пока он ее не убил. Он издал грудной рычащий звук, который мог означать
ярость, и бросился раньше, чем она успела замахнуться. Он поймал ее руку,
извернулся и швырнул ее через всю кухню, как мешок муки. Она грохнулась на
правое плечо и с шумом выдохнула от страшного удара об пол.
правом плече пульсировала боль, монтировка из руки выпала. Когда Лаура
собралась с силами настолько, что смогла сесть, она была одна в кухне
Беделии Морз. Задняя дверь была широко распахнута, ветер задувал в дом
опавшие листья. Лаура сплюнула на пол красную ленту, и ее язык нащупал рану
с внутренней стороны щеки, где она прокусила ее зубами. "Все нормально, -
подумала она. - Все нормально". Но теперь, когда человек с оскалом смерти
исчез, ее стало неудержимо трясти и тандемом навалились тошнота и страх. Она
еле успела выбраться из кухни, как ее вырвало рядом с одной из абстрактных
скульптур. Ее рвало до тех пор, пока ничего не осталось внутри, и тогда она
села на землю рядом с собственными извержениями и набрала полные легкие
морозного воздуха. Между ее бедрами пульсировала боль. Она почувствовала,
как там расходится теплая влага, и поняла со злостью, что этот сукин сын
снова порвал ей швы.
осталась. Ее неудержимо подмывало заплакать, и она чуть не поддалась этому
жестокому другу - плачу. Но она не доверяла себе, что сможет перестать, если
начнет, и она стояла, прижав руки к глазам, пока это желание не прошло, Шок
отступил на задний план сознания, дожидаясь своей очереди, чтобы навалиться
на нее. Сейчас ничего нельзя было сделать, только вернуться к машине и ехать
обратно в "Дейз-Инн". Правое плечо превращалось в сплошной черный синяк,
спина болела там, где пришелся удар о кухонную полку.
осталась в живых. До всей этой истории она бы сжалась в комок и плакала
навзрыд, но теперь все было иначе. Сердце стало жестче, взгляд холоднее.
Насилие внезапно и необратимо стало частью ее жизни.
расспрашивавший соседа напротив о Диане Дэниеле. Кто он и каково его место в
картине?
уйти из света и снова броситься в темноту. Она подобрала монтировку и
подождала, чтобы унялась дрожь. Она не унималась. Лаура отмела в сторону
видение притаившегося человека с оскалом, который ждет ее где-то снаружи.
"Ну и пусть", - сказала она себе. Потом она выключила свет, закрыла дверь и
пошла к своей далекой машине. Никто за ней не шел, хотя она подпрыгивала при
каждом звуке - воображаемом или нет, - и пальцы крепко сжимали монтировку.
увидела. Перевернутые, как в зеркале, буквы, вырезанные стеклорезом на
ветровом стекле. Два слова:
как предостережение. Домой. Это где? Здание в Атланте, где рядом живет
посторонний по имени Дуг? Место, где живут родители, опять готовые охотно
распоряжаться ее жизнью?
поехала по направлению к Энн-Арбор.
Глава 3
ТАЙНА
не в себе. Почему - не знаю. Болит голова, не могу ясно думать. Может быть,
так со всеми бывает?
миновала. - Я так рада тебя видеть, Диди, я даже не могу тебе сказать, как я
рада. То есть.., ты теперь совсем другая, и вообще, но мне тебя не хватало.
леди. Ведь это могла быть и западня?
своего соседа Чарльза Брюера биноклем. Она заняла позицию для наблюдения,
откуда можно было видеть сходящих с парома пассажиров, и она узнала Мэри, а
Эдварда Фордайса не узнала, пока он не подошел к Мэри. Она ехала за ними от
острова Свободы, видела, как они входили в дом, и позвонила в квартиру,
принадлежащую Эдварду Ламберту. Коричневый "форд" она взяла напрокат, а свою
машину - серый полуфургон "хонда" - поставила на автостоянке в аэропорту
Детройта.
мной будет мой ребенок.
головой, не понимая.
оно от него. Вот почему привезла Барабанщика. Для Джека. Понимаешь?
Сумасшествие Мэри было очевидно, как короста. Да, правда, Мэри оставалась
все так же хитра - как зверь, за которым охотятся, - но испытания многих
лет, незримая одиночная камера сгрызли ее до самых костей.
Мэри стало более понятным, но его объяснение было само по себе сумасшедшим.
- Я тебе сочувствую.
Никак не надо! У меня теперь все хорошо, раз мой ребенок со мной!
головы младенца остался бы обгорелый череп. Однажды ночью - и может быть, в
очень недалеком будущем - Мэри проснется в судорогах безумия, и никого не
окажется рядом, чтобы спасти ребенка. Диди знала, что много страшного
натворила в своей жизни. По ночам к ней приходили призраки, исходя кровью и
стонами. Они заполняли ее сны, они ухмылялись и бормотали, когда она
отложила бритву и сунула запястья в горячую воду. Она делала страшные вещи,
но никогда не трогала детей.
будет тебя задерживать.
его матери.
вступила на минное поле.
тебя обнаружит полиция? Может пострадать Барабанщик. Об этом ты подумала?
прихвачу с собой столько легавых, сколько получится. - Она пожала плечами. -
Разумно.
Террор.
ее лицо. - Мы теперь вместе. Мы умрем вместе, если это нам суждено.
матери-земли. Широкие ладони и крепкие пальцы. Она подумала о входящих в
тела пулях из оружия, зажатого в одной из этих рук. Она вспомнила новости по
телевизору, как показывали уходящую из больницы в Атланте мать ребенка с
истерзанным тревогой лицом и согнутой под неимоверной тяжестью спиной. Она
подумала о тайне, о которой подозревала уже пять лет. Жизнь ее была
извилистой, предательской дорогой. Она убила своих родителей, доведя мать до
алкоголизма, а отца до сердечного приступа, убившего его в семьдесят третьем
году. Ферма пропала - ее забрал банк. Мать жила в приюте, бормоча слюнявым
ртом и мочась под себя. Для Беделии Морз старая пословица обернулась горькой
истиной - нельзя вернуться в родной дом.
не собиралась ехать восемнадцатого февраля к статуе Свободы, но мысль об
этом продолжала ее грызть. Диди не знала точно, почему она решила ехать.
Может быть, из чистого любопытства, или же потому, что Штормовой Фронт и был
ее настоящей семьей. Она купила билет туда и обратно в "Америкэн эйрланз" и
в четверг вечером вылетела из Детройта.
ночевать в мотеле у Мэри, но там было чище, чем в отеле на Пятьдесят пятой
западной в Манхеттене, где она остановилась. Теперь она была рада, что
осталась с Мэри - из-за ребенка. И куда меньше была рада, что заглянула во
внутренний мир Мэри Террор, хотя сообщение в новостях о гибели агента ФБР от
настороженного ружья было достаточным предупреждением. Диди вертела в уме
свою тайну, как кубик Рубика.
рассказал Диди, о чем он пишет. - Я не уверена, что Джеку бы это
понравилось.
Так он всегда говорил.
место.
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Ильин Андрей
Никитин Юрий