куртках сражались, как львы, каждый против десяти - пятнадцати
вооруженных... дархайцев же, одетых в пестрые национальные костюмы!
много туристов с Дархая.
лвати?
сливался в омерзительно-надсадный шелест. Ни одного выстрела! Почему? И
кто эти твари в маскарадных лвати, которые давно уже никто не надевает
на Дархае?!
дархайские борцы. Кто-то, лишенный половины лица, скошенного сабельным
ударом, протянул мне меч, и я пошла вниз с крыльца, прорубаясь сквозь
потные лвати лжеквэхвистов. Эти выродки были сильны только стаей против
одиночек. Сотня настоящих бойцов, сплотившись, рассекла их, как топор
полено.
все больше. Из переулков, тупиков, подворотен к нам, отражая звонкую
вездесущую смерть, рвались хрупкие пятнистые фигурки. Они падали, вновь
поднимались, сбрасывая с себя бело-красно-грязное тряпье и рычащее мясо.
этим людям нужно было объединиться, чтобы победить. Равные между собой,
они не знали, как быть, а старшие групп, видимо, погибли в самом начале.
Не появись я, знающая имя Андрея и не похожая на них, изверги перебили
бы дархайцев поодиночке.
меня вести их в бой.
отправились на Землю, чтобы познакомить местных братьев квэхвистов с
некоторыми новыми идеями, изреченными Вождем. Совместными усилиями
должны были дархайцы и квэхвисты Земли развернуть страстную проповедь
светоносных идей...
имевших право командовать не вернулся с торжественного обеда...
на миг не усомнилась в их рассказе...
ободранных и озлобленных землян, выбегающих из полусожженных домов. На
одной из площадей я впервые увидела, как плачут дархайцы. Они опустили
мечи и окровавленными кулаками грозили небу, проклиная глорг'гов,
закутавшихся в ти-куанги борцов.
закопченной медной цепи обгорелые человеческие останки.
кайченгом Лоном Сарджо, лидером нашей группы!
мятеж. Они убили моего Гаврюшу. Они не пощадили и своего Президента,
разыграв его, как шестерку. Они перебили моих сограждан, обитавших на
Земле, а затем обрушились на дархайских туристов, ослепленные волчьей
злобой против мира и прогресса.
платный провокатор, - его путч направлен против двух единственно верных
оплотов Справедливости в Галактике.
углу чисто прибранного двора Клуба Гимнастов-Антикваров я поразилась,
увидев высоченный - тысяча? две? - штабель подгнивших человеческих тел,
подготовленный к сожжению. Канистры с бензином стояли рядом; огонь
просто не успели поднести, а на тех, кто лежал в штабелях - на
всех-всех, - были военные мундиры...
лицо из-под вертящихся лезвий, и не было времени ни оглядываться, ни
утираться...
заговаривал со мною в баре - давным-давно, целый месяц, целую жизнь
назад. Пока еще живой. Вокруг было тихо...
жив, и волнистый крис дрожал в его руке...
переносицы нелюдя. Стало больно. Выжигая чужую волю, убиваешь и себя. Но
результат порой стоит того.
Нгенг смотрел на меня. На мою грудь. И борцы, построжев лицами, тоже
смотрели - на выбившийся из-под блузки амулет доктора Рубина.
Сестра, - бесстрастно сообщил мне седой дархаец, стоящий рядом. - Убей
харрингенга, Старшая Сестра!..
занимать больше места, чем обычный человек.
сухим губам знак моей власти.
Теперь он хотел одного: жить.
на Земле, совсем недавно были футбольные клубы! Разве не смешно? Разве
не смешно?! Разве не?..
хотелось, очень хотелось сделать это своими руками, но тот, кто живет во
мне, запретил.
часов, до тех пор, пока на западе не угасли последние отсветы ушедшего
на покой солнца, сквозь затворенное окно пробивался хриплый, бесконечно
жалобный вой.
Кое-как наладилась связь: города откликаются, и некоторые согласны
признать контроль Земного Центра...
Шанхай, Кампала - молчат. Молчит вся Америка. Вся Африка. И Азия тоже.
Тишина везде, где нгенги, издыхая, сумели взорвать атомные станции...
Это не страшно. Страшно другое - нелюди сделали все, что смогли: среди
выживших почти нет инженеров, ни одного учителя. Сгорели склады.
Взорваны плотины. Не удалось спасти космолеты, но к чему они, если нет
навигаторов? Живые молят о помощи: начались эпидемии. Чем помочь? Нечем.
Ни аптек, ни врачей. Нгенги позаботились и об этом.
конфедератов провалился и Союз жив. Иначе корабли ДКГ уже давно были бы
здесь. Но если нгенги не прошли, так почему до сих пор здесь нет
кораблей Союза?!
не до нас. И, значит, мне нельзя плакать.
скорее за сотни тысяч. Или - за десятки?..
быть доброй, потому что они обезумели.