подыгрывать тебе?
обстоятельства, как говорят образованные люди. А игру надо играть чисто.
от служанки, которая застыла на стуле, разинув рот. "Что угодно отдам, лишь
бы не слышать, как они ссорятся, -- подумала Талита. -- О чем бы они не
говорили, по сути, они всегда говорят обо мне, это не так, но почти так". Ей
подумалось: выпустить бы кулечек из рук, он угодит прямо в открытый рот
служанки, вот смешно-то, наверное. Но ей было совсем не смешно, она
чувствовала другой, натянувшийся над ее головой, мост, по которому туда-сюда
пробегали то слова, то короткий смешок, то раскаленное молчание.
смотрела вверх. "Кто тебя судит?" -- сказал в это время Оливейра. Но судили
не Тревелера, судили ее. Она почувствовала что-то липкое, как будто солнце
пристало к затылку и к ногам. Сейчас ее хватит солнечный удар, наверное, это
и будет приговором. "Кто ты такой, чтобы судить меня", -- возразил Ману. Но
это не Ману, а ее судят. А через нее -- вообще неизвестно что судят,
разбирают по косточкам, в то время как дурочка Хекрептен машет левой рукой,
делает ей знаки, словно это с ней, того гляди, случится солнечный удар и она
свалится вниз, на мостовую, окончательно и бесповоротно приговоренная.
руками. -- Ты ее раскачиваешь. Осторожней, мы все полетим к чертовой матери.
кулечек и вернуться в комнату.
жестоко, че.
другого такого любителя устроить заварушку.
Талита. Швырни ему кулек в физиономию, и пусть отцепится, чтоб ему было
пусто.
попаду в окно.
только в тех случаях, когда готов был на что-нибудь чудовищное. -- Вот уже и
Хекрептен идет, полны руки свертков. Только этого нам не хватало.
не расстраивайся.
самого рта. Ей приходилось все время моргать, потому что пот заливал глаза.
На языке было солоно, и колючие искорки, крошечные звездочки сталкивались и
скакали по деснам и небу.
Оливейра, желая удержать Тревелера, свистнул что есть мочи, но в окне никого
уже не было.
о жизни и смерти, поверь.
Всегда так.
голову, боже ты мой. Не шевелись.
шевелись -- это единственный выход.
упасть, а они будут жить дальше, будут работать в цирке".
скотина, но никогда еще не путал слезы с потом. Это совершенно разные вещи.
тебе. Плачут такие, как Хекрептен, которая сейчас поднимается по лестнице с
полными руками. А я, как птица лебедь, я с песней умираю, -- сказала Талита.
-- Так Карлос Гардель поет на пластинке.
удовлетворением вдохнул дым.
тобой в "вопросы-на-весах".
Операция, состоящая в нанесении на твердое тело покрытия из металла,
растворенного в жидкости под действием электрического тока; не звучит ли это
похоже на название старинного судна с латинским парусом и водоизмещением в
сто тонн?
одежду, веселить, привораживать, уводить в сторону, вести за собой -- не
одного ли они корня со словом, означающим получать растительные соки,
предназначенные для питания, как, например, вино, оливковое масло и т. п.?
например, вино, оливковое масло... Никогда не приходило в голову считать
вино растительным соком. Великолепно. А теперь слушай: религиозная секта,
заболевание, большой водопад, потускнение глазного хрусталика, передняя лапа
морского зверя, американский коршун, -- не похоже ли это на термин,
означающий по-гречески "очищение" в применении к трагедии?
Орасио. Как ты умеешь извлечь самый сок из "кладбища".
крашеная блондинка, не говорила, а сыпала словами; ее ничуть не удивило, что
шкаф опрокинут на кровать, а человек сидит верхом на доске.
времени ходить по магазинам не придумаешь, поверь. А ты что тут делаешь,
Талита? Почему-то я всегда выхожу на улицу во время сиесты.
Талита, твоя очередь.
всегда назначает мне самое неудобное время. Я тебе говорила, что должна идти
к зубному?
улице Уорнес. Звоню у дверей, выходит служанка. Я ей говорю: "Добрый день".
А она: "Добрый день. Проходите, пожалуйста". Я вхожу, она проводит меня в
приемную.
толстых бревен плывет по реке, где водится толстолобик и толстобрюхие
ящерицы, а в толще ила -- толстокожие жуки. Вот видишь, слова все придумала,
осталось положить вопросы на весы.
забыл.
не двигается. Представляешь, я успела прочитать три номера "Идилиос", от
корки до корки. Ребенок плачет, бедненький, а папаша нервничает... Не скажу
лишнего, но прошло больше двух часов, я ведь пришла в половине третьего.
Наконец моя очередь, и зубник говорит: "Проходите, сеньора"; я вхожу, и он
мне: "Не беспокоило лекарство, которое я положил в прошлый раз вам на зуб?"
Я ему: "Нет, доктор, чего ему беспокоить. Да я и жевала все время другой
стороной". Он мне: "Очень хорошо, так и надо. Садитесь, сеньора". Я сажусь,
а он мне: "Пожалуйста, откройте рот". Очень любезный доктор.
оглядываешься?
турнирах и состязаниях, когда всадник заставляет своего коня удариться
грудью о грудь коня противника, -- не похоже ли то, что произойдет, на
кризисное состояние во время тяжелой болезни?
языке?
грудью о коня соперника.
в словаре, че.
обозначает печальное.