протекала довольно спокойно: ни сам Уэйн Тарранс, ни его коллеги не
давали о себе знать. Все вошло в свою обычную колею. Митч работал по
восемнадцать часов в день и выходил из здания фирмы по
одной-единственной причине - съездить домой. Обедал он за рабочим
столом. На судебные слушания или просто с. каким-нибудь поручением
Эйвери посылал теперь других сотрудников. Митч почти не выходил из
своего кабинета, этой кельи пятнадцать на пятнадцать футов, в которой
для Тарранса он был недостижим. Он старался держаться по возможности
дальше от залов, туалетных комнат, кухоньки с кофеваркой. Чувство, что
за ним наблюдают, не покидало его ни на мгновение. Он плохо представлял
себе, кто именно, но было несомненно, что какая-то группа людей
проявляла исключительный интерес ко всем его передвижениям. Поэтому Митч
предпочитал большую часть времени проводить за своим столом, при
закрытой двери, усердно работая, исступленно оформляя счета и пытаясь
выбросить из головы, что в здании был пятый этаж с отвратительным жирным
подонком Де Вашером, в распоряжении которого была коллекция снимков,
способная его, Митча, уничтожить.
более укреплял в себе веру в то, что сцена в обувном магазине послужила
уроком Таррансу, что его, возможно, даже уволили из ФБР. А вдруг Войлс
просто забыл обо всей операции, и Митчу вновь можно продолжить свое
плавное восхождение на вершину богатства к заветному слову - Компаньон.
Но все это были только мечты.
приходить и уходить когда вздумается. Но и она стала задерживаться в
школе, больше проводить времени в прогулках по городу и по меньшей мере
раз в день наведываться в небольшой магазин, торгующий бакалейными
товарами. Она обращала внимание на каждого смотрящего на нее человека,
особенно если тот оказывался мужчиной в темном костюме. Глаза ее
постоянно были скрыты за темными стеклами солнцезащитных очков, которые
она не снимала, даже когда шел дождь. Поздними вечерами, после ужина в
одиночестве, сидя в ожидании прихода мужа, Эбби ходила по комнатам,
разглядывая стены и борясь с искушением заняться ими вплотную. Телефоны
можно исследовать с помощью увеличительного стекла, а провода и
микрофоны не могут же быть невидимыми, говорила она себе. Не раз ей в
голову приходила мысль найти книгу, где описывались бы подобные штучки,
- это помогло бы в поисках. Но Митч запретил ей и это. ?Жучки? в доме
есть, уверил он ее, и любая попытка их обнаружить может привести к
непредсказуемым последствиям.
чувствовала себя оскорбленной и знала, что долго так продолжаться не
может. Оба знали: делать вид, что все в полном порядке, для них является
жизненной необходимостью. Они старались поддерживать обычные разговоры о
том, как прошел день, о его работе и ее учениках, о погоде, о том и о
другом. Но голоса их звучали не очень выразительно, порою казалось, что
они заставляют себя говорить, иногда в них слышалось явное напряжение.
Когда Митч учился, они занимались любовью каждую ночь, неистово отдавая
себя друг дугу. Теперь они практически лишили себя этого. Их кто-то
слушал.
Поздним вечером, съев по сандвичу, Митч и Эбби обходились двумя-тремя
фразами о пользе прогулок на свежем воздухе и устремлялись за дверь. Они
шагали, держась за руки и делясь мыслями о фирме, о ФБР, о том, какой
может быть выход. Они постоянно сходились в одном: выхода нет. Никакого.
Все это продолжалось семнадцать дней и семнадцать ночей.
почувствовал себя обессиленным и решил отправиться домой. Он работал без
перерыва пятнадцать с половиной часов. По двести долларов в час. Как
обычно, он прошел по коридорам второго этажа, поднялся по лестнице на
третий. Он обходил кабинеты просто так, чтобы посмотреть, есть ли еще
кто-нибудь в здании работающий. На третьем не было никого. Он поднялся
на четвертый: света не было нигде, за исключением офиса Ройса Макнайта -
тот работал допоздна. Митч бесшумно проскользнул мимо его двери к
кабинету Эйвери, нажал на ручку замка. Замок был заперт. Митч прошел в
библиотеку на этом же этаже, как бы в поисках какой-то книги.
что скрытых камер в кабинетах и библиотеках, равно как и в коридорах,
нет. Значит, они только слушают, решил Митч. Видеть они не могут.
направился к дому. Эбби наверняка удивится столь раннему возвращению. Он
тихонько открыл ключом дверь, соединяющую гараж с кухней, и вошел,
включив свет. Эбби была в спальне. На пути туда нужно было пройти через
прихожую, где на высоком бюро Эбби оставляла полученную за день почту.
Положив на крышку бюро свой чемоданчик, Митч сразу увидел его - большой
конверт из плотной коричневой бумаги, на котором черным фломастером был
написан адрес и имя его жены. Обратного адреса не было. Поперек конверта
шла надпись крупными буквами: ФОТОГРАФИИ - НЕ СГИБАТЬ. Сердце у него
обмерло, дыхание перехватило. Он протянул руку - конверт был распечатан.
глотнуть. В груди сердце отозвалось вдруг ударами отбойного молотка,
каждый вдох и выдох вызывали боль, давались с трудом. Он почувствовал
тошноту. С конвертом в руке он осторожно попятился от бюро. Она в
постели, подумал он. Оскорбленная, больная, опустошенная и злая до
безумия. Он вытер пот на лбу и постарался собраться. Встреть это как
мужчина, сказал он самому себе.
где-то во дворе. Митч приоткрыл дверь спальни, и Эбби подбросило в
постели от ужаса. С губ ее готов был сорваться вопль, но тут она его
узнала.
в них не было. Они выглядели нормально: ни боли, ни гнева. Митч не мог
произнести ни слова.
радостно улыбаясь. Улыбаясь?
Просто пустота. - Она закрыла книжку и положила ее на ночной столик
рядом.
бывало.
Вашера на пятом этаже. Эта толстая крыса стоит сейчас в какой-нибудь
темной комнатке, набитой аппаратурой, стоит в наушниках на своей
кочаноподобной голове и заходится от неудержимого хохота.
кивнул. Они привыкли к языку жестов: указательный палец или просто
поворот головы в сторону двора - этого было достаточно.
буквам, выведенным фломастером. Наверное, Де Вашер сам писал. Митчу
опять послышался его смех, он увидел даже его лицо с омерзительной
усмешкой. А фотографии действительно, наверное, компаньоны рассматривали
за обеденным столом. Митч представил себе, как гогочут за кофе и
десертом Ламберт с Макнайтом и даже Эйвери.
несколькими месяцами карьеры блестящих и преуспевающих юристов.
тех, кто сидел сейчас на пятом этаже фирмы Бендини.
отметить.
в темноте рядом.
Нэшвилле, но двадцать седьмого февраля возвращается в Мемфис. Ей
необходимо увидеться с тобой. Это что-то важное. Письмо было очень
коротким.
***
небольшой стол у окна. Оба откровенно ненавидели друг друга и не
пытались проявить хоть каплю любезности. Однако бизнес - это бизнес,
ведь приказы они получают от одного хозяина.
Акунин Борис
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна