не было. Он сел на пятки, озираясь вокруг, искренне развлекаясь сознанием
собственной беспомощности. Конечно, недолгий пост ему не повредит...
- огромному разъяренному воину. Жрец показывал в его сторону пальцем. На
мгновение вид Богини перед ним закрыл голубой килт, на нем красовался белый
грифон, любовно вышитый Джией.
сидеть, разглядывая вышивку Джии. Он ничего не ответил.
опустился на колени и скрестил громадные руки на необъятной груди. Хонакура
не смотрел ему в глаза - только ждал, изучая ремни его перевязи.
гораздо глубже, чем обычно.
злобой прячутся боль и страдание.
сделать это до окончания сбора.
сейчас. Лучше подождать. Шонсу был так возбужден, что не мог долго
сдерживаться, и через минуту Хонакуре было рассказано и о шпионе, и о
покушении на жизнь Шонсу, и о туманной сутре.
вызывала жалость... У Хонакуры комок подкатил к горлу, такого он не
чувствовал уже много лет. Неужели боги не могли оценить его до того, как все
началось?
боялся смерти, от такого взгляда у него должна была бы затрястись каждая
жилка.
владеешь мечом, научи меня владеть им так же, и я смогу основать
королевство". И тот ответил ему: "С удовольствием". Так Икондорина научил, а
его брат выучился. А потом Икондорина сказал: "Мне нечему тебя больше учить.
Иди и ищи свое королевство". И он сказал:
Икондорина ответил на то, что не отдаст, и его брат сказал: "Я достойнее" ,
и убил его, и взял королевство".
в дальнем углу нефа, звона стекла, когда они наполняли им свои тележки. Воин
размышлял над историей рыжеволосого брата Икондорины, но Хонакура думал о
расплате.
самоотречения была перечеркнута, разбита, как это храмовое окно. Расплата!
Он так гордился своей жизнью. Поддавшись глупому тщеславию, он упомянул
Шонсу о рыжеволосом брате Икондорины, и эта-то ошибка и привела его к
необходимости лгать. Раньше, считая себя безгрешным, он надеялся, что Богиня
наградит его, что смерть его будет победным маршем и Она прольет слезы
благодарности, когда он предстанет перед Ней. Теперь ему оставалось только
надеяться на Ее милосердие и на то, что Она вспомнит его заслуги, когда
будет судить его, и позволит ему искупить этот грех в каком-нибудь низком
существовании, и не сбросит его к демонам.
несчастному воину.
говорил отрывисто, четко проговаривая слова. - Что же теперь? Я должен
ждать, когда он сделает это?
старческих глазах. Он почувствовал намек на успокоение - что, если эта душа
все-таки проклята? Может быть так, что его ввели в эту смертельную,
разрушающую ложь.
любой поединок непредсказуем, святейший. Это не так редко случается -
сильнейший побит слабейшим, - не так редко. Они могут не дать мне, почему бы
и нет? Они пошлют чудо?
храме ведь очень холодно. Как он раньше не замечал этого?
ты...
могу быть мягкосердечен, тогда как Ннанджи - прирожденный убийца? Но если я
вызову его сейчас... - Голос его задрожал, смертельный ужас пришел на смену
тревоге в его глаза.
чувствовал себя в аду, а сейчас обнаружил рядом Хонакуру.
в рабство. Они боятся меня теперь. Они уже представляют, что значат для них
их клятвы. - Он горько рассмеялся. - Я знаю, что они не посмеют. Они будут
послушны.
честный молодой человек. Он обожает тебя и восхищается тобой! Он помогал
тебе во всем. Трудно представить, чтобы он мог навредить тебе.
вами все хорошо. Шонсу заскрипел зубами:
захватывать башни, и прогнать оттуда колдунов, и вернуть воинов. Я уверен в
этом, и Ннанджи согласен со мной, и сбор, возможно, тоже. Колдуны верят или
скоро поверят.
сдадут города и вернутся в свои холмы.
Шонсу еще мог бы это сделать - неожиданной атакой. Теперь же у них было
полгода на подготовку. Одну башню - да. Еще пятьдесят - да. Укрепленные
города - нет! Многодневный марш от Реки? Нести катапульты в горы?
Невозможно!
распущен! Таким образом, колдуны вернутся. Через пять лет или через
десять... - Шепот стал совсем еле слышным. - Я не могу победить колдунов!
Никто больше не знает об этом, святейший!
все усилия. И это было непостижимо.
Панов Вадим
Русанов Владислав
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Орлов Алекс
Андреев Николай