больше он убеждал себя, что это единственное место, где он может достигнуть
любой высокой цели, и тем больше его терзала мысль, что другие его опередят
и осуществят его заветные помыслы. Он часто думал о Джоне Уэстлоке, и,
помимо того, что везде и всегда его искал, он даже ходил три дня по Лондону,
только для того чтобы встретить Джона. Однако, хотя ему это не удалось и
хотя он не посовестился бы занять у Джона денег и верил, что тот не отказал
бы ему, он никак не мог заставить себя написать Пинчу и спросить, где живет
его друг. Ибо, хотя, как мы видели, Мартин и любил Тома по-своему, он не
допускал и мысли, что может принять от Тома (которого считал неизмеримо ниже
себя) какую-либо помощь на пути к успеху; его гордость так возмущалась
подобным предположением, что даже и теперь останавливала его.
скоро, если бы не одно очень странное и неожиданное происшествие.
отчаянное, как вдруг однажды вечером, когда он только что вернулся к себе на
квартиру и зажигал свечу от газового рожка в буфете, перед тем как уныло
подняться к себе в комнату, хозяин окликнул его по имени. Мартин немало
удивился, так как не сообщал никому своего имени, а, наоборот, старательно
скрывал его; и он настолько явно показал свое волнение, что хозяин
успокоительно заметил, что это "всего-навсего письмо".
конверте, который держал в руке. - Отправлено в полдень. С главного
почтамта. Оплачено.
запечатано, а плотно заклеено, и почерк был ему совершенно незнаком. Он
вскрыл письмо и нашел внутри, без приложения какой бы то ни было записки,
фамилии или адреса, кредитный билет Английского банка в двадцать фунтов.
долго переводил взгляд с билета на конверт и обратно, что он тут же бросился
вниз проверять, не фальшивый ли билет, а потом поспешно поднялся наверх
удостовериться в пятидесятый раз, не проглядел ли он какой-нибудь надписи на
конверте, что он совсем запутался и сбился, строя всякие предположения, и
ничего не мог понять, кроме того, что деньги налицо и он неожиданно
разбогател, - значило бы только перегружать наше повествование излишними
подробностями. На первый раз дело кончилось тем, что он решил угоститься
хорошим, хотя и скромным, обедом у себя в комнате и, приказав затопить
камин, немедленно отправился за покупками.
домой, порядком нагрузив карманы. Не совсем приятно было найти комнату
полной дыма, что объяснялось двумя причинами: во-первых, тем, что труба
оказалась неисправна и дымила, а во-вторых, тем, что, растапливая камин,
забыли вынуть один-два мешка и еще кое-какую ветошь, которой затыкали трубу
от дождя. Впрочем, это упущение уже исправили, окно подняли и подперли
связкой щепок, и, если не считать того, что от дыма щипало глаза и першило в
горле, в комнате стало совсем хорошо.
придираться, особенно после того как на стол поставили сверкающую кружку
портера и служанка ушла, получив от Мартина строжайший наказ немедленно
принести стакан горячего грога, как только он позвонит. Вареное мясо было
завернуто в афишу, и Мартин расстелил этот документ вместо скатерти на
круглом столике, печатной стороной вниз, и разложил на нем закуски. В ногах
кровати, которая стояла близко к огню, он устроил буфет и, покончив с
приготовлениями, втиснул старое кресло в самый теплый уголок и уселся
закусывать.
с торжествующим чувством человека, который завтра покинет ее навсегда, когда
его внимание привлекли осторожные шаги на лестнице, а потом и стук в дверь,
очень тихий сам по себе, однако сообщивший связке щепок такое сотрясение,
что она мгновенно вылетела из окна и упала на улицу.
мужской голос. - Ваш слуга, сэр. Надеюсь, что вы в добром здоровье, сэр?
порога; он прекрасно помнил черты и выражение, но совершенно забыл, кому они
принадлежат.
"Драконе", а потом ушел искать чего-нибудь повеселей, сэр.
если не ошибаюсь, а сейчас я глядел в окно колбасной лавки, вместе с
голодным трубочистом, как будто нарочно созданным для того, чтобы
развеселить человека, сэр, - а вы покупаете вот это.
несколько заторопившись:
за вами; и так как я сказал внизу, что вы меня ждете, то меня впустили.
ждут? - спросил Мартин.
ложь, вот как.
в его манерах было что-то такое, при всей веселости далекое от навязчивости
или фамильярности, что невольно обезоруживало. Кроме того, Мартин пять
недель прожил в одиночестве, и ему было приятно слышать этот голос.
судить и насколько я слышал от Пинча, вы не такой человек, чтобы вас могло
привести сюда дерзкое любопытство или еще что-либо столь же оскорбительное.
Садитесь. Я рад вас видеть.
разговаривать.
так садиться. - И с этими словами он уселся на кровать.
И с этими словами он степенно принялся за еду. Мартин, некоторое время молча
жевавший, вдруг спросил:
чтобы к приезжему. Предпочтительно что-нибудь временное. За жалованьем не
гонюсь.
средства держать слугу. Кроме того, я на днях уезжаю в Америку.
- по всему, что я слышал, думается, Америка для меня самое подходящее место,
там-то и быть веселым!
смягчился.
за углом и увертываться, когда все дело можно решить в двух словах?
Последние две недели я следил за вами, не спуская глаз. Я отлично вижу, что
дела ваши не очень-то ладятся. Еще тогда, когда я в первый раз встретил вас
в "Драконе", я понял, что этим кончится, рано или поздно. Так что вот, сэр,
я к вашим услугам. Сам я тоже без места, а без жалованья обойдусь хоть целый
год, потому что скопил кой-что в "Драконе" (не собирался копить, да так уж
вышло), вот я, весь тут, сэр! Люблю всякие приключения, и вы мне правитесь,
сэр, и хочется мне показать себя в таких обстоятельствах, когда всякий
другой упал бы духом. Так возьмете вы меня или не возьмете, сэр?
вы взять меня с собой, а когда я говорю взять с собой, это значит -
позволите ли вы мне ехать вместе с вами, потому что я все равно поеду, так
или иначе. Как только вы сказали "Америка", я сразу понял, что это самое
подходящее для меня место. И потому, если я не куплю себе билета на тот
пароход, с которым поедете вы, сэр, то куплю себе билет на другой. И
попомните мои слова, сэр: коли я поеду один, то уж - из принципа - только на
самом гнилом и трухлявом старом корыте, на каком можно будет получить место
даром или за деньги. Так что, ежели я утону по дороге, сэр, на вашей душе
будет грех, да еще какой грех, сэр? Поверьте моему слову.
раз вы меня с собой не берете, вам будет легче, оттого что вы так думаете. А
я с джентльменом не стану спорить. Я только говорю: будь я проклят, коли в
таком случае не уеду в Америку на самой дрянной старой посудине, какая
выходит из порта!
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Трубников Александр
Шилова Юлия