Чтение 53–й страницы книги ~Снайпер~

"Не делай этого, - сказал он сам себе. - Ты и так уже по
уши влип... Послушай, старина, они, конечно, выпрут тебя
отсюда

в шею, если поймают за руку... На тебя так не похоже,
чтобы ты пошел против течения..."

Но... это была такая блестящая идея.

И, как все блестящие идеи, она была невероятно проста.
Ник никак не

мог выбросить

из головы мысли о том человеке,
которого он обнаружил зарубленным топором в гостинице за три
месяца до убийства Джорджа Роберто Лопеза. Дело в том, что этот
человек тоже был сальвадорпем, как

ему сказал Уолли Дивер,
хотя,

согласно документам

и расследованию ФБР,

он был
идентифицирован как Эдуарде Лакин из Панамы. И все это не было
случайностью, потому что, по крайней мере, один человек знал
его как Ланцмана. Это Дивер, живущий сейчас в Бостоне. Он
познакомился с Эдуарде в 1990 году в Картахене, в Колумбии,
когда президент Буш принимал там участие во встрече на высшем
уровне, посвященной борьбе с наркотиками. Почему же Уолли не
приехал в морг, чтобы опознать труп? Таким образом, получается,
что если...

Он все время старался уловить взаимосвязь между убийством
сальвадорского

секретного агента и покушением на столь не
любимого режимом этой страны архиепископа. От этих мыслей у
него в конце концов разболелась голова и он снова принялся за
мытье посуды.

Генерал наклонился вперед и, обнажив в улыбке белыe зубы,
произнес тост. Его глаза сияли от радости.

- За нашего друга, полковника Раймонда Шрека. За
замечательного человека! За настоящего мужчину!

Он поднял бокал, в котором играло дорогое вино. Генерала
звали Эстебан

Гарсия

де Раджиджо. Этот скользкий, все время
улыбающийся человек тридцати восьми лет, который побывал в ряде
серьезных боев, был сначала

командиром Четвертого батальона
(воздушный спецназ), потом Первой бригады и Первой дивизии
("Атакатл") сальвадорской армии. Неофициально его подразделение
называли "Лос гатос негрос", или батальон "Пантеры", потому что
все они носили черные береты.

- Благодарю вас, сэр, - на испанском ответил Шрек.

Он сидел не поднимая глаз, на нем была его старая
униформа с петлицами подразделений рейнджерс, на рукаве - яркая
нашивка "Войска Специального Назначения", на ногах - начищенные
до блеска полуботинки, в которые были заправлены форменные
брюки.

Сложенный вдвое зеленый берет он носил под погоном.
Несмотря на возраст форма сидела на нем просто прекрасно и была
так идеально отглажена, что казалось, о стрелки на брюках можно
порезаться, как о лезвие бритвы. Среди украшающих его грудь
орденских планок на первом месте была медаль за участие в
боевых

действиях в составе сухопутных войск США, потом - крест
"За выдающиеся заслуги", затем следовали "Пурпурное Сердце" и
орден Серебряной звезды с двумя дубовыми веточками. Все это
были его награды.

Шрек, генерал и еще какой-то мужчина сидели за обеденным
столом

в большом зале дома, который располагался

на двух
тысячах акров превосходной земли между холмов, немного севернее
сальвадорского

порта

Акахутла. Этот дом генералу не
принадлежал, во всяком случае пока еще не принадлежал. Это был
дом отца генерала, который тоже был де Раджиджо. Династия де
Раджиджо вела

свою историю с 1665 года, когда испанцы впервые
ступили на эту землю и покорили ее народ.

Сидевшего рядом

с полковником Шреком третьего человека
звали Хью Мичам. Он был небольшого роста, веселый, учтивый и
воспитанный, бывший работник Управления планирования ЦРУ. После
внезапного увольнения из ЦРУ в 1962 году работал в Вашингтоне в
Институте внешней политики Баггинса, и если генерал был "эль
гато негро", то Хью

Мичама, этого

знатока трубок, вин и
анекдотов, можно было сравнить разве что с "эль горрион", что в
переводе значит "воробышек".

- Генерал тобой очень доволен, Раймонд, - заметил Мичам.
- Он не может быть не доволен, ведь ты же спас ему шкуру.

