воздушными мостами. Железные лестницы в два оборота, смело извиваясь,
пестрели площадками; железные мостики, переброшенные в пространстве,
вытягивались в вышине прямыми линиями; при матовом свете, лившемся через
стеклянную крышу, все это железо превращалось в легкую архитектурную
затею, в сложное кружево, пронизанное светом, в современное воплощение
сказочного дворца, в вавилонскую башню с наслоениями этажей, с широким
простором залов, с видом на необъятные просторы других этажей и других
залов. Действительно, железо царило всюду, смелый молодой архитектор даже
не прикрыл его слоем краски, не пожелав придать ему видимость дерева или
камня. Внизу, чтобы не затенять товары, убранство залов отличалось
изысканной скромностью и было выдержано в нейтральных тонах, но по мере
того как металлический каркас поднимался все выше, капители колонн
становились все пышней и богаче, заклепки приобретали форму розеток,
кронштейны и консоли украшались скульптурой. Наконец, самый верх сверкал
совсем уж яркими красками - зеленой и красной, сочетавшимися с обильной
позолотой, с целыми потоками золота, с золотыми нивами, тянувшимися до
самых окон, расписанных золотой эмалью. Своды в галереях также были
расписаны глазурью. Мозаика и фаянс входили в убранство, оживляя фризы и
смягчая свежими тонами суровость ансамбля; лестницы с перилами, обитыми
красным бархатом, были отделаны резным полированным железом, блестевшим,
как стальные латы.
остановилась, пораженная буйной сумятицей, оживлявшей в этот день
необъятный зал. Внизу, вокруг нее, продолжала волноваться толпа, - она
текла в двух встречных направлениях, и водоворот этот чувствовался вплоть
до самого отдела шелков; толпа все еще была очень разношерстной; было
много мещанок, домашних хозяек, много женщин в трауре, с длинными вуалями,
были неизбежные кормилицы, случайно завернувшие сюда и ограждавшие своих
младенцев растопыренными локтями; однако во второй половине дня стало
появляться больше светских дам. И все это море, пестревшее шляпками
вперемежку с ничем не покрытыми белокурыми и черными головами, текло с
одного конца галереи к другому и среди сверкающих красок материй казалось
бесцветным и тусклым. Всюду г-жа Дефорж видела большие ярлыки с громадными
цифрами, выделявшиеся резкими пятнами на ярких ситцах, блестящих шелках и
темных шерстяных материях. Потоки протянутых лент отделяли головы от
туловищ, целая стена фланели выпячивалась вперед наподобие мыса, зеркала
уводили залы в бесконечную глубь, отражая выставленные товары и группы
покупателей с запрокинутыми лицами, половинами плеч и обрывками рук; а
справа и слева из боковых галерей открывался вид на другие отделы, на
белоснежные недра белья, на пестрые глубины трикотажа, на смутные дали,
пронизанные полосой света, ворвавшейся из какого-нибудь окна, и там толпа
уже казалась не толпой, а какой-то человеческой пылью. Г-жа Дефорж
взглянула наверх и увидела на лестницах, на висячих мостах, вдоль перил
верхних этажей непрерывный жужжащий поток, устремленный куда-то ввысь, -
население целой страны, подвешенное в воздухе и путешествующее в просветах
огромного металлического каркаса; эти бесчисленные люди вырисовывались
черными силуэтами в рассеянном свете, проникавшем сквозь расписанные
эмалью стекла. С потолка спускались большие золоченые люстры. Полотнища
ковров, вышитого шелка, затканных золотом материй, ниспадая, свешивались с
балюстрад сверкающими знаменами. Тут же, из конца в конец, совершали свой
полет кружева, трепетно реяли муслины, торжествовали шелка, завершаясь
апофеозом полуодетых манекенов. А над всем этим хаосом, на самом верху, в
отделе постельных принадлежностей, виднелись словно повисшие в воздухе
маленькие железные кроватки с матрацами и белыми занавесками - целый
дортуар пансионерок, которые спали под непрерывный топот покупателей, -
впрочем, все редевших по мере восхождения кверху.
из продавцов, заметив, что она остановилась. - Чистый шелк, двадцать
девять су.
