Чтение 54–й страницы книги ~Огни Азерота~

будем следить за тобой, пока ты не скроешься за горизонтом, а потом
полетим как ветер, и ты не сможешь догнать нас. Это избавит нас от одной
неприятной возможности. Но о другой, о той, которая может грозить Шатану -
о ней должен позаботиться кайя Рох. Я знаю, что Рох не может желать зла
этой земле.

- Ты считаешь, что я для этого достаточно силен? - спросил Рох.

- Шарн будет рад, когда увидит тебя, - сказала Моргейн. - А мы с
Вейни будем завидовать твоему изгнанию.

Лицо Роха просветлело, он порывисто развернул коня и поехал... но тут
же остановился, поклонился Моргейн, не слезая с седла, затем подъехал к
Вейни и обнял его.

В глазах его были слезы. Вейни тоже плакал - в такие минуты это
позволительно и мужчинам.

Рука Роха нащупала узел воина у него на затылке.

- Коса кайя, - сказал Рох. - Тебе возвращена честь, нхи Вейни. Я рад
этому. А ты вернул мне мою. Говоря откровенно, я не завидую твоему пути.
Но благодарю тебя, кузен, за многое.

- Тебе будет нелегко.

- Я клянусь тебе, - оказал Рох, - и я сдержу свою клятву.

Он отъехал и вскоре растворился в дали, залитой солнечным светом.

Сиптах рысил подле Эрхин, ведя себя спокойно и без опаски.

- Благодарю вас, - сказал Вейни.

- Я боюсь, - сказала Моргейн подавленно, - что это самое безумное,
что я сделала за всю свою жизнь.

- Он не причинит вреда Шатану.

- И еще я взяла с эрхе клятву, что, пока они живы, они будут охранять
Нихмин.

Он поглядел на нее, удивленный, что она предпочитала держать это от
него в секрете.

- Даже благодеяния мои не обходятся без взаимных расчетов, - сказала
она. - Ты ведь знаешь эту мою черту.

- Знаю, - кивнул он.

Рох уже совсем скрылся за горизонтом.

Они скакали по равнине, золотая трава шуршала под копытами коней.

Вскоре показались Врата, опалово мерцающие в свете дня.

ЭПИЛОГ

Стояла поздняя весна, зеленая трава покрывала равнину Азерот, и ковер
этот пестрил золотом и белизной полевых цветов.

Для эрхендимов место это было непривычным.

Четыре дня назад два всадника отъехали от края Шатана, направляясь к
этому месту, где земля была плоской и пустой и откуда во все стороны не
было видно леса. У них возникло ощущение наготы, неприкрытости от глаз
весеннего солнца.

Когда они добрались до своей цели, их все больше одолевало
одиночество.

Жуткие и неестественные, Врата высились над равниной. Когда они
подъехали ближе, лошадиные копыта застучали по камням, поросшим высокой
травой, по кускам полусгнившего дерева, оставшимся от огромного лагеря,
который стоял когда-то на этом месте.

Они проехали почти за самые Врата, от которых через столь короткий
срок остались только огромные камни. Быстрота этого разрушения вызывала у
них дрожь.

Кемейс спешился - невысокий человек, с посеребренными сединой темными
волосами, с железным кольцом на пальце. Он заглянул за Врата, где были
только трава и полевые цветы, и долго смотрел, пока к нему не подошел
эрхин и не положил руку ему на плечо.

- Как все это было? - вслух поинтересовался Син. - Как все это было,
Эллюр, когда они куда-то вели?

У кел не было ответа. Он стоял и смотрел, его серые глаза были
задумчивы. Наконец он сжал плечо Сина и повернулся. К седлу Сина был
привязан длинный лук. Эллюр отвязал его и передал Сину.

Син взял старый лук, взял его в руки, благоговейно погладил темное
незнакомое дерево, осмотрел оружие, которого никогда не изготовляли в
Шатане, и с большим трудом натянул его. Трудно было понять, можно ли из
него еще стрелять - хозяин давно не брал его в руки. Но у них была одна
стрела с зеленым оперением, и Син вложил ее в тетиву. Оттянул до конца и
нацелил в солнце.

Стрела взлетела в небо и исчезла из виду.

Он расслабил лук и положил его под аркой Врат. Потом отошел на
несколько шагов и остановился, чтобы посмотреть на них в последний раз.

- Пойдем, - торопил его Эллюр. - Син, не горюй. Старый лучник не
желал этого.

- Я не горюю, - сказал Син, но глаза его увлажнились, и он вытер их.

Он повернулся и, вскочив в седло, отъехал. Эллюр двинулся за ним.
Лишь через четыре дня они окажутся в спокойствии родного леса.

Эллюр однажды оглянулся, но Син - ни разу. Он сжимал в кулаке кольцо
и смотрел только вперед.