– Когда я с вами, сэр, мне ничто не страшно, – заявил Тэм, чем привел своего хозяина в мрачное расположение духа.
Они вышли на край болота. По весне здесь, вероятно, на много миль разливалась непроходимая топь. Но и сейчас, в пору засухи, бродить по этой жидкой черной грязи не рекомендовалось. Путники пошли краем, осторожно выбирая кочки понадежнее, чтобы не свалиться.
Запах дыма был здесь сильнее. К нему подмешивался приятный аромат какого-то кушанья или напитка, незнакомого Хелоту. Все эти загадки нравились лангедокцу все меньше и меньше. Он хотел уже было предложить повернуть назад и попытаться пройти другим путем, когда увидел впереди костер и возле костра – Иллуги. Тролль улыбался.
– Добро пожаловать! – крикнул он издалека. – Я посылал за вами дым костра.
– Мы так и поняли, досточтимый Иллуги, – вежливо ответил Хелот. – Добрый день.
– Рад вас видеть, друзья мои, – продолжал Иллуги. – Устал я от одиночества. Да и тролльские рожи хоть кого из себя выведут.
Он помахал рукой, словно показывал куда-то, но Хелот ничего не увидел, кроме нескольких валунов. Вдруг один из крупных камней шевельнулся, и сквозь зеленый мох глянули глаза. Они смотрели плаксиво и недовольно. Иллуги постучал кулаком по камню, и булыжник испустил жалобное мычание.
– Видал, какие у меня соседи? – Иллуги одновременно и забавлялся, и сердился. – И ведь как незаметно подкрались! Я избрал себе уделом одиночество, о великий герой и враг драконьего семени (Хелот не вдруг понял, что этим пышным титулом Иллуги именует его самого). Я мечтал об уединении среди серебряных стволов и потому не желал видеть рядом с собой ни одного тролля. С тех пор как Имлах оставила меня для лучшей доли, опостылели мне лица соплеменников. И стал я жить один, никем не тревожимый. И радовался я этому, о герой. И вот в один прекрасный день я заметил, что валуны как будто подобрались поближе к моему жилищу. Долго недоумевал я. Целый месяц длилось мое недоумение. И покуда я пытался понять причину этого, они подходили все ближе и ближе. Так продолжалось, пока мне не пришло в голову огреть одного из них дубиной. Он вскричал: «Ай!» – и тем самым выдал себя и остальных. С той поры и пытаюсь их извести, да только тщетно.
Тэм привязал тем временем лошадок и подошел к троллю. Иллуги взял его за подбородок. Для этого троллю пришлось согнуться чуть ли не пополам.
– А ты все бродишь со своим хозяином, маленький дакини?
– Иллуги усмехнулся. – Говорили, будто ты из Народа.
– Вовсе нет! – отрезал Тэм.
– Ну хорошо, хорошо. – Иллуги вздохнул. – Если бы Народ пытался усыновить меня, я не стал бы отказываться. Да только тролли никому не нужны. Даже такие, что почти лишены уродств, а если и имеют третий глаз, то съемный и к тому же провидческий.
Тем временем незнакомец, странно похожий на Аль-касара, оглядывался по сторонам. Его явно тревожили эти валуны с их неподвижными взорами.
– Не нападут? – спросил он тролля. – Они совсем ручные, – успокоил его Иллуги. – Я кормлю их с ладони. Ни разу не укусили.
– А чем ты их кормишь? – полюбопытствовал Хелот и еще раз посмотрел на живые камни.
– Сырым мясом, конечно, – ответил Иллуги. – Чем же еще? Первое время нагло требовали мясо дакини или на худой конец гнома, но я быстро приучил их к зайчатине.
Ближайший к нему валун неожиданно распахнул огромную пасть, полную острых, как иголки, зубов. Выделялись четыре гигантских клыка. Иллуги показал троллю кулак, и пасть с громким лязгом захлопнулась. Глазки, полускрытые мхом, блеснули желтоватыми огоньками.
– Ой! – взвизгнул Тэм, запоздало испугавшись (вся сцена разыгралась слишком быстро). – Вы уверены, что нас не сожрут в этом лесу, господин Иллуги?
– Пока я здесь, разумеется, не сожрут, – важно ответил Иллуги. – Ведь вы избрали дамой сердца мою дочь. Разве я могу допустить, чтобы Имлах была огорчена? Разве я смогу видеть ее расстроенное личико? Нет, я не могу этого допустить, я не смогу этого видеть. Я должен охранять вас.
– И на том спасибо, – проворчал Хелот.
