лос. Все эти годы меня никогда не наказывали и не заставляли делать тя-
желую работу. Я, которая в поселении была совершенно неуправляемой, ста-
ла в Большом Доме воплощением послушания. В свое время я то и дело восс-
тавала против бабушки и не слушалась ее приказов, но что бы мне ни при-
казывала миледи, я охотно исполняла. Она быстро подчинила меня себе с
помощью любви, которую дарила мне. Я воспринимала ее как Туал Милосерд-
ную, что снизошла на землю. И не в образном смысле, а в самом деле. Я
видела в ней какое-то высшее существо, стоящее неизмеримо выше меня.
удовольствие, когда хозяйка так использовала меня без моего на то согла-
сия, а если бы я и дала его, то не должна была чувствовать ни малейшей
симпатии к откровенному воплощению зла. Но я ровно ничего не знала о
праве на отказ или о согласии. То были слова, рожденные свободой.
жил в уединении, окруженный лишь нами, крепостными женщинами. Род Вехома
принадлежал к аристократии Островов, а те придерживались старомодных
воззрений, по которым их женщины не имели права путешествовать, а потому
были отрезаны от своих семей, откуда происходили. Единственное общество,
где ей приходилось бывать, составляли друзья хозяина, которых он приво-
зил из столицы, но все это были мужчины, и миледи составляла им компанию
только за столом.
существом, но от него исходила опасность.
навещал мать или отправлялся на верховые прогулки со своими наставника-
ми. Мы, девчонки лет одиннадцати-двенадцати, тихонько подглядывали за
ним и хихикали между собой, потому что он был красивым мальчиком, черным
как ночь и таким же стройным, как его мать. Я знала, что он боялся отца,
потому что слышала, как Эрод плакал у матери. Та утешала его лакомствами
и, лаская, говорила: "Мой дорогой, скоро он снова уедет". Я тоже жалела
Эрода, который существовал как тень, такой же бесплотный и безобидный. В
пятнадцать лет он был послан в школу, но еще до окончания года отец заб-
рал его. Крепостные поведали, что хозяин безжалостно избил сына и запре-
тил покидать пределы поместья даже на лошади.
ток, и показывали синяки и ссадины. Они ненавидели его, но моя мать не
соглашалась с ними.
лась, что хозяин использовал ее. - Леди, с которой надо обращаться как с
хрусталем?
мать отослала ее обратно в поселение. Я не поняла, почему она это сдела-
ла. И решила, что Йова ревнива и жестока. Теперь я думаю, что она спаса-
ла девочку от ревности нашей миледи.
властительницы, мать считала, что этого никто не знает. Но всем крепост-
ным женщинам в доме это было известно. Не знаю, услышала я о своем про-
исхождении или подслушала, но помню, что, увидев Эрода, я внимательно
рассмотрела его и подумала, что куда больше похожу на нашего отца, чем
он, ибо к тому времени уже знала, что у нас общий отец. Я удивлялась,
почему леди Тазеу не видит нашего сходства. Но она предпочитала жить в
неведении.
того я с удовольствием забегала повидаться с Валсу и бабушкой, показыва-
ла им свои красивые наряды, блестящие волосы и чистую кожу; но, когда я
приходила, малыши, с которыми я играла, бросались грязью и камнями и
рвали на мне одежду. Валсу работала на полях, и мне приходилось весь
день прятаться в хижине бабушки. Когда же бабушка посылала за мной, я
могла появляться только в присутствии матери и старалась держаться поб-
лиже к ней. Обитатели поселения, даже моя бабушка, стали относиться ко
мне сухо и недоброжелательно. Их тела, покрытые язвами и шрамами от уда-
ров надсмотрщиков, были грязны и плохо пахли. У них были загрубевшие ру-
ки и ноги с раздавленными ногтями, изуродованные пальцы, уши или носы. Я
уже отвыкла от их вида. Мы, обслуга Большого Дома, сильно отличались от
этих людей. Служа высшим существам, мы сами стали походить на них.
в постели леди Тазеу, которая часто занималась со мной любовью. Но она
обзавелась и новой любимицей, дочкой одной из поварих, хорошенькой ма-
ленькой девочкой, хотя кожа у нее была белой, как мел. Как-то ночью ми-
леди долго ласкала потаенные уголки моего тела, зная, каким образом до-
вести меня до экстаза, который сотрясал с головы до ног. Когда я в изне-
можении замерла в ее объятиях, она стала покрывать поцелуями мое лицо и
грудь, шепча: "Прощай, прощай". Но я была так утомлена, что не удивилась
этим словам.
