Чтение 53–й страницы книги ~Люс-А-Гард~

бы она в своей печальной жизни потеряла. А коли ты беспокоишься о том, не
стал бы вредить Марианне лорд Блокхед, то не бойся - у обители стены
крепкие, ей сам архиепископ Кентерберийский покровительствует. Куда лорду
против нашего епископа!

И монах стал живописать прелести жизни, ожидающей Марианну. Были там
и регулярные занятия музыкой, и прием знатных гостей в монастырском саду,
и ведение любовной переписки с учеными монахами из его, братца Тука,
обители, и, естественно, свидания с самим братцем Туком. Послушать его -
так выходило, что женский монастырь в двенадцатом веке был развеселым и
вполне культурным местечком. Вот только письма приходилось писать на
латыни, да еще желательно стихами...

Люс задумалась - действительно, пока для Свирели все складывалось
вполне удачно. В свое время она могла вернуться когда угодно, вот разве
что вышла бы из хронокамеры на несколько часов позже той роковой минуты,
когда вошла туда. Люс представила ужас бабули Дианы и прочих заговорщиц,
глядящих во все глаза, как из тесной хронокамеры с трудом выбирается
дряхлая Свирель в потрепанной рясе...

- Ну, хоть одной из нас повезло, - вдруг сказала Мэй, останавливаясь
и оборачиваясь. Видимо, она в конце концов прислушалась к выступлению
монаха.

Люс молча смотрела, как она закатывает рукав, чтобы добраться до
своего браслета - изящной металлической ленточки на предплечье, совершенно
не похожей на стилизованные под настоящие украшения браслеты Люс, Зульфии
и Свирели.

- Я не держу на тебя зла, Люс-А-Гард, - задумчиво сказала Мэй-Аларм.
- Такая у нас с тобой судьба. Я даже хочу помочь тебе...

Она достала из патронташа очередной маленький приборчик, тоже с виду
вполне загадочный.

- Держи. Возьми обеими руками, вот так...

Мэй сложила из ее пальцев хитрую загогулину. Что-то похожее
выделывали в Японии "цветы смерти", усаживаясь медитировать.

- Что это такое? - покоряясь, спросила Люс.

- Трудно объяснить - ты же не разбираешься в физике? И я тоже - не
женское это дело. Тем более, что за полтораста лет физика сильно ускакала
вперед.

- Физика? - заинтересовался братец Тук. - Это кобыла или ослица?

- Это наука такая, - объяснила Люс, даже не улыбнувшись.

- Ты уж поверь мне без объяснений, что это очень сильная штука, -
продолжала Мэй. - Входит в боекомплект хронодесантницы. Одна беда -
одноразовая. Да ты не дергайся - не взорвется! Грубо говоря, это индуктор
биоволн, но не только их, там еще что-то на молекулярном уровне...

- Так это же алхимия! - обрадовался братец Тук. - Там тоже про
молекулы!

- Не надо про уровень, ты лучше скажи, что оно делает, потребовала
практичная Люс, старательно сжимая штуковину.

- Ты поосторожнее! - забеспокоился монах. - От алхимии одни
неприятности. Вот брат Германус два года назад чуть всю обитель на воздух
не поднял.

- Ты знаешь, что такое приворотное зелье? - спросила Мэй.

Люс кивнула, начиная понимать.

- Мы сейчас настроим индуктор на тебя, он все твои данные переварит и
выдаст такое излучение, что твой Робин Гуд не устоит. Он даже не поймет,
что это с ним случилось.

Мэй достала еще один приборчик, назвав его стационаром, подключила к
индуктору и начала доподлинным образом колдовать. Она взяла руки Люс в
свои, то усиливала, то ослабляла нажим, пальцы ее то раскалялись до
невозможности вытерпеть жар, то мгновенно делались ледяными, а Люс все эти
чудеса безропотно терпела. Не то чтоб она так жаждала приворотного зелья -
а просто ей была любопытна процедура изготовления.

- Похоже, он снял все показания, - пробормотала Мэй и разжала
окаменевшие пальцы Люс. - А теперь гляди. Вот белая кнопка. Утапливаешь.
Шесть секунд - первый сеанс обработки. Через час - второй. А затем -
короткие вспышки по мере надобности. Всего кристалла хватает на тридцать
секунд. Эта штука действует на всех, начиная с горилл и кончая
престарелыми профессорами точных наук. Девочки из лаборатории на ком
только ее не пробовали!

- Хорошая штука, - одобрила Люс. - Жаль, что я сама не смогу сделать
запись. У меня так не получится.

- Да, нас этому долго учили. Я могу и сама себя записать, это немного
иначе делается.

- Как же ты без него?

- Он мне еще не скоро понадобится... - и Мэй как-то нехорошо
посмотрела на Люс. - Похудеть малость, что ли? Может, поэты любят, когда
потоньше? Без округлостей?

Была в этом какая-то временно непонятная подначка.

