смотрел мне в лицо, потом его взор обрел осмысленность, и он сказал, да
что там - едва слышно прошептал:
оглянулся и увидел Питера Скарлборо, навалившегося на Алекса Разумовского
и тянущегося к руке с пистолетом. Я окаменел и не сразу бросился на
помощь. Но Алекс сам успел вывернуться, и вот уже Котти лежит под ним. Но
они борются, и пистолет все еще в руке у Алекса, хотя Питер Скарлборо
тянет его к себе.
замер.
пола и отряхивая чуть помявшийся костюм. - Сейчас придет в себя.
невольно отвернулся - столько омерзительного страха выплеснулось на его
лицо.
Он совершенно не удивился, обнаружив трех новых пассажиров, один из
которых был основательно забрызган кровью, обе руки неумело, но плотно
забинтованы.
Но прежде отвезем в клинику мистера Дивера.
отвезете и меня, я кое-что должен передать Интерполу. Я так решил!
деревню прессы - ему нужно побриться да привести себя в порядок. Завтра
большой день на Играх - в финале встречаются Джон Бенсон и Карл Льюис! -
сказал Алекс Разумовский. - Жаль, но мы, видимо, туда не успеем - Интерпол
нас не отпустит, пока мы не выложим все, что нам известно...
Майкл Дивер сказал:
встречи!
ногу пареньком с трудно произносимым именем Ким-чже-жу, студентом одного
из сеульских университетов, а на время Олимпиады - стюардом нашего 122-го
корпуса. Мы познакомились с ним еще в первый день.
протянул руку за ключом от комнаты.
не сказал, - совсем зарапортовался мой собеседник и чтото выпалил
по-корейски. Двух девчушек в форме, вместе с ним сидевших за столом, как
ветром сдуло. Через минуту они возвратились с подносом с двумя банками
"максвелла", банкой сухих сливок, горкой сахарных пакетиков, сендвичами и
еще чем-то в ярких упаковках. Ким взял принесенное и почтительно подождал,
пока я войду в лифт, и лишь после того вступил в кабинку следом. Он довез
меня до квартиры, поднос поставил на стол и сказал:
сладковатой пастой с олимпийскими кольцами на тубе, долго плескался под
душем. Все, что произошло в эти дни, могло показаться дурным сном,
кошмаром, если б реальные следы на лице и ссадины на ребрах не
свидетельствовали об обратном.
невидимая, неосязаемая свинцовая гора обрушилась на меня, и опустошенность
- эта спутница душевных перегрузок, - подавила, лишила воли и желания
действовать. У меня не нашлось сил, чтобы насухо вытереться, я, как был
мокрый, что зюзя, свалился на неразобранную постель и точно провалился в
сон.
ни рукой, ни ногой. А звонки буквально разрывались.
Дейв, я знаю, что вы дома, мне сказали внизу, портье, мистер Олех Романко,
вы слышите, вы слышите, почему вы молчите? - строчил, как из пулемета,
Дейв, и в голосе его пробилось отчаяние.
глаза, лишь подчиняясь настойчивым толчкам Дейва Дональдсона.
глотку, я смог подняться и, извинившись перед Дейвом, принялся одеваться,
испытывая неловкость, что встретил его в чем мать родила. Но Дональдсон
уже и так догадался, что стряслось что-то из ряда вон выходящее и
терпеливо ждал, не задавая мне никаких вопросов.
столовой и я принялся за третью чашку, ощущая, как жизнь медленно, но
верно возвращается в растерзанное, бессильное тело.
сумку, которой наделяли журналистов, аккредитованных на Играх.
каллиграфическим почерком было выведено "Г-ну принцу Александру де Мерод.
Лично в руки", на втором оказалось мое имя.
"Дорогой Олег Романько! В случае, если что-то помешает нам встретиться, Вы
должны первый конверт, адресованный председателю медицинской комиссии МОК,
передать по назначению и как можно оперативнее. В нем записка от Мишеля
Потье и код расшифровки допинга, а также местонахождение секретной
лаборатории, где его синтезировали. Хочу сообщить Вам также, что ряд
атлетов готовились к Играм, используя это уникальное по своему воздействию
средство. Увы, их имена держатся в глубочайшей тайне, правда, кое-какими
сведениями я обладаю, но не хочу бросать тень на людей, коих еще никто
официально не обвинил в употреблении допинга для достижения цели на
Олимпиаде. Пусть это сделает сам Александр де Мерод, если получит веские
доказательства их вины... Ваш Майкл Дивер".
предшествовали нашей сегодняшней встрече.
включить диктофон, который он сунул чуть ли не мне в рот). Он ни разу не
перебил меня, не задал ни единого вопроса, хотя видел, что они просто-таки
крутились на кончике языка, которым он время от времени облизывал
пересохшие губы. Когда же я умолк, он вскочил на ноги и закричал:
Нет, нет, - Дейв точно заклинание произносил, - это было ужасно! Я
навсегда бы потерял к себе уважение, Олег...
эта свора накинется на нас в аэропорту!
преступникам уйти от ответственности... да от одной только мысли поседеть
можно! - Дейв Дональдсон был не в себе, и я налил ему чаю - его любимого,
с женьшеневой заваркой.
письмо Мишеля Потье. Я верю, что в нем есть все, что нужно для
допинг-контроля... К сожалению, я... я едва двигаю не то что руками или
ногами, языком... Мне нужно отдохнуть и быть в форме. Да, еще одна
просьба: воздержитесь до завтра давать материал в газету. Разве что-нибудь
вроде интригующего анонса, пообещайте читателям нечто из ряда вон
выходящее. О'кей?
не было!
профессии, когда истина заставляет причинять зло близким тебе людям. Я
думал о Федоре Нестеренко, и сердце мое разрывалось на части, когда
представлял себе глаза парня, узнавшего, кто нанес ему сокрушительный
удар...
подумал, что мой англичанин что-то забыл переспросить, а мне сейчас
никого, ни единой живой души не хотелось видеть...
Разумовский.
Рассказывай!
представителей Интерпола, а также американцев, ну, это, видимо, по
собственной союзнической инициативе. Майкл Дивер выложил нечто такое,
отчего растерялись даже видавшие виды сотрудники местной уголовной
полиции. Но он показал им, как я сужу, лишь верхушку айсберга. Такие
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани