- А я хотел бы уподобиться ящику Пандоры, из которого обильно сыплются
болезни, косящие людей налево и направо.
В этот момент послышались стоны, их испускали три прикованных цепями
жертвы, которых начали мучать фурии.
- Развяжите их, - приказал Сен-Фон, - и давайте сюда.
Их развязали и подвели к моим гостям ни одно существо женского рода не
могло бы соперничать с ними в красоте и грации, и я воздержусь описывать то,
что делали с ними два негодяя.
- Жюльетта, - промолвил возбужденный министр, - вы самое очаровательное
и способное создание, у вас все признаки гениальности, и вы заслуживаете
награды... Щите к нам и будем вместе топтать эти цветы пойдемте в сад и
предадимся тому, что диктует нам наше воображение. У вас здесь есть укромные
места?
- Сколько угодно, весь сад будет сценой для ваших безумств.
- Превосходно. А дорожки не освещены?
- Нет, повелитель, темнота вдохновляет на преступления, и вы будете
наслаждаться самыми ужасными. Пойдемте, принц, в эти мрачные лабиринты и
примем вызов нашего злодейского воображения.
Мы все - оба распутника, я и трое жертвенных агнцев - вышли из беседки.
Войдя в темную аллею с изгородью, Сен-Фон воскликнул, что он не двинется
дальше, пока не совершит совокупления, и, схватив самую младшую из девочек,
злодей лишил ее .девственности и спереди и сзади прежде чем присоединиться к
нам минут десять спустя. Во время его отсутствия я пыталась возбудить
старого принца, но без успеха. Казалось, никакая сила не может поднять его
орган.
- Так вы не собираетесь совокупляться? - крикнул из кустов Сен-Фон,
тиская вторую девочку.
- Нет, нет, продолжайте дефлорацию, - ответил старый аристократ. - Я
ограничусь их страданиями. Как только вы пропустите их через себя,
передавайте одну за другой мне.
Он ухватил своими клешнями первую девочку и принялся терзать ее самым
немилосердным образом, а я в это время усиленно сосала его. Между тем
Сен-Фон покончил с невинностью второй и в том же состоянии, что и первую,
передал ее в руки принца, потом взялся за четырнадцатилетнюю.
- Вы представить себе не можете, как мне нравится сно-шаться в темноте,
- с чувством сказал министр. - Ночные тени - лучшие союзники для
преступления, к тому же ночь во многом облегчает его.
Сен-Фон, который до сих пор все еще не испытал оргазма, теперь
разрядился в зад старшей девочки, потом они с принцем обсудили дальнейшие
действия. Было решено, что Сен-Фон оставит себе ту, которая только что
выдавила из него семя, а двух других отдаст принцу, и этот злодей,
вооружившись всем необходимым для пыток, воодушевляясь все сильнее, увел
своих закованных в цепи жертв. Я сопровождала моего любовника и старшую
девочку, которой предстояло умереть от его руки. Когда мы отошли на
приличное расстояние, я рассказала ему о краже "мы оба от души посмеялись,
и он заверил меня, что по своему обыкновению, прежде чем явиться на наш
званый вечер, принц посетил публичный дом с тем, чтобы соответствующим
образом настроиться, и что нет ничего легче, чем убедить его в краже
драгоценностей и денег в том самом месте.
- Я думала, что он ваш друг.
- У меня нет друзей, - ответил министр, - мне выгодны отношения с этим
человеком, пока он находится в фаворе у короля, но как только ситуация
переменится, и он попадет в немилость, я первым отшвырну его в сторону. Он
разгадал мои мысли, дал мне понять, что относится ко мне точно так же, и
предложил сотрудничать. Я согласился, и на этом держится наша с ним связь. А
в чем дело, Жюльетта, вам не понравился этот человек?
- Я нашла его невыносимым.
- Честное благородное слово, если бы не политические соображения, я бы
с удовольствием отдал его на вашу милость. Тем не менее мы, наверное, сумеем
устроить его падение. Вы настолько полюбились мне, дорогая, что нет ничего
на свете, чего бы я не сделал для вас.
- Но вы же говорили, что имеете перед ним какие-то обязательства?
- Кое-какие есть.
- Тогда как же, в свете ваших принципов, вы терпите такое положение?
- Предоставьте это мне, Жюльетта. - Затем Сен-Фон переменил тему и
снова выразил свое восхищение тем, как я подготовила нынешний вечер. - Вы
женщина с безупречным вкусом и бесконечной мудрости чем лучше я вас узнаю,
тем больше убеждаюсь, что не должен расставаться с вами.
И потом впервые он обратился ко мне фамильярно, на "ты", и с
торжественным видом разрешил мне, оказав тем самым великую милость,
обращаться к нему точно так же.
- Я буду всю жизнь служить тебе, Сен-Фон, если таково твое желание, -
ответила я. - Мне известны твои вкусы, я буду удовлетворять их и, если ты
хочешь сильнее привязать меня к себе, постарайся угождать моим желаниям.
- Поцелуи меня, небесное создание, а завтра утром тебе выдадут сто
тысяч франков, так что решай сама, знаю ли я желания твоего сердца!
В этот момент к нам подошла старая женщина, просившая подаяние.
- Это еще что такое? - удивился Сен-Фон. - Кто пустил сюда эту шваль? -
Он с изумлением уставился на меня, заметил на моих губах улыбку и сразу
догадался.
- Прелестно, прелестно, - тихо пробормотал он. - Ну и что же тебе
надобно? - повернулся он к нищенке.
- Увы, мой господин, я прошу милостыню, - ответила она. - Может, вы
соблаговолите взглянуть на мою нищету?
Она взяла министра за руку и завела в маленькую хижину, освещенную
тусклой, свешивающейся с потолка коптящей лампой, где на почерневшей от
сырости соломе лежали двое детишек - мальчик и девочка - не старше
восьми-десяти лет, оба голенькие.
- Посмотрите на эту несчастную семью, - обратилась к нам нищенка. - Вот
уже три дня у меня нет для них ни крошки хлеба. Вы очень богатый человек,
так будьте же милостивы и помогите несчастным обездоленным детям. Я вас не
знаю, сударь, но, может, вы знакомы с господином Сен-Фоном?
- Да, - скромно ответил министр.
- Так вот, перед вами его рук дело! Он приказал засадить моего мужа в
тюрьму он лишил нас той малости, что у нас была, и вот в таких условиях мы
живем почти целый год.
Самым главным в этой сцене, друзья мои, тем, чем я вправе гордиться,
была ее абсолютная подлинность: я заранее, с большим трудом, разыскала этих
несчастных жертв несправедливости и алчности Сен-Фона, а теперь представила
их ему во плоти, чтобы снова пробудить в нем порочность.
- Ах, негодяй! - воскликнул министр, пристально глядя на жалкую
женщину. - Да, я хорошо знаком с ним, клянусь Богом, и вы также с ним
познакомитесь: он перед вами... Знаешь, Жюльетта, ты прекрасно устроила эту
встречу, у меня просто нет слов... Ну и на что ты жалуешься? Я отправил
твоего мужа в тюрьму, а он ни в чем не виновен? Это правда. Но это еще не
все: твоего мужа больше не существует. До сегодняшнего дня ты от меня
скрывалась, а теперь отправишься вслед за ним.
- Что мы вам сделали, господин?
- То, что жили со мной по соседству и имели маленькое поместье,'
которое не захотели продать мне. Но теперь оно мое: я вас разорил и завладел
им. И вот ты просишь у меня милостыню. Неужели ты считаешь, что я огорчусь,
если ты сдохнешь с голоду?
- Но ради этих бедных детей...
- Во Франции таких слишком много - около десяти миллионов, и прополоть
сад божий - значит оказать обществу большую услугу, - он, прищурившись,
посмотрел на детей, пнул ногой сначала одного, потом другого. - Впрочем, не
такой уж плохой материал. Зачем ему пропадать зря?
При этом член его отвердел невероятно от всего увиденного содомит
нагнулся, схватил за плечи мальчика и с ходу овладел им следующей стала
девочка, и с ней было проделано то же самое. Потом он возбужденно закричал:
- А ты, старая стерва, покажи-ка мне свой сморщенный зад, я хочу
увидеть твои дряхлые ягодицы, чтобы кончить!
Старая женщина зарыдала еще сильнее и стала отбиваться, так что мне
пришлось помочь Сен-Фону. Осыпав жалкое тело грязной бранью и ударами,
распутник вонзил в него свой инструмент, и все время, пока насиловал мать,
он яростно пинал ногами ее отпрысков, буквально втаптывая их в грязную
солому, а в момент кульминации одновременно с семенем разрядил свой пистолет
в ее голову. И мы удалились из этого прибежища несчастий, волоча за собой
четырнадцатилетнюю девочку, чьи ягодицы только что жадно целовал Сен-Фон во
время всей этой процедуры.
- Итак, сударь, - сказала я, когда мы шли дальше, - с этого момента
поместье этой семьи полностью принадлежит вам, и вы можете делать с ним, что
хотите. Эта жалкая женщина обивала пороги адвокатов и чиновников, ее мольбы
были уже услышаны, и затевалось крупное дело по правде говоря, у вас могли
быть серьезные неприятности, то есть вам грозила опасность с ее стороны.
Поэтому я разыскала ее, приютила здесь и подкармливала, и вот теперь вы от
нее избавились.
Сен-Фон пришел в неописуемый в'осторг и дрожащим от возбуждения голосом
повторял:
- Ах, как это сладостно - творить зло! Какие сладострастные чувства оно
вызывает! Ты не можешь представить себе, Жюльетта, как дрожат, будто
наэлектризованные, все фибры моей души от этого поступка, который я совершил
с твоей помощью,.. Ангел мой, небесное создание, мое единственное божество,
скажи мне: чем могу я отблагодарить тебя?
- Я знаю, что вам нравятся люди, жаждущие денег, поэтому я прошу вас
увеличить обещанную сумму.
- Кажется, речь шла о ста тысячах?
- Да.
- Ты получишь в два раза больше, милая Жюльетта. Но постой, что там еще
такое? - И министр застыл на месте при виде двух мужчин в масках и с