Чтение 54–й страницы книги ~Машина различий~

- Хорошо, - отозвался Мэллори, вываливаясь из потной люльки ее бедер.

Его переполняла благодарность к ней - как, впрочем, и всегда, к каждой
женщине, которая была к нему благосклонна, - благодарность с некоторой
примесью стыда. Но все заглушал голод. Он не ел уже много часов.

- В ?Олене?, это трактир внизу, могут сообразить для нас вполне приличный
пти-супе . Попросим миссис Кэрнз, она сходит
и принесет. Миссис Кэрнз - это жена хозяина дома, они живут тут прямо через
стенку.

- Прекрасно, - кивнул Мэллори.

- Но тебе придется заплатить и за еду, и ей тоже надо будет дать
что-нибудь.

Хетти скатилась с кровати - и только потом одернула задранную рубашку;
вид роскошных округлых ягодиц наполнил Мэллори благоговейным трепетом. Хетти
выбила по стене резкую дробь; через несколько долгих секунд раздался
ответный стук.

- Твоя подружка что, по ночам не спит? - удивился Мэллори.

- Она у меня привычная, - сказала Хетти, забираясь в кровать; пружины
снова жалобно скрипнули. - Не обращай на нее внимания. По средам наша миссис
Кэрнз так обрабатывает своего несчастного мистера, что никто в доме спать не
может.

Мэллори осторожно снял ?французский дирижабль?, несколько растянувшийся,
однако не получивший пробоин, столь губительных для воздухоплавательных
аппаратов, и брезгливо уронил его в ночной горшок.

- Может, откроем окно? Жарко тут, сил нет.

- Ты что, дорогуша, хочешь впустить сюда смрад? - Хетти усмехнулась и с
наслаждением поскребла себя между лопаток. - Да и вообще окна тут не
открываются.

- Почему?

- Все рамы наглухо забиты. Девушка, которая жила здесь раньше, прошлой
зимой... Странная была, очень уж спесивая и держала себя - будто из
благородных, но всю дорогу жутко боялась каких-то там врагов. Вот она,
наверное, и заколотила все окна. Да заколачивай не заколачивай, все равно до
нее добрались.

- Это как? - поинтересовался Мэллори.

- Она никогда не водила сюда мужчин, я такого ни разу не видела, но в
конце концов за ней пришли фараоны. Из Особого отдела, слыхал, наверное? И
на меня тоже, ублюдки, насели, а откуда мне знать, чем она там занималась и
какие у нее друзья. Я даже фамилию ее не знала, только имя, то ли настоящее,
то ли придуманное, поди разберись. Сибил какая-то. Сибил Джонс.

Мэллори подергал себя за бороду.

- А что она такого сделала, эта Сибил Джонс?

- Родила вроде бы ребенка от члена парламента, когда была совсем еще
молоденькой, - пожала плечами Хетти. - От мужика по фамилии... да ладно,
тебе это ни к чему. Она крутила всю дорогу с политиками и еще немножко пела.
А я вот зато позирую. Коннэсеву поз пластик plastiques? (фр.) - Знаете ли вы пластические позы?>?

- Нет.

Мэллори совсем не удивился, заметив на своем колене блоху. Изловив
насекомое, он безжалостно его раздавил; на ногтях больших пальцев остались
маленькие пятнышки крови.

- Мы одеваемся в облегающее трико, точно под цвет кожи, разгуливаем за
стеклом, а мужики на нас глазеют. Миссис Уинтерхолтер - ты видел ее сегодня
в садах - за нами присматривает, она, как это называется, мой импресарио.
Народу сегодня было кошмарно мало, а эти шведские дипломаты, с которыми мы
пришли, они жмоты, как не знаю что. Так что мне повезло, что ты подвернулся.

В наружную дверь коротко постучали.

- Донне-муа четыре шиллинга, - сказала
Хетти, вставая.

Мэллори взял со стула свои брюки, покопался в кармане и вытащил несколько
монет. Хетти вышла в прихожую и через пару секунд принесла на ободранном,
сплошь в трещинах и выбоинах, лакированном подносе буханку черствого хлеба,
кусок ветчины, горчицу, четыре жареных колбаски и запыленную бутылку теплого
шампанского.

Наполнив два высоких, не слишком чистых бокала, она принялась есть -
совершенно спокойно и молча. Мэллори безотрывно глядел на ее полные, с
симпатичными ямочками руки, на тяжелые груди, темные соски которых отчетливо
просвечивали сквозь тонкую ткань рубашки, и немного удивлялся заурядности
лица - при такой-то фигуре. Он выпил бокал плохого, перекисшего шампанского
и жадно набросился на зеленоватую ветчину.

Хетти покончила с колбасками, а затем выскользнула из кровати, виновато
улыбнулась, задрала сорочку до талии и присела на корточки.

- Шампанское, оно прямо проскакивает насквозь, правда? Мне нужно на
горшок. Не смотри, если не хочешь.

Мэллори скромно отвернулся и тут же услышал звон струи о жесть.