- Вот именно, шкуру, - подтвердил генерал. Он получил в
свое время хорошее образование: учился в Национальном военном
институте Сальвадора,

затем в Национальном военном колледже в
Вашингтоне, округ Колумбия, и, наконец, в Академии для лиц
высшего офицерского состава в Форт- Ливенуорсе, штат Канзас. -
Нелегкая эта вещь - убить священника, - сказал генерал. - Даже
если это коммунистический священник.

- Генерал считает, что архиепископ Джордж Роберто Лопез
был коммунистом, - добавил Мичам. - Он искренне в это верит.

Шрек знал, что

люди подобного типа всегда удивляли
Мичама, который втайне поражался их необузданному варварству.
Они были способны на все, и требовались огромные усилия, чтобы
удержать их от проявления бессмысленной жестокости. Они могли
убивать тысячами. Генерал сам убивал тысячами.

- Великолепная операция, - сказал де Раджиджо. - Я
восхищен. Мир будет

вам благодарен за то, что какой-то
сумасшедший американец, целясь в президента Соединенных Штатов,
вдруг случайно попал

в его благочестивого соседа. И никто не
узнает, что истинное

правосудие в том и заключалось, чтобы
убить коммунистического священника. У генерала было рябое лицо
и темные усы. Он был одет в смокинг. В наплечной кобуре он
носил сделанный из нержавеющей стали 10-миллиметровый кольт
"Дельта Элит". Шрек заметил его рукоятку, отделанную слоновой
костью, когда генерал наклонился, чтобы подлить вина.

- Это была очень дорогостоящая операция, - заметил Шрек.

- Сколько бы она ни стоила, это не имеет значения.

- Она была проведена очень кстати, - добавил Хью Мичам. -
Этот архиепископ как

раз хотел возобновить расследование по
деятельности батальона "Пантеры". А президент бы к его голосу
прислушался. Да, для многих людей то, что произошло, выглядело
ошеломляюще.

- Это

было просто прекрасно, - сказал генерал. -
Согласитесь, полковник Шрек, что это был отличный выстрел. Я бы
даже сказал идеальный выстрел, не так ли?

- Да, выстрел отличный, - ответил Шрек.

- Разве

кто-нибудь из

ваших людей смог бы

сделать
такой?!. Просто первоклассный выстрел! Я восхищен!

- Я тоже, - согласился Шрек. Он очень сожалел, что не
знал, кто именно был тем легендарным стрелком. Но, кто бы это
ни был, он стрелял, наверное, лучше, чем сам Боб Ли Суэггер.

Шрек взглянул на Мичама, который как-то странно подмигнул
ему, как будто выпил лишнего.

- Когда-нибудь в будущем, - генерал поднял свой бокал, -
я сочту за честь пожать руку этому человеку.

"Я тоже", - подумал Шрек.

- Мы передадим нашему снайперу ваши пожелания и чувства,
- сказал Хью Мичам.

- Я восхищен, - признался генерал. - Превосходно. Он -
номер один.

Шрек чуть не добавил: "Только вот этот засранец убежал".

Но Мичам предупредил его, чтобы он не затрагивал эту тему
- генерал очень переживал по поводу случившегося прокола.

Шрек быстрым взглядом

обвел обеденный зал дома де
Раджиджо. Прямо перед выходом из комнаты раскинулся огромный
сад; волнистым рисунком посадок и аллей он плавно спускался по
холмам

к небольшому озеру, которое по форме представляло из
себя правильный овал, и, когда солнце вечером склонялось к
горизонту, его лучи отражались от стеклянной поверхности воды
яркими

брызгами света. Сразу за озером начинался густой лес, а
еще дальше, где-то в двух милях от них, виднелась узкая полоска
моря.

- Вы должны знать, полковник Шрек, что для нас все это
прошло не так уж гладко.

- В смысле? - спросил Шрек.

- Вы только не волнуйтесь.

- Вот это да! - сказал Хью Мичам и отпил еще глоток вина.

- У нас оказался изменник. Да, да,

предатель. Шрек
выжидающе смотрел на

генерала, думая о том, что же еще могло
случиться.

- Он узнал о наших приготовлениях и скрылся.

- Печально, - сказал Хью Мичам. - Очень печально.
Кое-кому это может не понравиться.

- Уже можно не беспокоиться, - ответил генерал.

- Но почему, сэр? - спросил Шрек.