подогнулись, и он плюхнулся на койку. Еще до того, как голова коснулась
тонкой тюремной подушки, Уортон захрапел, темно-синие тени проступили у
него под глазами, а кончик языка высунулся наружу.
прошептал Дин - Неважно, теперь он готов. Если опять начнет, дай ему еще
таблетку в стакане воды. Но не больше одной. Нам не нужно его убивать -
Говори за себя, - проворчал Брут и подозрительно посмотрел на Уортона. -
Таких обезьян нельзя убить наркотиками. Они от них расцветают - Он -
плохой человек, - повторил Коффи, но на этот раз более низким голосом,
словно был не очень уверен в том, что говорит.
нужен, танцевать с ним танго мы не собираемся. - Мы опять пошли,
вчетвером окружая Коффи, как почитатели вокруг своего идола.
на Брута с надеждой и тревогой. Брут кивнул.
обдумал вопрос, но потом покачал головой.
никогда не знал.
Глава 6
складское помещение, не была рассчитана на таких, как Коффи, но я не мог
себе представить всей этой несоразмерности, пока он не оказался перед
дверью и не взгдянул на нее с сомнением.
огромный мужчина стоит перед маленькой дверью. Он привык к таким вещам,
поскольку был великаном большую часть своей жизни, а эта дверь всего
лишь чуть меньше других.
спустился по ступенькам к ожидающему его Бруту. Там он остановился и
посмотрел через всю комнату на платформу, где в ожидании молча стоял Олд
Спарки - величественный, словно трон в замке умершего короля. Шлем
перекошенно висел на одной из стоек спинки и был похож на королевскую
корону не больше, чем шутовской колпак, хотя, если бы шут напялил его
или потряс им, его высокородная аудитория сильнее смеялась бы над его
шутками. Тень от стула, вытянутая и паукообразная, угрожающе карабкалась
на одну из стен. И действительно, мне показалось, что все еще пахнет
горелой плотью. Запах был слабым, но я подумал, что это не только мое
воображение. Харри нырнул в дверь, за ним я. Мне не по душе было, как
Джон Коффи, оцепенев, удивленным взглядом смотрит на Олд Спарки. А еще
меньше мне понравилось то, что я увидел, когда подошел ближе: мурашки на
коже его рук. - Пойдем, парень. - Я взял его за руку и попытался
потянуть в сторону двери, ведущей в тоннель. Он не сдвинулся с места, с
таким же успехом я мог пытаться выломать голыми руками булыжник из
мостовой.
снова превратились в тыкву, - сказал Харри и снова нервно рассмеялся. Он
взял Джона за другую руку и потянул, но Джон не шевелился. А потом
произнес что-то тихим полусонным голосом. Он говорил это не мне, да и ни
кому из нас, но все равно никогда не забуду его слов:
покосившаяся ставня в опустевшем доме. Брут взглянул на меня почти с
ужасом и отошел от Джона Коффи. Во второй раз за какие-то пять минут мне
показалось, что все предприятие на грани провала. На этот раз я вышел
вперед, чуть позже, когда катастрофа будет угрожать в третий раз, это
сделает Харри. В эту ночь мы все получили шанс, поверьте.
чтобы полностью закрыть стул собой. Потом дважды резко щелкнул пальцами
перед глазами Джона.
это! Иди, парень! Шагай, Джон Коффи! Вот сюда! В эту дверь!
неотрывно смотрел на дверь в тоннель, а я не упускал из виду Джона, но
уголком глаза заметил, что Харри бросает нервные взгляды на Олд Спарки,
словно никогда в жизни его не видел.
всех, и я был рад, что не слышу того, что слышит Джон Коффи.
Внизу он мрачно посмотрел на низкие кирпичные своды. Когда мы доберемся
до другого конца, его спину, должно быть, станет ломить, если только...
Я подкатил тележку. Простыню, на которой лежал Дэл, уже убрали (и скорее
всего сожгли), так что виднелись черные кожаные подушки.
ободряюще кивнул. - Так будет лучше.
встревоженными карими глазами. Его ступни в дешевых тюремных шлепанцах
доставали почти до земли. Брут стал между ними и покатил Джона Коффи
вдоль темного коридора, как вез уже многих. Различие состояло в том, что
нынешний седок еще дышал. Когда мы уже прошли полпути и находились под
шоссе (стали слышны приглушенные звуки проезжающих автомобилей), Джон
заулыбался:
поедет на тележке, он уже не будет так думать", - такая мысль посетила
меня. Действительно, в следующий раз он не будет ни думать, ни
чувствовать вообще. Или будет? Кусочки их все еще здесь, он так сказал,
он слышал их крики.
когда мы дошли до конца тоннеля.
ключей, которые находились тогда при мне, у меня была связка весом около
килограмма, - но это самый главный из всех главных ключей: он открывал
все. Такой ключ "Аладдин" был тогда один на пять блоков тюрьмы и
принадлежал главному на блоке. Другие надзиратели могли его брать, но
только главный надзиратель имел право его выдавать.
стали. Они всегда напоминали мне картинки с видами старых замков - тех
старинных, когда рыцари брили головы, а рыцарство почиталось. Только
Холодная Гора была далеко от Камелота. За воротами лестница вела к
скромной, подъемной двери с надписью: "Посторонним вход воспрещен.
Собственность Штата", а снаружи: "Под напряжением".
Коффи опять впереди, опустив плечи и наклонив голову. Наверху Харри
обошел его (естественно, не без трудностей, хотя и был меньше нас всех)
и открыл подъемную дверь. Она была тяжелой. Он мог сдвинуть ее, но
поднять ему было не под силу.
Харри бедром в стену, когда проходил, и поднял дверь одной рукой. Можно
было подумать, что это крашеный картон, а не стальной лист.
ветром, этот ветер будет с нами почти все время до марта или апреля.
Ветер гнал осенние листья, и Джон Коффи свободной рукой поймал один из
них. Я никогда не забуду, как он смотрел на него и как поднес ближе к
своему широкому красивому носу, чтобы ощутить запах.
опустил калитку, и Брут закрыл ее, для нее не нужен был "Аладдин", он
пригодится для того, чтобы открыть калитку в проволочной сетке, которая
окружала поднимающуюся дверь.
Харри. - И не трогай проволоку, если не хочешь сильно обжечься.
(три холмика вокруг горы - наверное, мы выглядели так), глядя на стены,
огни и сторожевые вышки исправительного учреждения "Холодная Гора". На
секунду я смог разглядеть даже неясную фигуру часового на вышке,
греющего дыханием ладони, но ненадолго, окна в вышках маленькие. Тем не
менее нужно было вести себя очень тихо. Если сейчас вдруг появится
автомобиль, мы влипнем в большие неприятности.
зашагали вдоль шоссе цепочкой друг за другом: сначала Харри, за ним Джон
Коффи, потом Брут и я. Мы преодолели первый подъем и стали опускаться с
другой стороны, откуда тюрьма давала о себе знать лишь заревом огней над
верхушками деревьев. Харри по-прежнему шел впереди.
облачко пара. - В Балтиморе?
раздраженно. - Придержи пар, Брут.
рассвета, а потом еще и до заката. Он смотрел по сторонам, вздрагивая не
от страха, а от восторга, я почти уверен, когда вдруг ухнул филин. И я
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Распопов Дмитрий