прикрытия для развернувших бурную деятельность преступников? А все это
покрывает человек, входящий в руководство Центра, получающий от той же
мафии денежное или еще какое содержание?
всякий случай, до установления окончательного диагноза, возьмут под стражу.
По дороге я тихо скончаюсь от случайного ботулизма или сердечного приступа.
А если вдруг поверят, тем вернее, чем ближе к изменнику ревизор, то тем
паче изолируют и с еще большими предосторожностями этапируют в Центр. И
вновь, как ни крути, мне придется скушать в дороге палку-другую несвежей
колбасы (а как им откажешь!) и почить в страшных судорогах, явив
патологоанатомам классическую картину запущенного отравления. В чем, в чем,
а в том, что несвежий продукт моего желудка не минует, я уверен, даже если
мне рот суровой ниткой заштопать.
неосторожным любителем порченого мяса будет мой не ведающий, что творит,
собеседник. Два трупа - и ни одного болтающего рта! Нет, единственное
спасение - это сделать так, чтобы человек в Центре не заподозрил, что
кто-то раскрыл истинное лицо Резидента, а через него узнал о предательстве
в верхних эшелонах. По крайней мере, чтобы он не узнал это сразу. Здесь
любая дымовая завеса, размывающая контур правды, сгодится. Здесь любая ложь
во благо и спасение!
неравной схватке с бандитами. Молчаливый герой - и баста! Герой - пустяк, а
вот то, что молчаливый... А нарушителем производственной дисциплины могу
быть я. Лучше им, чем покойником. Мне посмертных медалей не надо. Мне бы
время выиграть. Мне бы до Москвы раньше, чем до смерти, добраться! Она, как
в песне поется, моя надежда и моя отрада. Правильно рассуждали чеховские
героини: "В Москву! В Москву!" Периферия - смерть! Очень прозорливо.
скатится к его ногам. Третьего не дано! Я слишком много узнал, даже если
считать, что не узнал ничего. Я встречался с Резидентом, одного этого
довольно будет для смертного приговора. В любом сомнительном случае сидящий
в высоком кресле предатель предпочтет перестраховаться. Отсюда, чем в более
высокие кабинеты я заберусь, тем более укоротятся его тянущиеся к моей шее
руки.
ранее почтовом ящике.
все-таки ревизор не липовый, а самый натуральный? Честный служака,
привыкший исполнять инструкции, как божьи заповеди? Скорее всего ему, не
спросясь, нахомутали дополнительную работу, вручили кучу вопросов, об
истинном смысле которых он не догадывался. Он не может действовать без
указаний сверху. Вот для чего семь часов - зашифровать, передать мои
показания и получить ответную шифрограмму!
перестраховкой. Возможно, подозревает, что Контора пытается вычислить с
помощью фиктивных происшествий с ревизорами и Резидентом подозреваемого в
двойной игре высокопоставленного работника. Возможно, боится собственной
чрезмерной суетой натолкнуть на подобные подозрения близких сослуживцев.
Выходит, повязаны у него ручонки? Выходит, не всемогущ он? Выходит, так?!
возможной утечки информации, чтобы, удалив оперативным путем смертельно
опасную для него опухоль, не нарваться на неожиданно проросшие метастазы?
Может быть, так?
под угрозу свою собственную. Я ему, случись нам поменяться местами, такой
возможности не предоставлю. А вот свою постараюсь не упустить. Долой
"шлем", долой из квартиры, пока курьер не передумал, пока не запросил
вышестоящее добро, долой из города. Одной моей уже произнесенной фразы о
встрече с Резидентом довольно будет для изменения меры пресечения. Бери,
Контролер, вот эти покалеченные ноги вот в эти не успевшие отдохнуть руки и
беги, как таракан, учуявший запах дихлофоса. Улепетывай во весь, пока еще
на месте, дух! И боже тебя упаси на этот раз исполнить полученный приказ.
Никуда, кроме как в преисподнюю, он тебя не приведет.
за скобки закона! Теперь, когда человек в Центре узнает о моих контактах с
Резидентом, когда поймет, что за мной никто, кроме меня самого, не стоит,
за жизнь мою не поручится ни один самый безответственный ангел-хранитель.
Теперь мне не с периферийной мафией воевать - с самой Конторой, по крайней
мере с той ее частью, что подведомственна предавшему ее человеку. Из-под
такой опеки выскочить сложнее, чем на Южном полюсе в голом виде тепловой
удар получить. Ему моя жизнь дороже своей стала! Теперь как в дуэли - кто
первый успеет. И фора у меня всего ничего - семь часов. Восьмой начнет
работать против меня. Уж я-то знаю, какой приказ получит куратор. Только я
единственный и знаю!
конце дистанции победителя ожидает роскошный приз - собственная, в
собственные руки врученная жизнь. А проигравшему уготованы позор и смерть.
Потому что альтернативы снова нет. Или - или! С богом, Контролер! И с
надеждой. Она, надежда, единственное, что осталось тебе на этом свете. А на
тот постараемся не заглядывать!
знаю...
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Флинт Эрик
Курылев Олег
Белов Вольф
Контровский Владимир