Чтение 54–й страницы книги ~Умри или исчезни~

пошатнувшееся тело Девятаева и начало поиск цели. Поймав изображение
старика, оно трижды нажало на спусковой крючок... Клейн успел упасть в
кресло, прежде чем две пули прошли над ним, а третья попала в спинку
переднего ряда. Его спасло то, что под мягкой обивкой находился гнутый лист
из легкого прочного металла. Он увидел холмик, вспухший на поверхности листа
там, где в него угодила пуля.

Масон высунулся в проход и начал стрелять в самый центр массивной фигуры,
не целясь и рискуя получить ответную пулю между глаз. Прямо под ним лежала
Ирен с развороченным животом. Ее окровавленные пальцы были погружены в рану
по вторую фалангу. Гильзы сыпались прямо на нее.

Клейн понял, что наконец остановил Девятаева, когда тот потерял
ориентировку и начал расстреливать обойму во все стороны. Фюзеляж оказался
пробитым в трех местах; с коротким треском высыпался иллюминатор. И сразу же
в барабанные перепонки вонзился надсадный рев двигателей.

Существо, поселившееся внутри пилота, уже ничего этого не слышало. Одна
из пуль застряла в позвоночном столбе, перебив пучок нервов, к которым был
подсоединен его мозг. Ослепнув и оглохнув, оно почувствовало себя
погребенным заживо. Тем не менее существо успело дважды выстрелить наугад,
удерживая руку человека в прежнем положении.

Тяжелая девятимиллиметровая пуля, выпущенная из "беретты", разорвала
Клейну правое ухо, превратив его в изуродованные и обожженные лохмотья.
Масон ощутил что-то похожее на удар по голове раскаленным прутом, но
продолжал стрелять, всадив в "пилота" не менее десяти зарядов.

Он не мог знать, что происходит внутри мужского тела. Он видел только,
что человек с разрушенным мозгом и тяжелыми ранениями демонстрирует
невероятную живучесть. Тот бессмысленно топтался на месте, потеряв
координацию движений. Уцелевший сияющий глаз Девятаева вращался, как
прожектор в сгоревшей башне черепа... Наступил момент, когда вместо
выстрелов начали раздаваться сухие щелчки.

Тогда масон выбрался из-за своего укрытия, испещренного полутора
десятками вмятин, и почти в упор выстрелил пилоту в затылок. Он не видел,
как лицо раскололось надвое и переносицу выбросило вперед вместе с фонтаном
крови. Зато он услышал непонятный звук, пробившийся сквозь рев турбин, -
звук распарываемой кожи.

Клейн обернулся, ожидая увидеть окровавленные пальцы Ирен, раздирающие
живот в приступе безумной боли, но потом понял, что звук исходит из другого
источника.

Пилот рухнул на спину, загородив собою проход, и бугор, вздувшийся на
теле мертвеца, вначале был не слишком заметен. Макс вползал в салон на
коленях, опираясь на одну руку и держа перед собой изувеченную кисть другой.
Режущая боль в солнечном сплетении все еще не позволяла ему выпрямиться. Он
увидел труп Девятаева, с которым происходило что-то странное, а за ним -
Ирину, которую уже ничто не могло спасти.

На несколько мгновений он ослеп от горя. Безжалостный кулак судьбы
опустился и выбил из него душу. Он закричал от черного отчаяния, но его крик
тут же сорвался, потому что длинное шило вонзилось в легкие...

Ему оставалось лишь тупо досматривать свой личный фильм ужасов до конца.

***

Звук раздираемой ткани повторился. К этому времени бугор, прорвавший
пилотский комбинезон, достиг размеров баскетбольного мяча, и его невозможно
было не заметить.

Живот Девятаева распахнулся, как гигантская мягкая раковина, и из щели
показался окровавленный человекообразный моллюск, окруженный облаком
зловония, присущего гниющим внутренностям. За ним тянулись сосуды и белесые
жгуты нервов, подсоединенных к различным системам человеческого организма.
Огромные бледно-голубые глаза монстра медленно обводили пространство, видя
лишь тени. Маленькие ручки впились в обивку кресла и подтянули кверху
сморщенное тело.

- Убей его! - прохрипел Макс. Не потому, что Клейн нуждался в его
советах, а потому, что ему очень хотелось увидеть это.

Масон приближался к существу с пугающим, недоступным обыкновенному
человеку хладнокровием. Рана, образовавшаяся на месте отстреленного уха,
обильно кровоточила. Шея и воротник сорочки были залиты жидкостью,
оказавшейся отнюдь не голубой. Клейн не обращал внимания на подобные мелочи.
Он поднес ствол "маузера" к маленькой головке, которую можно было
деформировать голыми руками...

Жуткий младенец почувствовал прикосновение еще не остывшего ствола,
схватился за него своими нежными пальчиками и пронзительно закричал от боли.
Потом челюсти с невероятно острыми и крепкими зубками сомкнулись на металле,
как будто хотели отгрызть то, что послужило причиной ожога.

