прогулки и памятного ее завершения, он сначала был слишком поглощен
известием, которое должен был сообщить, и чувствами, какие, естественно,
пробудила в нем сцена, им виденная, и не заметил, что дядя, по-видимому, не
знает той новости, которую капитан взялся объявить, а капитан подает сигналы
своим крючком, предлагая ему не касаться этой темы. Впрочем, сигналы
капитана трудно было понять, как бы внимательно в них ни всматриваться; ибо
подобно тем китайским мудрецам, о которых говорят, будто они во время беседы
пишут в воздухе какие-то ученые слова, совершенно неудобопроизносимые,
капитан чертил такие зигзаги и росчерки, что не посвященный в его тайну
никак не мог бы их уразуметь.
видя, как мало остается теперь шансов на непринужденную беседу с мистером
Домби до отъезда Уолтера. Но признавшись самому себе с видом разочарованным
и огорченным, что Соль Джилс должен быть предупрежден, а Уолтер должен
ехать, - принимая положение в данный момент таким, каково оно есть, и отнюдь
не изменившимся к лучшему, ибо мудрого вмешательства своевременно не
последовало, - капитан по-прежнему был непоколебимо уверен в том, что он,
Нэд Катль, - самый подходящий человек для мистера Домби; им нужно только
встретиться, и будущее Уолтера обеспечено. Ибо капитан не мог забыть о том,
как прекрасно сошлись они с мистером Домби в Брайтоне; с какою деликатностью
каждый из них вставлял нужное слово; как хорошо поняли они друг друга и как
он, Нэд Катль, в трудную минуту жизни указал на необходимость этой встречи и
привел свидание к желанным результатам. На этом основании капитан успокаивал
себя мыслью, что хотя Нэду Катлю под давлением обстоятельств в настоящее
время "держаться крепче" почти бесполезно, однако Нэд в подходящий миг
поднимет паруса и одержит полную победу.
обсуждать мысленно вопрос о том - в это время он сидел, глядя на Уолтера, и,
уронив слезу на воротничок, слушал его рассказ, - не будет ли тонко и
политично при встрече с мистером Домби лично передать ему приглашение зайти
и отведать у капитана баранины на Бриг-Плейс в любой день, какой тот
назначит, и за стаканом вина повести речь о видах на будущее юного Уолтера.
Но неуравновешенный характер миссис Мак-Стинджер и опасение, что она во
время этой беседы раскинет лагерь в коридоре и оттуда произнесет
какую-нибудь проповедь нелестного содержания, подействовали, как узда, на
мечты гостеприимного капитана и лишили его охоты предаваться им.
задумчиво сидя за обедом и не прикасаясь к еде, размышлял о случившемся, - а
именно: хотя сам Уолтер по скромности своей, быть может, этого и не
понимает, но он является, так сказать, членом семейства мистера Домби. Он
лично связан с событием, которое так трогательно описал; о нем вспомнили,
назвав по имени, и позаботились о его судьбе в тот самый день; и, стало
быть, судьба его должна представлять особый интерес для его хозяина. Если у
капитана и были какие-нибудь тайные сомнения касательно его собственных
выводов, он нимало не сомневался в том, что выводы эти укрепят спокойствие
духа мастера судовых инструментов. Поэтому он воспользовался столь
благоприятным моментом и преподнес своему старому другу известие о
Вест-Индии, как пример удивительного повышения по службе, заявив, что он, со
своей стороны, охотно поставил бы сто тысяч фунтов (если бы они у него были)
за успех Уолтера в будущем и не сомневается в том, что такое помещение
капитала принесло бы большую выгоду.
маленькую заднюю гостиную подобно удару молнии, и неистово ворошил угли в
камине. Но капитан развернул перед затуманенными его глазами такие блестящие
перспективы, столь таинственно намекнул на виттингтоновские последствия,
такое значение придал только что услышанному рассказу Уолтера и с таким
доверием ссылался на него, как на доказательство в пользу своих предсказаний
и великий шаг к осуществлению романтической легенды о красотке Пэг, что сбил
с толку старика. Уолтер в свою очередь притворился таким обнадеженным и
бодрым, столь уверенным в скором возвращении своем домой и, поддерживая
капитана, так выразительно покачивал головой и потирал руки, что Соломон,
взглянув сначала на него, а потом на капитана Катля, стал подумывать о том,
не следует ли ему ликовать.
нервно проводя рукой сверху вниз по ряду блестящих пуговиц на своем сюртуке,
а затем снизу вверх, словно это были четки, которые он перебирал. - И я бы
предпочел, чтобы мой милый мальчик остался здесь. Должно быть, это
старомодное желание. Он всегда любил море. Он... - и старик пытливо
посмотрел на Уолтера, - он рад, что едет.