- Давай помоемся, - предложила Хетти. - Я принесу тазик.

Она вернулась с эмалированным тазом вонючей лондонской воды и стала
обтирать себя люфой.

- Формы у тебя великолепные, - сказал Мэллори.

У Хетти были миниатюрные кисти и ступни, а округлость ее икр и ляжек
являла собой чудо анатомии млекопитающих. Ее тяжелые, крепкие ягодицы были
безупречны. Мэллори они показались смутно знакомыми, где-то он видел точно
такие же, скорее всего - на исторических полотнах современных мастеров... А
что, вполне возможно, это они и есть. Из курчавой огненно-рыжей поросли
скромно выглядывали розовые, молчаливо сжатые губы.

Заметив его взгляд, Хетти улыбнулась.

- А ты хотел бы посмотреть на меня голую?

- Очень.

- За шиллинг?

- Идет.

Хетти скинула сорочку с явным облегчением, ее тело покрывала испарина.
Она аккуратно обтерла губкой пот с подмышек.

- Я могу держать позу, совсем почти не двигаться целых пять минут подряд,
- сказала Хетти слегка заплетающимся языком: бутылку шампанского она выпила
почти в одиночку. - У тебя есть часы? Десять шиллингов, сейчас сам увидишь.
Спорим, что получится?

- А я и не сомневаюсь.

Хетти грациозно нагнулась, взялась рукой за левую щиколотку, подняла ногу
над головой, не сгибая в колене, и стала медленно поворачиваться, переступая
с носка на пятку и назад.

- Нравится?

- Потрясающе! - восхищенно выдохнул Мэллори.

- Смотри, я могу прижать ладони к полу, - сказала она, нагибаясь. -
Большинство лондонских девиц так затягиваются в корсеты, что переломились бы
на хрен пополам, попробуй они такое. - Затем она села на шпагат и уставилась
на Мэллори снизу вверх, пьяненькая и торжествующая.

- Да я просто жизни не видел, пока не попал в Лондон! - сказал Мэллори.

- Тогда снимай свою рубашку и давай пилиться голыми. - К ее лицу прилила
кровь, серые глаза широко раскрылись и выпучились.

Как только Мэллори снял сорочку, Хетти вскочила на ноги и подошла к нему
с эмалированным тазиком в руках.

- В такую зверскую жару пилиться голыми куда лучше. А мне и вообще
нравится пилиться без ничего. Мамочки, да какой же ты мускулистый и
волосатый, я всегда любила волосатых. Дай-ка взглянем на твою пипиську. -
Она бесцеремонно подцепила упомянутый орган, скальпировала его, внимательно
осмотрела и окунула в тазик. - Полный порядок, никаких болячек. Почему бы
тебе не трахнуть меня без этой идиотской сосисочной шкурки? Девять пенсов
сэкономишь.

- Девять пенсов не деньги, - возразил Мэллори, натягивая второй
?дирижабль? и залезая на Хетти.

Голый, разгоряченный тяжелой работой, он мгновенно покрылся потом, как
молотобоец у наковальни. Пот лился ручьями с них обоих, и к его запаху
примешивалась вонь дурного шампанского, но все же липкая кожа больших
упругих грудей казалась прохладной. Хетти закрыла глаза, крепко уперлась
пятками в ягодицы Мэллори и самозабвенно подмахивала; из угла ее рта
высовывался краешек языка. Наконец он кончил, застонав сквозь стиснутые
зубы, когда жгучий ток пронесся по его члену. В ушах у него звенело.

- Ты, Нед, прямо дьявол какой-то. - Шея и плечи Хетти покраснели и
блестели от пота.

- Ты тоже, - пробормотал, задыхаясь, Мэллори.

- Мне нравится делать это с мужчиной, который умеет обращаться с
девушкой. Давай теперь выпьем хорошего бутылочного эля. Охлаждает получше
этого шампанского.

- Давай.

- И папиросы. Ты любишь папиросы?

- А что это, собственно говоря, такое?

- Турецкие сигареты, из Крыма. Последняя мода... Ну, не последняя, а с
начала войны.

- Ты куришь табак? - удивился Мэллори.

- Я научилась у Габриэль, - пояснила Хетти, вставая с кровати. -
Габриэль, та, что жила здесь после Сибил. Французка из Марселя. А в прошлом
месяце она отплыла во Французскую Мексику с одним из своих посольских
охранников. Вышла за него замуж, повезло. - Хетти завернулась в желтый
шелковый халат; в тусклом свете масляной лампы он казался почти изысканным,
несмотря на засаленный подол. - Отличная была баба, Габриэль. Донне-муа
четыре шиллинга, милый. А лучше пять.

- С фунта сдача будет? - спросил Мэллори.

Хетти недовольно отсчитала ему пятнадцать шиллингов и исчезла в прихожей.

Отсутствовала она довольно долго: похоже, болтала с миссис
домовладелицей. Мэллори лежал, вслушиваясь в звуки огромного города:
перезвон колоколов, далекие пронзительные крики, хлопки, которые могли быть