официальное "товарищи" тут явно не годилось, а "ребята" сказать (или еще
лучше "робяты") как-то язык не поворачивался. Поэтому вот и появилось на
выручку спасительное "братцы", хотя и оно звучало как-то слегка
неестественно и в компании не приживалось.
Лучников ни на йоту не изменил свою позицию, а, напротив, готовится ко все
более и более решительным действиям в рамках формируемого им и всей этой
могущественной группой "одноклассников" Союза Общей Судьбы.
вникли в смысл сказанного, во-вторых, "Видное лицо" - то до сих пор не
высказалось.
явно было произнесено для того, чтобы снять напряжение, напомнить всем
банникам, что они в бане, что не на пленуме, не на совещании. ) --
Одного я, робяты, не возьму в толк: на что этот долбаный Лучников сам-то
рассчитывает в этой своей Общей Судьбе? На что он рассчитывает, -- щелчком
отодвигается копия "Курьера", -- с такими-то взглядами?
Долбаный дворянчик -- обнаглел в дупель. Святыни наши марает-- Революцию,
Сталина... Да он в Венгрии был, ребята, в наших воинов из-под бочек стрелял.
На какого фера он рассчитывает в советском Крыму?
Марлен Михайлович. -- Перевернутая внеклассовая психология. Иногда встаешь в
тупик, исторический идеализм, гребена плать.
Михайловичем красивая экспрессия, этот сгусток народной энергии. Еще и еще
раз Марлен Михайлович показал, что он не совсем свой, что он какой-то
странно не свой в баньке.
Олег Степанов и яростно заглянул в глаза.
и даже на такое вот заглядывание в глаза. За истекшие недели Олег Степанов
стал директором идеологического института и членом бюро горкома.
сильная группа людей" -- это, стало быть, население Крыма, влившееся в СССР?
смог и руку степановскую движением плеча от себя удалил, хотя и понимал, что
вот это-то как раз и неверно, и бестактно, и даже вредно, и "Видному лицу"
такое высокомерие к новому любимчику вряд ли понравится.
степановских глаз уже не отмахнешься. -- Хочет изнутри нас взорвать ваш
Лучников, как когда-то Тито хотел в Кремль въехать со своими гайдуками?
поморщился Кузенков. -- Вы же неглупый человек, Степанов...
улыбаясь, спросил Степанов.
все обо мне знали. Всегда и все. И про бедную мою мамочку, которая
лишний раз боится позвонить из Свердловска, как бы не засекли ее еле слышный
акцент, и про всех родственников с той стороны. Ну что ж, надо
принимать бой с открытым забралом.
кресло, то есть весь обнажаясь и слегка наклоняясь в сторону Степанова. --
Моя мать Анна Макаровна Сыскина...
дьявольски боится пощечины, потому что не ответит на нее, не знает, как
ведут себя здесь в этих случаях. -- Анна Марковна Сискинд... ну что же вы,
Марлен Мих...
нахалам, даже и одержимым идеями "черной сотни"...
локтем, то есть пощечина фактически состоялась, хотя, к счастью, и не
совсем, ибо тут как раз и подоспел ленивый басок "Видного лица".
газетенки белогвардейские в бане читать... Да газетенками этими мозги себе
гребать. Не дело, Олеша, не дело... -- Мягкий, ласковый упрек в адрес
Степанова, как будто бы это он принес "белогвардейскую" газету, а вовсе не
Кузенков по просьбе самого же "Видного лица". -- Да и ты, Марлуша... --
Ласка в голосе вроде бы слегка поубавилась, но оставалась еще, конечно,
оставалась. -- Ты бы лучше следующий раз "Ходока" нам сюда принес,
посмотрели бы на бабешек, сравнили бы с нашими.
Острове знаменитым Хью Хефнером не без участия "Компании Курьера",
разумеется, собственно говоря, именно Лучников и вывез из очередного
московского путешествия словечко "ходок" как аналог "плейбоя". В свое время
Марлен Михайлович, куратор Острова, имевший, стало быть, в сейфах у себя и
это издание, притащил "Ходока" в финскую баню и вызвал дивный взрыв
живительной жеребятины. Эх, журнальчик, вот журнальчик! Кабы можно было бы
такое для внутреннего пользования, не для масс, конечно, народ отвлекать
нельзя, но руководству такое вполне полезно.
все-таки состоялся, и это было очень важно -- состоявшийся, но сглаженный
конфликт давал бездну возможностей для размышлений и предположений.
направилось к выходу, заканчивая таким образом сегодняшнее заседание и
оставляя всех в недоумении.
домам, находясь в основательной недопаренности.
Х. Земляки
впервые за все время, сняла трубку. Обычно в отсутствие Андрея она выключала
всю систему связи с внешним миром, чем несколько раздражала своего
возлюбленного: невозможно узнать, видите ли, как она там getting аlоng (5*).
трубочку машинально, словно в Москве, и как раз на сногсшибательный звоночек
и нарвалась.
Привет, привет!
Таня.
голос. -- Дельный работник.
полковник Сергеев, который, как ни странно, так точно и именовался -- Сергей
Сергеев. -- Совсем ты пропала, лапуля.
"ничего"? Я недавно, между прочим, в Цахкадзоре повстречал Глеба. Ну, я
скажу, он дает! Стабильно толкает за "очко".
будто не в Крым звонишь, а на Шпицберген.
Тани настроение слегка повысилось.
Автоматика, Танюша. Дорогое удовольствие, однако, на что только не пойдешь,
чтобы напомнить о себе хорошему человеку.
увещевал, капризного ребенка. -- Закругляюсь. Глебу привет передать?
думала. Одно только упоминание о нем вызвало сладостный спазм, охвативший
чресла и волной прошедший по спине вверх. Взяла сигарету и села посреди
опостылевшего стеклянного вигвама.
Востокова и тоже хорошего о нем мнения. Однако Сергеев запросто говорит о
Востокове по телефону из Москвы, а ведь он не может не думать, что ОСВАГ
прослушивает лучниковские телефоны. Говоря так, он прямо "засвечивает" Таню,
не оставляет ни малейшего сомнения у осваговцев в том, кто держит ее на
крючке. Значит... впрочем, какие тут могут быть "значит"... может быть...
вот это лучше... может быть, это вовсе и не Сергеев звонил, а осваговцы его
так ловко имитировали? Или американцы? Или, может быть, Сергеев не
боится Востокова? Может быть, он говорит открыто, потому что вся
лучниковская информация попадает в Востокову, к своему человеку? А
может быть, Сергееву для чего-то нужно выдать ее противоборствующей
разведке? А может быть... Впрочем, все эти варианты не рассчитаешь, и
стараться не надо. Нужно сегодня же вечером все рассказать Андрею. Ведь
поймет же он, что она только ради него и "продалась дьяволу", только ради
любимого человека и согласилась на эту дурацкую и опасную игру, только чтобы
быть с ним рядом, чтобы разделить с ним опасность, чтобы отвести от него. Да
почему же до сих пор ничего ему не рассказала? Почему с каждым днем
откровенность эта кажется ей все больше -- немыслимой. Тогда ей думалось --
ничего, будет легче, все сразу выложу ему -- и тяжесть рухнет. Неужели он не
поймет, что это была лишь хитрость с ее стороны, просто финт? Не было