дуге дополнительных прожекторов мазнули по пологому берегу, отразившись в
черной рябой воде, и погасли. Вместе со светом исчез и рокот мотора.
Огромный джип остановился в сотне метров от берега. Немного погодя там
захлопали дверцами и на полную катушку включили магнитофон. Юрий
ухмыльнулся, представив, каково сейчас часовым, берегущим мирный сон
Понтиака. Сам по себе пикник на берегу водохранилища - вещь обыкновенная, но
пикник в середине ноября, в третьем часу ночи и под проливным дождем - это
нечто из ряда вон выходящее.
резиновый мешок, в котором лежали пистолет с запасной обоймой и пара
"лимонок".
дождевиком.
моторку, без всплеска погрузился в ледяную воду, которая обожгла тело,
несмотря на утепленный гидрокостюм, и, стараясь не шуметь, поплыл вперед,
ориентируясь на огни теплохода, которые теперь, когда угол зрения изменился,
казались далекими, как ночные созвездия.
чиханием и треском завелся движок моторки. Напоминавший пулеметную пальбу
треск перешел в ровное гудение, которое становилось все выше по мере того,
как тяжелая дюралевая лодка набирала скорость. Юрий вздохнул с облегчением.
До самого последнего момента он боялся, что ленивый Рустам махнет рукой на
свою часть операции и попросту вернется в машину, предоставив ему
выпутываться в одиночку.
влево и с каждым оборотом винта приближаясь к теплоходу. Юрий быстрее
заработал руками и ногами, отфыркиваясь от поднятых моторкой волн и уже не
заботясь о соблюдении тишины. Увеселение началось, и теперь от Юрия зависели
исход операции и его собственная жизнь. Все остальное шло своим чередом по
заранее намеченному графику независимо от того, укладывался одинокий пловец
в этот график или нет.
по рябой от дождя поверхности водохранилища недалеко от головы Юрия, резко
прыгнуло вправо, следуя за гудением мотора, и вырвало из темноты дюралевую
лодку, которая резво бежала по воде, задрав нос и оставляя за собой пенные
усы, в свете прожектора отдававшие таинственным фосфорическим блеском.
Рустам, в своем мокром брезентовом дождевике с надвинутым на лицо
треугольным капюшоном похожий на терпящего бедствие морехода, заслонился от
света рукой и погрозил в сторону теплохода кулаком. Обычное дело: человек
выехал расставить сети, а какие-то придурки от нечего делать слепят ему
глаза...
как привязанный, следовал за ней. Юрий остервенело греб к теплоходу, огни
которого мерцали совсем рядом, и считал секунды. Еще немного.., еще... Ну
вот, успел.
выступ и вцепилась в него мертвой хваткой. Вокруг негромко плескалась черная
вода. Юрий не очень любил воду, особенно глубокую: ему с детства казалось,
что в темной глубине просто обязан жить кто-то пострашнее окуней и щук.
Например, гигантские сомы-людоеды, вроде тех, которые водились в омутах под
Днепровской плотиной и, если верить газетам, охотно жрали не только гусей и
уток, но и потерявших бдительность рыбаков и водолазов. Такие твари опасны
даже днем, но ночью...
цепи, перебирая руками вдоль борта. Между делом он подумал, что воображение
страшнее любого сома и даже акулы: оно никогда не бывает сытым, и спасения
от него нет.
погас. С берега доносилась музыка, слышались пьяные вопли. Статисты
старались на совесть, и Юрий даже усомнился в том, что это люди Умара - уж
очень натурально все выглядело. Пьяному море по колено, не говоря уже о
такой мелочи, как холод и дождь... "А я становлюсь мнительным, - подумал он,
цепляясь за якорную цепь. - Как девяностолетняя старуха".
девять.., тысяча двести. Ну же!..
вместо нее в четыре ствола загрохотали автоматы. Вспышек выстрелов Юрий не
видел, поскольку заранее решил, что будет подниматься на судно с
противоположного борта, дабы не поймать шальную пулю. Свинец весело заплясал
вокруг, вспенивая воду и выбивая веселую дробь из железных бортов. Юрий
представил, как пули высекают из стальных переборок фонтаны белых искр, и
пожалел, что не может насладиться этим феерическим зрелищем.
ноги - народ спешил принять участие в увеселении. Наконец кто-то дал
команду, и с корабля открыли ответный огонь. Наверху, на мостике, яростно
плюясь огнем, зарычали пулеметы, "Калашниковы" застучали, как отбойные
молотки по чугунной болванке, и шепеляво залопотал чей-то "узи", заставив
Юрия улыбнуться: на таком расстоянии это грозное оружие ближнего боя было
для засевших на берегу чеченцев не опаснее новогодней хлопушки или
игрушечного пистолета.