- Это смотря на кого напорешься... - и Люс вздохнула. - Бес их,
мужиков, разберет. А что до округлостей - извини, я ну совсем не пойму,
как ты с такущим бюстом еще можешь драться. Он же у тебя - почти как у
Свирели! Но та хоть сидит на одном месте и лишний раз не шевельнется. А
ты? Он же, наверно, здорово мешает группироваться?

- Привыкла, - усмехнулась Мэй.

- Такое сокровище мешать не может! - авторитетно вмешался братец Тук.
- Странные вы женщины, непонятные вещи какие-то говорите, нет чтоб о
платьицах, о вышивках. Я так и не понял, из какого вы королевства. И как
ты, леди Мэй, собираешься уезжать отсюда? Тебя лошади поблизости ждут? Или
носилки со слугами? Простишься - а дальше что?

Мэй посмотрела в умные серые глаза монаха, вдруг протянула руку,
скользнула пальцами сквозь рыжий веник удивительно мягкой бороды и
погладила по щеке.

И Люс почудилась, что между этими двумя натянулась тоненькая ниточка
понимания.

- Дай-ка я и тебе прощальный подарочек сделаю, - сказала Мэй. - Вот
тебе мой фонарик. Пригодится. Ты же часто по ночам шастаешь. Так чтоб ногу
не подвернул...

Она достала из патронташа очередной узкий цилиндр. Потянув за кончик,
она вытянула цилиндр в светящуюся палочку.

- Так это была ты? - изумился монах. - А я думал - привидение! Ты же
из стены появилась! Страху я тогда набрался... постой! А может ты - того?
Не человеческой рукой сделана?

- Опомнись, братец Тук! - развеселилась Люс. - Да кто из нас вообще
рукой сделан? Тебе-то грешно говорить такие глупости!

Прежде, чем взять подарок, монах потыкал пальцем в бедро Мэй.

- Ничего, плотное, - удостоверился он. - Ну, за подарочек благодарю.
Жаль, отдарить нечем.

- Я тебя часто вспоминать буду, - пообещала Мэй, - а это тоже много
значит. Я ведь кого попало не вспоминаю. Ну, прощай, братец Тук. Прощай и
ты, А-Гард. Серебряной Свирели кланяйся. Намекни ей, что хорошего сыночка
родит. И пожелай мне удачи. Попробую отыскать другого поэта...

- Прощай, Аларм, - печально сказала Люс. - И не связывайся ты лучше с
этими поэтами! От них, кроме истерики, ничего не добьешься.

- Такая судьба, - сказала Мэй-Аларм. - А ты не связывалась бы с этими
атлетами. Не в них счастье. Ну, дальше провожать меня не надо. Вы
возвращайтесь, а я - вон туда.

И она, не глядя, указала в самую непроходимую чащобу.

- Пошли, братец Тук, - заторопилась Люс. - Пойдем, пойдем, и только
не оборачивайся...

- Почему это я не должен оборачиваться? - удивился монах. - Наоборот,
мне как раз интересно, кто там, в буреломе, эту леди поджидает!

- Никто не не поджидает, пошли! - воскликнула Люс, разворачивая
монаха и пихая его вперед по тропинке. - Пошли, пошли, нас вся ватага
ждет!

Но хитрый монах, сделав вроде бы покорно два шага, на третьем резко
развернулся. И увидел, как Мэй медленно тает в воздухе.

Крепкие монашьи ноги подкосились. Братец Тук опустился на колени у
ног Люс, глядя туда, где только что стояла Мэй.

- Свят-свят, пречистая Дева, святой Герберт, святой Андрей, святая
Бригитта! - забормотал монах и зашарил у себя за пазухой в поисках креста.
- Все-таки привидение! Неприкаянная душа! Как же это она меня провела? Я
же ее своими руками щупал!

- Ну, в таком случае, ты первый человек, который пощупал привидение,
- хладнокровно заметила Люс. - Вставай, братец Тук. Видишь, я же не
пугаюсь и святых не поминаю. Это - ничего особенного...

- Ничего особенного! - возопил монах. - Неприкаянная душа в чистилище
возвращается, а тебе - ничего особенного!

- Какое чистилище?! - Люс лихорадочно вспоминала все, что знала о
неприкаянных душах, а монах сел на пятки и с надеждой на нее взирал.

- Непременно как что-то непонятное случается, так у вас, монахов,
чистилище на уме... проворчала Люс. - Ты сам подумай - станет грешная душа
в потасовку ввязываться и угнетенную невинность спасать? И где ты видел,
чтобы привидение среди бела дня верхом носилось?

- Так, это, значит?.. - монах разинул рот и уставился в небо с
большим недоверием. - Ангел?!.

- Ангел, ангел, - подтвердила Люс. - И встанешь ты когда-нибудь?
Похоже, ватагу ждет ночной переход, а тебе пора в аббатство. Ты только
ничего не говори про ангела сэру Эдуарду. Если ты от этих чудес чуть не
спятил, то он и вовсе свихнется!

- Не нравится мне все это, - сообщил, поднимаясь, монах. - У ангелов
- сияние, и они кулаками не размахивают.

- Это в порядке конспирации, - объяснила Люс, но он то ли не понял
латинского слова, то ли не поверил.