ожесточеннее. Она попыталась сориентироваться. Касса Альбера Ломма
находилась слева от нее; он знал г-жу Дефорж в лицо и позволил себе
приятно ей улыбнуться; он работал не торопясь, несмотря на поток
осаждавших его счетов, тогда как за его спиной Жозеф воевал с мотком
веревок, еле успевая завязывать покупки. Тут г-жа Дефорж поняла, где она:
перед ней отдел шелков. Но ей потребовалось минут десять, чтобы сюда
добраться, - до того быстро разрасталась толпа. Красные шары становились
все многочисленней. Поднимаясь в воздух на незримых ниточках, они
сливались в сплошное пурпурное облако, тихо плывшее к дверям и дальше - в
Париж; ей беспрестанно приходилось нагибать голову под этими летящими
шарами, когда она встречалась с детьми, которые держали их, намотав нитку
на крошечный пальчик.
увидев г-жу Дефорж.
заходил к ней на чашку чая. Она находила его вульгарным, но очень
любезным; этот сангвиник, отличавшийся неизменно хорошим расположением
духа, удивлял и забавлял ее. К тому же позавчера он рассказал ей без
обиняков об отношениях Муре и Клары, причем сделал это без всякого
расчета, просто по глупости толстяка, любителя посмеяться; снедаемая
ревностью, она скрывала свою рану под внешним презрением; однако она
пришла сюда, чтобы попытаться узнать, кто эта девушка, и поглядеть на нее;
Бутмон сказал только, что она продавщица из отдела готового платья, а
назвать ее имя отказался.
кофточки?
Бутмон тотчас позвал Фавье и продолжал болтать с нею в ожидании продавца,
который был занят с покупательницей, той самой "красавицей",
очаровательной блондинкой, о которой нередко толковал весь отдел, хотя
никто ничего не знал о ней, даже ее имени. На этот раз красавица была в
глубоком трауре. Кого же она потеряла - мужа? отца? Наверное, не отца,
потому что тогда она была бы куда печальней. Но в таком случае что же о
ней болтали? Значит, это вовсе не кокотка, раз у нее был настоящий муж! А
может быть, она носит траур по матери? Несколько минут, несмотря на
горячку работы, все приказчики были заняты этим вопросом и обменивались
всевозможными догадками.
когда тот возвратился наконец, проводив покупательницу в кассу. - Когда
эта дама здесь, вы никак не можете с ней расстаться... Ведь она смеется
над вами!
относиться к покупателям с большим уважением. С тех пор как отдел,
объединившись, добыл ему место Робино, Гютен сделался строг, сварлив и
придирчив. Вопреки всем своим обещаниям остаться хорошим товарищем, -
обещаниям, которыми он некогда подогревал пыл сослуживцев, - он стал до
того несносен, что его недавние сторонники теперь глухо поддерживали
против него Фавье.
просит вас достать фуляр самых светлых оттенков.
восходящее солнце, весь зал сиянием зари и переливалась самыми нежными
цветами радуги - бледно-розовым, светло-желтым, ясно-голубым. Тут были
фуляры прозрачнее облака; сюра - легче пуха, летящего с деревьев;
атласистые китайские шелка, напоминающие нежную кожу китайских девушек.
Были тут и японские понже, индийские тюсоры и кора, не говоря уже о легких
французских шелках, полосатых, в мелкую клетку и в цветочках всевозможных
рисунков, - шелках, вызывавших мысль о дамах в платьях с оборками,
вышедших майским утром погулять под раскидистыми деревьями парка.
роз, - сказала наконец г-жа Дефорж.
выпытать у Бутмона, стоявшего возле нее, хоть что-нибудь о сопернице.
Героиня вашей истории блондинка?
ограничился улыбкой. Но как раз в эту минуту мимо Проходила Дениза. Она
только что передала в руки Льенара, в отделе мериносовых тканей, г-жу
Бутарель, - провинциалку, дважды в год приезжавшую в Париж, чтобы
разбросать по отделам "Дамского счастья" все деньги, которые ей удалось
сберечь в хозяйстве. Фавье уже взял было фуляр г-жи Дефорж, но Гютен,
желая сделать ему приятное, остановил его:
покупательницу.
взглянуть в лицо молодому человеку, словно он напоминал ей о старом грехе,
хотя этот грех и был только в ее помыслах.
недотепа? Разве он взял ее обратно?.. Ну, значит - она и есть героиня
приключения!
правды.
лестнице. Ей приходилось останавливаться через каждые три секунды, чтобы
не быть унесенной потоком, стремившимся вниз. Все здание дрожало, и
железные ступени лестницы вздрагивали под ногами, словно трепеща от
дыхания толпы. На каждой ступеньке стояли прочно укрепленные манекены, на
которых висели костюмы, пальто, халаты, - можно было подумать, что здесь
Акунин Борис
Буркатовский Сергей
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Суворов Виктор