Чтение 54–й страницы книги ~Лучший экипаж в Солнечной~

- Хреново, - сказала Линда. - А я еще надеялась когда-нибудь родить. Теперь
уж точно не успею.

- Ты чего? - удивилась Ива. - Все будет ОК. Это же Рашен.

- Дурочка, - вздохнула Линда сочувственно. - Тебе бы только летать и
стрелять. Мало тебе одного Пурпурного Сердца, захотелось еще и урну с
крышкой.

- Это как понимать? - Ива агрессивно уперла руки в бока. - А кто меня
агитировал выводить патрона из депрессии?

- Я думала, он умный и сдаваться пойдет, - ответила Линда. - Все к этому и
шло. А ты, подруга, выходит, перестаралась. Ну куда мы со своими двадцатью
скороварками против целых трех планет?

- Может, "Тушканчик" и скороварка, но у него лучший в Солнечной экипаж, -
парировала Ива. - А за остальных ты не беспокойся. Наше дело выжить для
начала, а потом восстановить справедливость. И шла бы ты подальше со своими
пораженческими настроениями.

- Сама ты иди, - вяло сказала Линда. - Е...сь, пока дают.

Ива присела на корточки, взяла Линду обеими руками за горячие щеки и
повернула лицом к себе.

- Что-то случилось? - спросила она мягко.

- Да нет, - вздохнула Линда. - По-моему, в моей жизни уже никогда не
случится ничего. Знаешь, подруга, мне все до такой степени надоело...
Пятнадцать лет я на флоте, а все ради чего?

- Может, ради того, что тебя здесь все любят, - предположила Ива. - Ради
того, что весь "Тушканчик" прошел через твой кабинет и всем после этого
стало легче. Думаешь, это хоть кто-то забыл?

- Он в моем кабинете не был, - прошептала Линда. - А когда ему стало плохо,
я не смогла к нему прийти... Вот, тебя уговорила.

- Он уже был в порядке, - возразила Ива, а сама подумала: "Вот это да! Я
просто слепая..."

- Ты даже не понимаешь, как ему это было нужно, - слабо улыбнулась Линда. -
Чтобы пришла женщина и ничего ему не говорила. А только слушала. Ты все
сделала отлично. Просто...

- Ты бы справилась в сто раз лучше меня.

- Да нет же! - Линда отвернулась к стене, и Ива заметила, что у нее дрожит
щека. - Мне нельзя, понимаешь? То есть я могла бы, но... Нам
профессиональная этика запрещает работать с близкими людьми. Только в
крайних случаях. Но если бы я сделала это, мне бы потом нельзя было
остаться с ним рядом. Трудно объяснить, но это так.

- Слушай, ты извини, но... А ты что, не пыталась ему ничего сказать? Ну, в
смысле...

- Милая Кенди, что ты обо мне знаешь... - сказала Линда шепотом. - Хотя,
наверное, теперь это все уже не важно. Нас все равно скоро не станет, так
пусть хоть кто-то... Я ведь начинала летать как десантник, Кенди. Связист
десантно-штурмового батальона.

- Что? - не поверила Ива.

- Мы как раз приехали из училища в Орли, - голос Линды стал звонок и сух,
она выговаривала слова, будто не слыша их, как автомат. - Готовились к
погрузке. А там же город, мы ходили в увольнение. И я поцапалась с одной из
наших центровых из-за мужика. И мужик-то был дерьмо, вот что обидно... В
казарме скандал как-то разросся, вспомнили, что я вообще слишком умная, и
так далее. Честно говоря, давно я нарывалась. И самооценка у меня была
тогда о-го-го. Знаешь, я ведь могла пробить человеку висок одним пальцем.
Но когда против тебя целый взвод... Короче говоря, они меня изнасиловали
всей казармой. Дождутся, пока я в себя приду, - и снова... Знаешь, как это,
когда женщины?.. Наша подружка Марго хорошо знала. Ее в последнее время
даже гипноз не спасал. Каждую ночь во сне видела, как отказывается лизать,
а в нее за это ножку от стула...

Ива крепко зажмурилась, изо всех сил пытаясь не представить себе, как это
может быть.

- Алекс в ту ночь стоял дежурным по базе, - продолжала Линда. - Пошел в
обход и вынул меня из петли. Сделал так, что весь наш взвод загремел на
каторгу. А сам приходил ко мне в больницу. И говорил со мной, говорил, как
грамотный психотерапевт. Талант у него, наверное. Это сейчас ему не нужно,
а раньше он, ты же помнишь, влюблял в себя людей за секунду, одним
взглядом...

Ива согласно кивнула. Рашен сильно изменился за последние годы, но до сих
пор ему все прощалось за то, что когда-то он был лучше всех.

- Знаешь, - сказала Линда, - мне ведь по всем раскладам положено было его
возненавидеть, он же видел, что со мной сделали... А я глядела на него, как
собачонка, и все хотела, чтобы он меня погладил. У него глаза такие были...
Если бы не он, я бы точно с ума сошла. Но он меня вытащил. Вот сюда. Вот
такую, какая я есть. А теперь все рушится... Ни малейшей надежды. Они ведь
угробят нас, Кенди! - простонала Линда и наконец разрыдалась.

Две женщины сидели на полу у стены, обнявшись, и горько плакали. Мимо них,
воровато озираясь, пробежал на цыпочках флаг-адъютант Мозер, прижимая к
груди десятилитровую канистру с самогоном.

* * *

Кресла в салоне адмиральского катера были глубокие и мягкие, как на
прогулочном судне. Усевшись, Рашен положил ногу на ногу, скрестил руки на
груди и принял неприступный вид. Эссекс и Боровский за его спиной о чем-то
переговаривались громким шепотом.

- Жду команду на старт, - доложил Мозер.

- Poyehali, - бросил Рашен.

Мозер с небрежностью опытного пилота хлопнул ладонью по "доске". Стартовые
электромагниты оттолкнули катер от стыковочного узла, и суденышко
выпрыгнуло из глубокой пазухи на борту "Тушканчика". Мозер дал тягу,
перегрузка возросла.

- Не гони, - попросил Рашен.

- Да, сэр.

- Слушайте, патрон, - сказал Боровский. - Я понимаю, что это не мое дело,
но если бы меня спросили...

- Да что ты заладил - "не мое дело, не мое дело...". Ну?

- Зачем нам этот референдум? Только время теряем.

- Не референдум, а рабочее совещание, - поправил Эссекс.

Рашен высунулся из-за высокого подголовника и внимательно оглядел
подчиненных.

- Бунт на корабле? - спросил он ласково.

- Никак нет, сэр! - поспешно гавкнул Боровский.

- Молодец, - кивнул Рашен и отвернулся.

Позади снова зашушукались. Слышно было, как старпом возмущается, а Эссекс
его успокаивает. Впереди на обзорном экране компьютер прорисовал силуэт
"Гордона". Рашен следил, как проступают среди звезд очертания невидимого
глазу мегадестроера. Неожиданно он вспомнил, как еще четверть века назад на
занятиях по общей психологии доказывал, что бессознательно астронавты
должны воспринимать бой в пространстве как игру в виртуальной реальности.
Очень сложно воевать с бесплотным и неосязаемым противником всерьез.
Конечно, до того момента, пока не заработаешь первую в своей жизни сквозную
пробоину в борту.