Иллуги отогнал подальше любопытствугощих троллей и уселся опять к своему костру.
– Прошу, – пригласил он своих гостей и принялся колдовать с чайником, в котором варился какой-то темный напиток.
Гости не без опаски пристроились поближе к хозяину.
– Да, трудное дело вы затеяли, сэр Хелот, – снова заговорил Иллуги. – Трудное, но почетное и достойное воина. Я, правда, не видел ни одного дракона, но от гномьего племени доходили слухи об их свирепом нраве и ужасных обычаях. Да и богиня Боанн предостерегала от их коварства. Велика, мудра, исполнена доброты Боанн! И как у такой благонравной богини мог родиться столь беспутный отпрыск! – Иллуги покачал своей крупной головой.
– А богиню Боанн вы тоже не видели? – спросил Тэм, придвигаясь поближе.
– Видел. Выпало счастье видеть эту спасительницу нашего народа. Глаз не оторвать, такая красавица, хотя, конечно (да простится мне эта дерзость), краше моей Имлах не найти.
Иллуги на секунду задумался.
– Да, – выговорил он наконец. – Извести проклятого супостата непросто. Подготовиться надобно не спеша, основательно. Известно ли вам что-либо о драконьих повадках?
– Кое-что, – ответил Хелот. – В моем мире драконов, по-моему, давным-давно извели, если они вообще были. Но сохранились книги и письменные свидетельства, к которым, как к живительному источнику, я прикладывался в былые времена.
– Это хорошо, – одобрил Иллуги. – Вряд ли наш Демиург придумал что-то такое, к чему и оружия не подберешь. Но говорят еще вот что. Будто бы дракона может убить не всякий меч, а только тот, что закален в источнике мудрости. Ибо в тот момент, когда герой отрубает дракону голову, из перерубленной шеи начинает фонтаном бить ядовитая кровь. Одной капли, попавшей на кожу, достаточно, чтобы умереть в страшных мучениях. И только меч из источника мудрости остужает драконью кровь, и она не выходит из жил убитого чудовища. Имя же этому мечу – Секач.
– Предположим, – сказал Хелот. – В таком случае, мне необходим такой меч. А как здесь с источником мудрости?
– Есть. Бьет между корней одной высокой сосны. Я храню там свой глаз. Вполне возможно, что в незапамятные времена в этих водах и был закален меч по имени Секач. Мне об этом ничего не известно. Скорее всего, волшебное оружие прячут под землей гномы.
Хелот задумался:
– Подождите-ка... Вроде бы, один из гномов был среди гостей барона.
– Верно. Почтеннейший Лоэгайрэ. Да только у него снегу зимой не допросишься. Первейший жадина во всей округе. Его даже сами гномы называют Лоэгайрэ Скупой, а уж если такие скареды, как гномы, придумали ему такое прозвище, значит, нам с вами у него ничего не отломится.
– Это мы еще посмотрим, – сказал Хелот. – Может быть, мне удастся его уговорить.
Иллуги покосился на смуглого черноволосого спутника лангедокца.
– А это кто с вами? – спросил он, как показалось Хелоту, ревниво. – Не тролль?
– Кто его знает, – ответил Хелот задумчиво и тоже посмотрел на незнакомца. – Он и сам толком не знает...
– Значит, тролль, – с облегчением констатировал Иллуги.
– Да и рожей уродлив. Наверняка из нашего брата. Ох, зло потешился над нашим троллевым горем проклятый Демиуржище. Но ничего, выйдем и мы на свою войну, уничтожим драконов – злобные его творения, а его самого предадим вечному проклятию.
– Он повернулся к незнакомцу и похлопал его по плечу, действуя с осторожностью, дабы не навредить.
– Оставайся со мной, бедняга. Вместе мы выступим, когда настанет черед. Нам, троллям, нужно держаться друг друга.
Но незнакомец покачал головой:
– Не думаю, чтобы я был троллем. Мне кажется, мы с Хелотом одного рода.
– Вы? – Иллуги забегал глазами, сравнивая их. – Может быть. – нехотя признал он наконец. – Но маловероятно. Кхх. Давайте пить кофе.
Хелот честно признался, что пьет подобную вещь впервые. Тэм – тот закашлялся, начал плеваться и в конце концов заявил, что Иллуги поит их живой горечью и что он, Тэм, отказывается вливать в себя подобную гадость. Что же касается незнакомца, то он вдруг глубоко задумался и сидел в неподвижности, глядя на свою кружку, пока Хелот не подтолкнул его в бок:
– Что с тобой? Заснул?