меня сыну на его семнадцатилетие.
слезами на глазах. - Ты доставляла мне столько радости. Но в доме нет
другой девочки, которую я могла бы вручить Эроду. Ты самая чистенькая,
милая и обаятельная из всех. Я знаю, что ты невинна, - она имела в виду,
с точки зрения мужчины, - и не сомневаюсь, что мой мальчик сможет доста-
вить тебе много радости. Он будет добр с ней, Йова, - убежденно обрати-
лась она к моей матери.
словом она не обмолвилась и со мной. Слишком поздно было посвящать меня
в ту тайну, которой она так гордилась.
не доверяя препаратам, отправилась к бабушке и принесла от нее специ-
альные травы. Всю неделю я старательно принимала и то и другое.
но если ему была нужна просто женщина, за ней "посылали". Так что вече-
ром в день рождения молодого хозяина меня облачили во все красное и в
первый раз в жизни отвели в мужскую половину Дома.
что мне внушили: хозяева по самой своей природе превосходят нас. Но он
был мальчиком, которого я знала с детства и считала сводным братом.
щим возмужанием. Другие девочки пытались соблазнить его и потерпели неу-
дачу. Женщины рассказали мне, что я должна делать, как предложить себя и
возбудить его, и я была готова все это исполнить. Меня привели в огром-
ную спальню, стены которой были заплетены каменными кружевами, с высоки-
ми узкими окнами фиолетового стекла. Я покорно остановилась у дверей, а
он стоял у стола, заваленного бумагами. Наконец он подошел ко мне, взял
за руку и подвел к креслу. Потом заставил меня сесть и обратился ко мне,
стоя рядом, что было странно и смущало меня.
кам, моя мать руководствовалась самыми лучшими намерениями, и ты не
должна думать, что я не ценю их или не вижу твоей красоты. Но я не
возьму женщины, которая не может предложить себя по собственной воле.
Соитие между хозяином и рабыней - это изнасилование. - И он продолжал
говорить, так красиво, словно миледи читала мне одну из своих книг. Я
почти ничего не поняла, кроме того, что буду являться по его указанию и
спать в его постели, но он никогда не прикоснется ко мне. И об этом ник-
то не должен знать. - Мне жаль, мне очень жаль, что я вынуждаю тебя
лгать, - сказал он так серьезно, что я поняла: необходимость лгать при-
чиняет ему страдания. Это свойство было присуще скорее богам, чем чело-
веческому существу. Если ты страдаешь от лжи, как вообще можно существо-
вать?
же, пока Эрод, сидя за столом, работал с бумагами. Сам же он спал на уз-
ком диванчике у окна. Часто он изъявлял желание говорить со мной, и по-
рой наши разговоры длились долго-долго, когда он делился со мной мысля-
ми. Еще учась в столичной школе, Эрод стал членом группы властителей,
которые хотели покончить с рабством. Они называли себя Общиной. Узнав об
этом, отец забрал его из школы, отослал домой и запретил ему покидать
поместье. Так Эрод тоже оказался заключен в его стенах. Но он постоянно
по телесети переписывался с другими членами Общины, ибо знал, как
пользоваться этой системой связи втайне и от отца и от правительства.
лодых крепостных, которые выросли вместе с ним и всегда являлись за мной
по приказу молодого хозяина, оставались слушать его речи о рабстве, о
свободе и о многом другом. Нередко меня одолевала сонливость, но я все
же старалась слушать и узнала много того, что было мне непонятно или во
что я просто не могла поверить. Эрод рассказал нам, что те, кто считался
"имуществом", создали организацию, именовавшуюся Хейм, которая похищала
рабов на плантациях. Этих рабов доставляли к членам Общины, которые вып-
равляли им фальшивые документы на других хозяев, хорошо обращались с ни-
ми и помогали обзавестись достойной работой в городах. Он рассказывал
нам о больших городах, и я любила слушать его. Эрод поведал нам о коло-
нии Йеове и сообщил, что там рабы подняли революцию.
то-зеленая звезда, которая исчезала после восхода солнца и появлялась
перед закатом; она была куда ярче, чем самая маленькая из лун. Йеове бы-
ло названием из старой песни, которую затягивали в поселении: "О, о,
Йе-о-ве, никто никогда не вернется с нее".
что "имущество" на плантациях Йеове вступило в бой со своими властителя-
ми, я просто не поняла, как "имущество" могло сделать такое. С начала
времен было определено, что должны существовать высшие существа и низ-