Отлупи его палкой, Джекки, мальчик мой, отходи его так, чтоб выбить из
него дух вон. Пропусти стаканчик, Джекки, и мы поиграем в лифт. А потом я
пойду с тобой, и он получит по заслугам. Я знаю, ты сможешь. Конечно,
сможешь. Ты должен убить его. Тебе придется убить его, Джекки, и ее тоже.
Потому что настоящий художник должен страдать. Потому, что каждый..."
с ума, превращаясь в нечто пронзительное, назойливое, выводящее из
терпения - превращаясь в голос божества-призрака, божества-свиньи; он
несся из приемника прямо в лицо Джеку и
тебя во мне нет, нет! - Ведь Джек вытравил из себя отца до капли и то, что
тот вернулся, прополз те две тысячи миль, которые отделяли отель от
городка в Новой Англии, где отец жил и умер, было несправедливо,
неправильно.
разлетелся на полу, усеяв его старыми колесиками и лампами, словно
какой-то безумец играл в лифт и вдруг игра пошла вкривь и вкось, от этого
голос отца исчез, остался только его собственный голос, голос Джека, голос
Джекки, который твердил в холодной реальности конторы:
страха голос:
миром остался только снегоход в сарае. Он закрыл лицо руками, сжал виски.
Ну вот, заработал себе дополнительную головную боль.
вестибюль, прыгая через две ступеньки. На покрытый ковром пролет, ведущий
на третий этаж, она не взглянула. А если бы взглянула, то заметила бы: на
верхней ступеньке, сунув палец в рот, неподвижно и молча стоит Дэнни. На
шее и под самым подбородком вспухли синяки.
из сна голосом Джека, звучавшим на прежней, высокой, оскорбительной ноте,
которую Венди так хорошо помнила, она все еще думала, что спит, а другой
частью рассудка понимала, что проснулась, и это пугало ее куда сильнее.
Венди на пятьдесят процентов не сомневалась, что, ворвавшись в контору,
обнаружит пьяного Джека, смущенно стоящего над распростертым телом Дэнни.
как у привидения. У ног россыпью битого стекла лежал их приемник.
лицо - лицо, которое обычно Джек так хорошо скрывал. Это было лицо
отчаянно несчастного человека, пойманного в ловушку зверя, которому не под
силу разобраться в ситуации и сдаться без потерь. Потом заработали мышцы:
они шевелились под кожей, рот безвольно дрожал, адамово яблоко подымалось
и опадало.
был расплакаться. Ей приходилось видеть его плачущим, но с тех пор, как он
бросил пить, - ни разу... да и в те дни он плакал, только надравшись до
положения риз и исполнившись патетической жалости к себе. Он был жестким
парнем, натянутым, как кожа на барабане, и такая потеря контроля над собой
опять перепугала ее.
непроизвольно тряслась, словно тщетно пыталась прогнать эту бурю чувств,
грудь поднимали судорожные вздохи, слившиеся в мощный, мучительный всхлип.
Ноги, обутые в тапочки, споткнулись об останки радио, и Джек буквально
упал жене в объятия, та даже отшатнулась под тяжестью его тела. Ее обдало
дыхание мужа, но спиртным не пахло. Конечно, не пахло - здесь нет никакой
выпивки.
так, что ей стало нечем дышать; прижимаясь лицом к плечу Венди, он тряс и
мотал головой - беспомощно, будто что-то отгоняя. Тяжелые всхлипы было
трудно унять. Джека всего трясло, под джинсами и рубашкой подергивались
мышцы.
невнятные, однако, стоило потечь слезам, как речь стала яснее.
это моя мать сказала, что по радио будет выступать папа, и я... не знаю...
он... он велел мне... не знаю... он орал на меня... поэтому я разбил
приемник... чтоб он заткнулся. Чтоб заткнулся. Он умер. Не хочу его видеть
даже во сне. Господи, Венди, он умер. У меня такой кошмар первый раз в
жизни. Больше не хочу. Иисусе! Это было ужасно".
тяжестью, а непрерывное движение головы взад-вперед сначала замедлилось, а
потом прекратилось.
молоко. Скучная штука. Я, наверное, просто задремал. И тут мне приснился
сон. Должно быть, я пришел сюда во сне. - Он издал тихий, дрожащий смешок
прямо ей в шею. - Тоже впервые в жизни.
напряглось.
скажешь: "Так тебе и надо - помнишь, как ты сломал Дэнни руку?"
так не думаешь? Что я поднял на него руку? Что я однажды уже поднял руку
на Дэнни и могу это сделать снова?
будет в порядке, правда?
промокашкой в руке и глядел, как Венди уходит. Потом он кинул промокашку в
корзинку для мусора, пошел следом и догнал жену возле стойки
администратора в вестибюле. Положив руки ей на плечи, он развернул Венди к
себе. Застывшее, настороженное лицо.
плечи выскользнули у Джека из рук. Она вышла на середину вестибюля и
крикнула:
открыла одну створку и вышла на расчищенную Джеком дорожку. Дорожка больше
напоминала окоп - утрамбованные сугробы, в которых Джек проложил ее,
вместе с тем, что нападало сверху, доходили Венди до плеч. Выдыхая белые
облачка пара, она еще раз позвала сына. Когда она вернулась в дом, вид у
нее сделался испуганный.
последовала за ним чуть ли не бегом, но он прыгал через две ступеньки.
Когда он как вкопанный затормозил на площадке второго этажа, Венди чуть не
врезалась ему в спину. Он прирос к месту, глядя наверх широко открытыми
глазами.
установленных в холле электрических светильников безжалостно
демонстрировал отметины на горле.
туда, где стоял сын. Упав перед мальчиком на колени, Венди обхватила его.
Дэнни достаточно податливо подчинился, но не обнял ее в ответ. Будто она
держала в объятиях набитую войлоком куклу, отчего во рту сразу же появился
сладковатый привкус страха. Он сосал палец, равнодушно тараща глаза на
колодец лестничного пролета за их спинами, и все.
шею Дэнни там, где она распухла. - Кто это с тобой сде...
подхватила на руки и отступила на полпролета вниз, так, что сбитый с толку
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Юрьев Сергей
Орловский Гай Юлий
Распопов Дмитрий