проникли в этот мир; вот что с ней произошло... нет, не только с ней, с
ними: мгновение Детта и Одетта смотрели друг на друга, но не так, как
смотришь на свое отражение в зеркале, нет - как два разных человека;
зеркало стало оконным стеклом и на миг Одетта увидела Детту, Детта -
Одетту, и обе одинаково ужаснулись.
прежде, но знают теперь. Они могут пытаться скрыть это от себя самих, но
миг прозрения был, знание пришло и, должно быть, осело в сознании, никуда
не делось".
как, знаешь ли, на минуту у тебя сделался такой вид, точно ты за тыщу лет
и за тридевять земель отсюда. За горами, за лесами, за широкими морями.
Помни, что я сказал, Эдди: будь начеку.
нынче ночью нести ему самому, болен он или нет.
сей раз окончательно (обессилевшая Детта не столько уснула, сколько впала
в забытье, свесившись вбок, и в кресле ее удерживали веревки).
ему, что подобный поединок может оказаться битвой не на жизнь, а на
смерть, никакие "мозгоправы" не требовались. - Если победит светлая,
Одетта, все еще может быть хорошо. Если верх возьмет темная, несомненно,
все пропало".
убивать, а объединять. Он уже осознал (и не без одобрения): в уличной
грубости, в непримиримости и упрямстве Детты Уокер есть много такого, что
в будущем окажется ценным для него - для всех; он нуждался в Детте - но
хотел, чтобы она находилась под контролем. Путь предстоял неблизкий. Детта
считала их с Эдди чудовищами, принадлежавшими к некоему виду, который она
называла Кобели Беложопые. Это было всего лишь, чем опасное заблуждение,
но на пути им предстояло встретиться с настоящими чудовищами - исполинские
омары были не первыми и не последними. Та отчаянная,
"дерись-до-последнего", баба, в которую он вошел и которая этой ночью
вновь явилась из укрытия, могла бы очень пригодиться в схватке с подобными
монстрами, если бы смягчить ее спокойной человечностью Одетты Холмс,
особенно теперь, когда стрелок остался без двух пальцев и почти без пуль,
а лихорадка нарастала.
признать друг друга, это вызвало бы столкновение. Как это можно устроить?"
чувствовал, как усиливается жар, сжигающий его изнутри, ответа на свой
вопрос так и не нашел.
завернувшись в одеяло на манер индейца, сидит у прогоревшего в пепел
вчерашнего костра, и присоединился к нему.
крест-накрест оплетенная веревками, еще спала, порой вздрагивая, что-то
бормоча и постанывая.
почти понятным - возможно, Оксфорд.
Связанная, как какая-нибудь паршивая телка в хлеву.
Владычица откроет глаза, их приветствует спокойный - ну, может, слегка
озадаченный - взгляд Одетты Холмс.
солнца, эти глаза и в самом деле открылись... но вместо спокойного,
внимательного взгляда Одетты Холмс мужчины увидели бешеный, злобно
сверкающий взгляд Детты Уокер.
спросила Детта. - У меня в пизде так склизко да сально, словно кто
поработал там парой тех махоньких белых огарков, что вы, кобели беломясые,
величаете херами.
так уж опасно для жизни. То, что было за Дверью Номер Два, уже хуже.
Теперь, значит, вместо того, чтобы, как нормальные люди, бросить это дело,
мы двинем дальше, проверять Дверь Номер Три. Исходя из развития событий,
там, по-моему, запросто может оказаться Годзилла или Трехглавое Чудовище
Гидра. Впрочем, я оптимист. Я все еще надеюсь найти за ней кастрюльки из
нержавейки.
забилась, но узлы завязывал стрелок, и от отчаянной возни они только туже
затянулись. Довольно скоро Детта это поняла и утихла. Она была полна яда,
но далеко не глупа. На Эдди она оглянулась с такой усмешкой, что он слегка
отпрянул. Ему почудилось, что более злобного выражения на человеческом
лице он еще не видел.
так далеко, как ты думаешь, лебедь ты мой белый. И, видит Бог, не так
быстро, как ты думаешь.
ненадолго переместился на стрелка. - Это вы оба-два узнаете.
(ими заканчивались расположенные на спинке инвалидного кресла рычаги), и
путники вновь двинулись на север, оставляя на казавшейся бесконечной
полосе прибрежного песка не только следы ног, но и сдвоенный след кресла
Владычицы.
расстояние трудно, но Эдди понимал: их продвижение вперед замедлилось
настолько, что они буквально ползут.
и получаса, как это узнавание началось.
же невозможно, как ехать на машине по глубокому, неубранному снегу.
Песчаная мергельная поверхность прибрежной полосы, по которой они шли,
позволяла везти его, но далеко не без труда. То оно некоторое время плавно
катило вперед, хрустя шинами из твердой резины по ракушкам и стреляя в обе
стороны мелкой галькой... а то вдруг попадало в занесенное более мелким
песком углубление. Тогда, чтобы выкатить из впадины этот "экипаж" с его
увесистой и не расположенной помогать пассажиркой, Эдди приходилось с
кряхтением пихать его плечом. Песок жадно засасывал колеса. Приходилось
толкать инвалидную коляску вперед и одновременно с маху, всей тяжестью,
налегать на рычаги, отжимая их книзу, не то привязанная к коляске женщина
исполнила бы вместе с ней кувырок через голову с приземлением лицом в
песок.
смешки.
всякий раз, как кресло въезжало в одно из таких сухих болот.
что мои заходы будут куда длиннее, - зазвучал голос у него в голове. - При
том, как он выглядит, ему очень скоро придется из кожи вон лезть, чтобы
только держаться на ногах. Какое уж там толкать кресло с бабой. Нет-с,
Эдди, боюсь, вся эта бочка меда - твоя. Бог наказал, ясно? Все эти годы ты
был наркашом, и знаешь, что? Наконец стал толкачом!"
подумал, что по замыслу фраза должна была прозвучать саркастически, вышло
лишь капельку сердито.
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Каменистый Артем