Да, капитан Катль, я не поеду! Если дядя думает, что я могу радоваться
разлуке с ним, хотя бы мне предстояло стать губернатором всех островов в
Вест-Индии, этого достаточно. Я не сдвинусь с места.
обратите внимание на вашего племянника!
старик посмотрел на Уолтера.
крыльях которой воспарил, - и ему предстоит пуститься в некое путешествие.
Какое имя неизгладимо начертано на этом судне? Гэй? Или, - продолжал
капитан, возвысив голос и как бы предлагая обратить внимание на этот пункт,
- или Джилс?
руку, - я знаю. Знаю. Конечно, я знаю, что Уоли всегда думает обо мне
больше, чем о себе. Вот что у меня на уме. Если я говорю - он рад поездке,
это значит - я надеюсь, что он рад. Понятно? Послушайте, Нэд, и ты также,
Уоли, дорогой мой, для меня это ново и неожиданно; боюсь, всему причиной то,
что я беден и отстал от века. Скажите же мне, для него это действительно
большая удача? - продолжал старик, тревожно переводя взгляд с одного на
другого. - Всерьез и на самом деле? Так ли это? Я могу примириться с чем
угодно, если это к выгоде Уоли, но не хочу, чтобы Уоли поступал во вред себе
ради меня или скрывал что-нибудь от меня, Нэд Катль! - сказал старик, глядя
в упор на капитана, к явному смущению сего дипломата. - Честную ли игру
ведете вы со своим старым другом? Говорите, Нэд Катль. Быть может, что-то за
этим скрывается? Следует ли ему ехать? Откуда вы это знаете и почему?
успокоению капитана, вмешался, достигнув некоторых результатов; вдвоем,
говоря без умолку, они более или менее примирили старого Соля Джилса с этим
проектом, или, вернее, до того сбили его с толку, что все, даже мучительная
разлука, рисовалось ему в тумане.
Уолтер получил от мистера Каркера, заведующего, распоряжение об отъезде и
экипировке, а также узнал, что "Сын и наследник" отплывает через две недели
или, быть может, на один-два дня позже. В суете, вызванной приготовлениями,
которую Уолтер умышленно старался раздуть, старик потерял последнее
самообладание; день отъезда быстро приближался.
ежедневно наводя справки у Уолтера, убедился, что дни, остающиеся до
отъезда, проходят, тогда как не представляется случая - и вряд ли таковой
представится - выяснить положение дел. Вот тогда-то, после долгого
обсуждения этого факта и после долгих размышлений о неблагоприятном стечении
обстоятельств, капитану пришла в голову блестящая мысль. Что, если он
нанесет визит мистеру Каркеру и от него постарается узнать, с какого борта
берег?
минуту вдохновения, когда он после завтрака курил первую трубку у себя на
Бриг-Плейс, и была достойна табака. Да, это успокоит его совесть, которая
отличалась чуткостью и была слегка смущена тем, что доверил ему Уолтер и что
сказал Соль Джилс; это будет умный и ловкий ход во имя дружбы. Он
старательно испытает мистера Каркера и выскажется более или менее
откровенно, только когда уяснит себе характер этого джентльмена и
удостоверится, поладили они или нет.
укладывался дома), капитан Катль снова надел полусапоги и, заколов галстук
траурной булавкой, предпринял вторую экспедицию. На этот раз он не покупал
букета для подношения, потому что отправлялся в контору; но он продел в
петлицу маленький подсолнечник, дабы приятный аромат деревни исходил от его
особы, и с этим подсолнечником, сучковатой палкой и глянцевитой шляпой отбыл
в контору Домби и Сына. Осушив в ближайшей таверне стакан теплого грога, - а
это помогало собраться с мыслями, - капитан промчался по двору, чтобы не
рассеялось благотворное действие рома, и внезапно предстал перед мистером
Перчем.
начальников зовут Каркер.
все его начальники заняты и вряд ли когда-нибудь освободятся.
Катль.
ускользнул - не столько преднамеренно, сколько потому что вздрогнул при
мысли о том, как подобное оружие, будь оно неожиданно показано миссис Перч,
могло бы в теперешнем ее положении погубить надежды этой леди.
пришел капитан Катль, - сказал капитан, - я подожду.
носовой платок из тульи глянцевитой шляпы, которую он зажал между колен (не
причиняя ущерба ее фасону, ибо никто не мог бы ее согнуть), старательно
вытер голову и как будто почувствовал себя освежившимся. Вслед за этим он
пригладил крючком волосы и с безмятежным видом сидел, осматривая контору и
Черепнин Владимир
Русанов Владислав
Конюшевский Владислав
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк