выкрикнули из публики. - Или начинай петь, или мы пустим тебя поплавать!
отвернулся. В груди у Пелвиса взмахнула крылышками бабочка страха.
Капля пота затекла в левый глаз Пелвиса, и несколько секунд глаз нестерпимо
горел. Неожиданно с одного из столов полетела тарелка с супом и угодила
Пелвису прямо в живот. Раздался взрыв смеха, а затем кто-то начал реветь,
подражая ослу. Пелвис уставился на свои измазанные замшевые ботинки, и
подумал в том, что эти люди ничего не знают о том, сколько долгих часов
потратил он, изучая фильмы о Пресли, осваивая его походку, улыбку и речь;
они не знают, сколько ночей он слушал записи Элвиса в маленькой грязной
комнате, ловя каждую фразу и каждый нюанс этого богатого, прекрасного
голоса, того голоса, который стал душой Америки. Они не знали, как сильно он
любил Элвиса, как поклонялся могиле в Грейсленде и как жена назвала его
глупым толстым неудачником и сбежала, взяв все его деньги, с водителем
грузовика по имени Буумер. Они не знали, сколько он выстрадал за свое
увлечение.
пианисту:
который с радостью был ему предоставлен, Пелвис поддернул рукава, опустил
пальцы на грязные разбитые клавиши и начал играть.
все замолкли - но никто не был потрясен так, как был потрясен Флинт. Потому
что только он узнал эту музыку: величественные вступительные аккорды
прелюдии номер девять ре-минор Шопена, которую он слушал каждый день.
Вторая тарелка ударила в пианино, а в голову Пелвиса врезалась половинка
гамбургера. Рокот недовольства взмыл под потолок, как атомный гриб.
напоминающим обезображенный кулак. - Играй что-нибудь помелодичней!
Ладно - вот песня, которая называется "A Big Hunk of Love". - Он ударил по
клавишам, и пианино издало звук, похожий на грохот локомотива,
прорывающегося сквозь преисподнюю. А потом его пальцы запорхали легко и
быстро; крики, гам и хлопанье дверей потонули в мощных аккордах. Пелвис
склонил голову набок, открыл рот и завопил о том, что его крошка отдала ему
свою большую, большую, большую любовь.
напоминал голос Элвиса, но пел он совсем по-другому; хотя в его пении
присутствовали резкие мемфисские тона королевского рок-н-ролла, но, кроме
них, в нем было глубокое плачущее завывание, более характерное для Роя
Орбисона. Глядя, как Эйсли буквально разносит в клочья бедное пианино,
словно безумный Джерри Ли Льюис, и прислушиваясь к его ревущему голосу,
который метался между полом и потолком. Флинт понял правду: этот разряженный
под Пресли парень был отвратительным и мерзким Элвисом, но сказать так было
все равно что назвать рубин грязным и мерзким бриллиантом. И хотя Флинт
ненавидел эту музыку, ему стало ясно, что Пелвис Эйсли отнюдь не двойник
мертвой рок-звезды. Этот человек, которого он, как оказалось, совсем не
знал, сам был настоящим болидом.
склонившегося над пианино. Пистолет Морто по-прежнему тыкался ему ребра, но
внимание охотника было сосредоточено на напарнике. И в мозгу Дэна пронеслась
мысль, что если достаточно быстро и ловко двинуть Морто по голове пивной
кружкой, то можно выиграть пару секунд, чтобы добраться до двери.
есть время".
руке напряглись, и вытатуированная змея зашевелилась.
Глава 21
МОЛЧАЛИВАЯ ТЕНЬ
Достаточно".
чувство, что только что мимо, как молчаливая тень, пронеслась опасность.
прошло тихо и гладко, насколько можно.
остальных и почему не сказал бармену, кто он на самом деле.
сам хотел в меня выстрелить. У меня в руках был пистолет охранника, и я...
Флинт.
развалилось. Как только замерли последние звуки, публика разразилась
аплодисментами и восторженным воем. Пелвис прищурился, изумленный такой
реакцией. Хотя он и играл на пианино в ансамбле, когда был подростком, но
чаще брал в руки электрогитару; он владел ей далеко не блестяще, но ведь
это, как-никак, был инструмент его короля. Он старался следовать указаниям
руководителей ансамбля, которые советовали ему побольше работать над
голосом, потому что имевшиеся в нем высокие ноты не имели ничего общего с
голосом Элвиса, за который, собственно, и платили клиенты; ты должен быть
максимально похожим на Элвиса, говорили ему, так что старайся.
все равно, что у него в руках нет электрогитары, а его голос не столь
простецкий и грубоватый, как у короля. Они начали требовать новой песни, а
некоторые от избытка чувств даже колотили по столу кулаками и пивными
кружками.
вам еще одну песню. "It's Your Baby, You Rock it". - Он пустился в очередной
тур своей феерической игры, и хотя его руки уже устали, и он делал много
ошибок, старый опыт быстро вернулся к нему. Скрипач подхватил мелодию, затем
вступил и аккордеонист.
какие-нибудь записи?
это стоит послушать! Да он сделает на этом кучу денег!
дороге?
здесь завтра в полдень. Это единственный путь.
замолчал и начал снова:
оттуда чертовски далеко Шривпорта. Понимаешь, здесь на целые мили вокруг нет
никаких дорог.
в... - лоно цивилизации, - чуть было не сказал он, но решил, что это будет
не очень разумно. - В Шривпорт.
предупредить - можешь позвонить.
поймана. Сейчас он, конечно, дрыхнет, но не" станет возражать, если его
разбудят ради такого известия..."
ради он должен торопиться звонить этому сукину сыну, любителю уродов? Сейчас
важен он. Флинт. Он не должен бежать и звонить Смотсу, как какой-то
подросток, испугавшийся трости отца. Так или иначе, если бы Смотс не повесил
на него Эйсли, он закончил бы эту работу еще вчера. Ну, значит, и черт с
ним.
Оставаться здесь и ждать, пока не придет судно? - Он устал, был весь в грязи
и боялся, что Ламберт выкинет какой-нибудь фокус. - Вы не скажете, где тут
можно принять душ и немного поспать?
погасла, но он по-прежнему держал ее в зубах. Теперь он вынул ее и
разглядывал пепел, размышляя, стоит ли тратить на нее новую спичку. - Вы
имеете в виду помещение для всех вас? Или вам нужно отдельные апартаменты
для дамы?
всем тем, что услышала от Энджи. Карликовый бульдог у нее на руках с тоской
наблюдал за Пелвисом. - Уж лучше я всю ночь просижу здесь!
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Корнев Павел