В этот момент масон выстрелил. От головы существа почти ничего не
осталось. Мозг расплескался по ближайшему иллюминатору багрово-серой
кляксой. Обезглавленный монстр рухнул на тело бывшего пилота, судорожно
дергая конечностями и распространяя вокруг себя волны нестерпимого смрада.

Глава пятьдесят девятая

Макс уже не замечал ни боли, ни запаха, и не осознавал бессмысленности
собственных усилий. Он подполз к Ирен, миновав по пути два трупа и
испачкавшись в слизи и крови. Добравшись до нее, он увидел, что она еще
находится в сознании. Но на ее перекошенное лицо уже легла печать смерти.
Дотронувшись до этой холодеющей гипсовой маски, он заплакал. Жизнь уходила
из нее с дыханием и слезами.

Макс почувствовал, как чья-то прохладная рука коснулась его щеки. Подняв
голову, он встретился с невидящим взглядом мальчика. Лицо слепца по-прежнему
ничего не выражало, но ладонь гладила его, утешая, - в этом невозможно было
ошибиться... Он вдруг вспомнил, что существует способ спасти не только
союзника, но и девушку. - Клейн!! - закричал он. - Она сможет!

Масон колебался всего секунду. Он еще прикидывал, сумеет ли благополучно
посадить самолет, когда и его накрыл черный колпак чужого необъяснимого
влияния. Союзник объединил их возле мистической двери нового сна. Его
воздействие было настолько мощным, что даже Голиков не нуждался в
стимуляторе, тем не менее, Клейн полез в нагрудный карман и достал коробочку
с препаратом.

Они должны были переместиться до того, как Ирка потеряет сознание. Взгляд
Макса прожигал масона насквозь. Тот положил кусочек смолы на губы девушки, а
пальцы любовника приоткрыли ее рот. Смола провалилась в глотку и начала
таять в пузырящейся лужице крови...

Голикову хотелось выть. Он ошибался, думая, что сдохнет первым. Жизнь уже
не казалась ему единственным стоящим призом. И кто был причиной - женщина, с
которой его связывала разве что постель... Макс гладил волосы Ирен и шептал
ей что-то, но ее взгляд безнадежно ускользал от него. Он взял свой кусок
буквально из рук Клейна, а тот на всякий случай положил смолу и в рот
мальчику. Слепой покорно принял сомнительный дар. На его лице впервые
отразилось какое-то зарождающееся чувство.

- Расслабься, - сказал масон Голикову. - Теперь от тебя ничего не
зависит. Молись, чтобы она успела...

После этого Макс не помнил слов. Они превратились в струи ласкового
света, падавшие сквозь дыры в тающем фюзеляже самолета и закручивавшиеся в
причудливые спирали. Горечь во рту быстро сменилась ощущением сухости и
холода, как будто истончалась и испарялась кожа...

***

Чудовищный механический гул стих вдали, уступив место экзотическому шуму
водопада, сквозь который пробивались крики тонущих. Самолет превратился в
серебряную лодку, плывшую внутри хрустальных сфер под парусами, сотканными
из звездного света. Здесь не было мертвой материи, и Макс поверил, что никто
не умирает. Не осталось ничего твердого и неизменного, все росло,
трансформировалось, излучало любовь и сливалось воедино.

Души играли рядом и внутри друг друга - части вечной мозаики, танцующие,
как отблески лунного света на потревоженной воде. Предметы, пропитанные
праной, целовали сами себя, словно любовники с тысячами уст. Элементарные
частицы были легчайшей дрожью дыхания, срывавшегося с цветов, которые
расцветали в ядрах галактик...

Серебряная лодка скользила между островами нежнейшего света, и Макса
раскачивал ветер чистого кайфа.

***

Погружение во мрак последовало быстрее, чем в прошлый раз, но теперь оно
было более целеустремленным. Союзник, привязавший к себе людей невидимыми
нитями, уводил их в сон нижнего уровня - черный коридор с миллионами дверей,
прообраз всех возможных существований.

Макс "видел" тех, с кем путешествовал, - они падали (или возносились?)
рядом с ним каплями живого дождя. Слепой мальчик казался ему золотой
статуэткой Будды, рассыпающей искры своей сияющей плоти. Клейн парил
поблизости гигантской летучей мышью, темной и неразличимой, будто тень на
фоне неба. Ира была странным зверем в пятнистой шкуре, певшей под пальцами
ветра.

И тьма забирала их у жизни.

Они возвращались в неописуемое болото бесчувственности, неопределенности,
бессознательности, отсутствия времени и пространства, точку коллапса, из
которой начиналась и в которой заканчивалась вселенная сновидений.

Сердце лабиринта.

Источник календаря снов.

Место, не имеющее места..

Столб неизвестной энергии пронизывал плоскости измерений...