лестнице, Никита следовал в нескольких прыжках позади. Через пару секунд
оба волка исчезли.
Я не мог бы далеко ускакать на ней, так ведь?
оставшийся от монахов; вода, покрывшаяся грязным ледком, лишь слегка
прикрывала донышко. - Михаил и Олеся, не сходите ли вы за снегом?
подняться по лестнице и нагрести снега, который нанесло через окна.
сменю. - Рената села у огня - новый правитель.
сидеть в башне, с окнами без стекол и холодными вихрями, но держать
наблюдение было важной обязанностью, и все исполняли ее по очереди. Он
гордо прошествовал прочь, Михаил с Олесей пошли набрать снега, а Рената
оперлась подбородком на руку, с беспокойством думая о мужчине, которого
любила.
сугробами высотой аршина в два, деревья согнулись под ледяным покрывалом.
За ней пришла пронизывающая до костей стужа. День начался с ослепительной
белизны, солнце было скрыто за облаками цвета мокрой ваты.
пробирались через белую пустыню, где прежде была зеленая чаща.
его свело от мороза. Он оглянулся назад, метров на пятьдесят, на белый
дворец; его на белом фоне уже почти не было видно.
Сволочь Виктор, и сволочь Никита, сволочь Олеся и суперсволочь Рената! Что
она о себе думает, приказывая мне рыскать по округе, как мальчишке на
посылках?
будете так шуметь.
Сотворить ее? Я не Господь Бог, это уж точно! - Он остановился, нюхая
воздух, в носу у него щипало от холода, и его обоняние ухудшилось. - Если
Рената за старшего, почему она не найдет еду? Ответь мне на это!
костра, кому идти на поиски еды. Михаил действительно вытянул самый
короткий, а Франко следующий, едва ли длиннее.
норы, сберегая тепло. Так и нам надо бы делать. Понюхай воздух? Видишь?
Ничего.
под носом выскочил заяц с чуть сероватым мехом, рванул в сторону
полузанесенных деревьев.
превратишься.
для превращения. Мои яички замерзнут, если уже не замерзли.
Михаил. - Трудно, однако, тебе будет поймать этого зайца, если...
меня, говнюк: ты вытянул самый короткий прут. Ты вот давай и превращайся,
и лови что-нибудь для нас. Пора бы уже перестать быть обузой!
правда. Он пошел дальше, обняв себя руками для тепла, его сандалии
скрипели по покрытому настом снегу.
пошел за мальчиком. - Что же ты не превращаешься, чтобы научиться догонять
зайцев и выть на сволочную луну как маньяк?
глазами зайца, но тот скрылся в белизне. Он глянул назад на белый дворец,
который, казалось, мерцал как далекий мираж; между небом и землей все было
одного оттенка. Опять крупными хлопьями повалил снег, и если бы Михаил не
чувствовал себя сейчас замерзшим, несчастным и никому не нужным, он бы
подумал, какие эти хлопья красивые.
ладони. Снежные хлопья сыпались на его волосы и ресницы.
может, Никите тоже, но кем они были до этого? Мой отец был богатым, и я
был сыном богатого человека. - Он покачал головой, снег сыпался на его
раскрасневшееся лицо. - Мы ехали в повозке навестить родителей отца. Нас
застала пурга, очень похожая на вчерашнюю. Моя мать замерзла насмерть. А
затем мой отец, мой младший брат и я нашли избушку, недалеко отсюда. Ну,
теперь ее уже нет: много лет назад она от снега обвалилась. - Франко
поглядел вверх, ища солнце. И не нашел его. - Мой младший брат все плакал
и плакал, а затем умер, - сказал он. - Под конец он уже не мог даже
открыть глаза - веки смерзлись. Мой отец знал, что нам там было не выжить.
Чтобы выжить, нужно было найти деревню. Поэтому мы пешком тронулись в
путь. Я помню... на нас обоих были меховые шубы и дорогая обувь. На моей
рубашке была монограмма. У отца - кашемировый шарф. Но ничего из этого нас
не согревало, ничего, потому что в лицо дул пронизывающий воющий ветер. Мы
нашли овраг, в котором не было ветра, и пытались разжечь костер, но
хворост был покрыт льдом. - Он посмотрел на Михаила. - Ты знаешь, чем мы
пытались разжечь огонь? Деньгами из отцовского бумажника. Они горели очень
ярко, но тепла не давали. Чего бы мы только ни отдали за ведерко угля! Мой
отец, сидя, замерз насмерть. Я стал в семнадцать лет сиротой и знал, что
умру, если не найду хоть какой-то кров. И тогда я пошел, надев на себя обе
шубы. Далеко я уйти не успел, на меня напали волки. - Он опять подул на
руки и пошевелил пальцами. - Один из них укусил меня за руку. Я с такой
силой ударил его по морде, что вышиб ему три зуба. Этот гад, его звали
Иосиф, после этого повредился в уме. Они разорвали на куски моего отца и
сожрали его. Они, наверно, сожрали точно так же и мать, и младшего брата.
Я никогда не спрашивал. - Франко еще раз оглядел однообразное небо и стал
смотреть, как падает снег. - Они взяли меня в стаю как производителя.
Потому же, почему взяли и тебя.
вымрет. Но дети почему-то не выживают. - Он пожал плечами. - Может быть,
Господь Бог знает, в конце концов, что делает. - Он глянул в сторону
дерева, где скрылся заяц. - Послушаешь Виктора, так получается, что наша
жизнь благородна и мы должны гордиться тем, какие мы есть. Я не нахожу
ничего благородного в том, чтобы иметь шерсть на заднице и обгладывать
окровавленные кости. Будь проклята такая жизнь. - Он набрал слюны и плюнул
на снег. - Ты давай, превращайся, - сказал он Михаилу. - Бегай на четырех
лапах и писай на деревья. Бог родил меня человеком, и я не хочу быть
другим.
семидесяти аршинах от них.
если тебе повезет, может, накопаешь нам жирных корешков. Я возвращаюсь и
постараюсь добыть...
казалось снежным бугорком в нескольких аршинах справа от него, разом
рассыпалось и оказалось уже прыгнувшим огромным рыжим волком, который
сомкнул челюсти на ноге Франко. Кости со звуком револьверного выстрела
треснули, когда берсеркер свалил Франко с ног, а клыки его провели по телу
красные полоски. Франко раскрыл рот, чтобы кричать, но оттуда вышел только
хрип.
либо лежал под снегом в ожидании, и просто выставил ноздри, чтобы подышать
воздухом, либо он специально закопался под сугробом, чтобы подловить их.
Времени подумать о том, что же случилось с Виктором и Никитой, не было;
была только реальность, то, что берсеркер раздирал ногу Франко и на снег
брызгала дымящаяся кровь.
Рената с Олесей доберутся к ним - в том случае, если услышат его - Франко
будет мертв. Берсеркер оставил размолоченную ногу Франко и вцепился
челюстями Франко в плечо, пока тот отчаянно старался не дать клыкам
добраться до горла. Лицо у Франко страшно побледнело, глаза от ужаса
выкатились из орбит.
оледеневшая ветка дерева. Он подпрыгнул, уцепился за ветку, и она
сломалась под его руками. Берсеркер не обратил на него никакого внимания,
его зубы глубоко увязли в мышцах плеча Франко. И тогда Михаил рванулся