– Нет... – Он медленно перевел глаза на Хело-та. – Мне кажется, я узнаю запах... Откуда здесь этот напиток?
Иллуги пожал плечами:
– Говорят, Демиург откуда-то притащил. Не знаю. Растет, вроде, на кустах или деревьях, гномы выращивают, а потом продают втридорога. И такие хитрованы, не передать: ведь эта штука вроде наркотика, то есть если привык, то жить без него уже не сможешь. Они сперва приучили всю округу пить кофе по утрам, а потом стали требовать за него меха, костяные украшения и наконечники, ягоды, – словом, троллям пришлось изрядно побегать, чтобы заполучить желаемое. Я по утрам варю целое ведро, чтобы напоить свое стадо. Они у меня такие. Свое не получат, мычат – недовольство выражают. Но и троллюшки мои вовсю стараются. Весь сбор ягод и орехов – их трудами.
– А может, я и вправду этот... тролль, – все так же тихо сказал незнакомец. – Но мне кажется, я помню кофейный запах с самого детства.
– Ты молодой тролль, – сказал Иллуги, присматриваясь к нему повнимательнее. – Я рад, что тролльши начали рожать нормальных детей. Надоело жить среди пней да валунов...
– Послушай, Иллуги, – заговорил Хелот, отставляя свою пустую кружку и укладываясь на мягкий мох, – Тэм уверяет, будто видел у Народа ужасную колдунью.
– Это их богиня, – нехотя пояснил Иллуги. – Лично я никогда не встречался с ней. Солнечная Женщина – так они ее называют, а имя ей подобрали сами и кличут Фейдельм. Говорят еще, будто ее не творил Демиург и, стало быть, она чиста.
– Что она может? – продолжал Хелот.
– Да все может. Что тебе нужно?
– Чтобы этот человек мог вспомнить свое прошлое. Сказал, кто он и откуда.
Иллуги покосился на мрачноватого спутника Хелота:
– Так ведь мы уже решили, что он тролль? Что еще узнавать-то?
– Я не хочу, чтобы произошла ошибка, – спокойно сказал Хелот. – Потому что у меня есть совсем другие предположения на его счет.
– Лучше отдайте его мне, – повторил Иллуги. – Ему здесь будет хорошо.
– Это уж не мне решать, – усмехнулся Хелот. – Я с одним мальчишкой справиться не могу, а вы предлагаете мне распоряжаться судьбой взрослого человека.
– Вы уверены, что он свободный человек? – Во всяком случае, здесь он волен идти, куда ему вздумается.
– Спасибо, – проговорил незнакомец. – Кто ниже: тролль или дакини? – начал рассуждать Иллуги. – Раньше за троллей никто не вступался. Таков был закон. Но теперь появилась Боанн. А у вас, дакини, имеются ли заступники?
– Только меч, рука и друг, – сказал Хелот и встал. – Благодарю за угощение и приятную беседу, Иллуги. Нам пора идти.
Морган Мэган провел пятерней по воздуху над головой, и нарисовалась маленькая Радуга, в которой недоставало двух цветов: желтого и фиолетового. И ворота открылись совсем крошечные – такие, что Моргану пришлось пригнуть голову, чтобы пройти. Неугомонного мага давно уже интересовало: что будет, если войти в мир не полностью, а лишь частично. Он предполагал, что такие неполноценные ворота как раз и помогут разрешить ему это сомнение.
Он оказался в густом тумане. Потом с трудом различил, что стоит на берегу огромной реки. Река была настолько полноводна, что противоположный берег терялся за горизонтом, сливаясь с испарениями влаги. Посреди озера на огромном листе какого-то водного растения возлежало существо и наигрывало на дудочке.
Это заинтересовало Моргана. Он подошел поближе, стараясь не поскользнуться на водорослях, выброшенных на берег, и прислушался. Мелодия была простая и в то же время неуловимая.
– Здравствуй, приятель! – крикнул Морган Мэган.
Голос его утонул в густом тумане. Однако возлежавший на листе человек отложил в сторону дудочку и прислушался.
– Прости, если я помешал тебе создавать музыку, – продолжал Морган Мэган, – но я нуждаюсь в помощи.
– Никто не нуждается в помощи, – прозвучал спокойный ответ. – Если тебя гложет неутоленное желание, откажись от желания, и ты снова обретешь покой.
– Не так-то просто мне отказаться от желания, уважаемый отшельник, – сознался Морган Мэган. – Прости еще раз, если я обратился к тебе не с тем словом, с каким здесь принято.