Представшее его глазам зрелище было еще более феерическим, чем он
предполагал: чеченцы стреляли трассирующими пулями, и черное ночное небо
было разлиновано перекрещивающимися пунктирами траекторий. Патронов с обеих
сторон не жалели, словно всем присутствующим было объявлено, что через час
ожидается наступление конца света, и они стремились настреляться вдоволь.
Вдруг один из бритоголовых стрелков покачнулся, выпустил приклад пулемета и
свалился, скрывшись за ограждением верхней палубы. Юрий мог поклясться, что
ни одна из четырех светящихся трасс не прошла хотя бы в метре от
пулеметчика. Это могло означать только одно: у Рустама имелась снайперская
винтовка, и он отлично с ней управлялся.
защищенный от пуль всей громадой палубной настройки. Трап тоже не охранялся,
поскольку все, кто мог носить оружие, сейчас увлеченно палили в темноту с
правого борта, ориентируясь по светящимся пунктирам автоматных очередей.
Юрий ненадолго остановился у трапа, пытаясь сообразить, где искать Понтиака,
и тут, словно по заказу, наверху осветился один из иллюминаторов. Филатов
стремительно взбежал по трапу и заглянул в иллюминатор.
которого было битком набито бутылками, угол развороченной постели, сидевшую
на краешке кровати абсолютно голую девку, у которой были тщательно выбриты
не только лобок и подмышки, но даже и череп, и стоявшего спиной к
иллюминатору тучного рыжеволосого человека в бордовом с золотом атласном
халате, с фужером коньяка в одной руке и пистолетом в другой. При взгляде на
этот пистолет Юрий сразу понял, кому подражал Самойлов. Пистолет был
огромный, никелированный, украшенный сверкающими деталями, которые на вид
казались если не золотыми, то уж наверняка позолоченными.
веря своей удаче, толкнул толстый круг стекла, обрамленный сверкающей медью.
Круглое окно легко подалось, издав негромкий, но отчетливый скрип. Бритая
девка вскинула испуганные глаза, казавшиеся неестественно огромными и
черными на побледневшем лице, а рыжий толстяк с неожиданным для такой туши
проворством обернулся, вскинув свой огромный пистолет. Юрий успел поразиться
тому, сколько на нем золота: шею Понтиака обвивала толстенная цепь, на
пальцах сверкали перстни, и даже обнажившиеся в яростном оскале зубы были
золотыми. В следующее мгновение три золотые коронки, увлекаемые выбившей их
пулей, стремительно влетели в рот Понтиака, как невиданная золотая картечь.
Они пробили мягкое небо и засели в мозгу. Пуля прошла немного дальше,
разворотив затылок. Понтаак рухнул, как бык на бойне. Бритая девка
пронзительно завизжала.
к трапу. Снизу послышались возбужденные голоса, хлестнул выстрел, и пуля,
отскочив от перил, рикошетом ушла в ночь. Юрий одну за другой бросил вниз
обе свои гранаты, засунул пистолет за отворот гидрокостюма, задернул
"молнию" и прыгнул в воду, не тратя времени на спуск по трапу.
теплохода что-то горело, даже из воды было видно оранжевое зарево, и на этом
фоне огромным черным дирижаблем висела туша теплохода. Юрий проплыл под
днищем, чувствуя, как начинают гореть требующие кислорода легкие, и вынырнул
с правого борта. Рядом с его головой в воду шлепнулась шальная пуля. Он
снова нырнул и поплыл к берегу, стараясь не забывать о Рустаме с его
снайперской винтовкой.
Глава 20
перрона, Таня прижалась щекой к грязному оконному стеклу. Инкассатор стоял
на перроне в своей мешковатой куртке, на голову возвышаясь над толпой, и
махал рукой вслед электричке. Потом он повернулся спиной и двинулся к зданию
вокзала. Таня зажмурилась и стиснула зубы, думая о том, что в последнее
время слишком много плачет. Еще Таня подумала, что это, наверное, не так уж
плохо: ей казалось, что слезы унесут с собой всю накопившуюся внутри грязь.
Она чувствовала себя очень грязной, и никакие ванны с пышной ароматной пеной
не могли исправить положение, поскольку вода и мыло отмывают снаружи, а
грязь угнездилась внутри.
отчаявшись разыскать. Теперь она чувствовала в себе силы вернуться и
рассказать им, что произошло. Более того, она не сомневалась, что сумеет
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Володихин Дмитрий
Браун Дэн