Чтение 54–й страницы книги ~Время меча~

галеры; теперь она прошла на нос и осторожно перегнулась через борт, чтобы
взглянуть на него. Предположение подтвердилось -- название было записано
явно не западной азбукой.

-- Что вы там увидели? -- спросил Саберро, не оборачиваясь.

-- Разве это не "Принцесса Сэлия"?

-- Нет, это восточная галера "Иль-бадияр". Мы зовем ее "Акулой", но в
восточных портах удобнее иметь восточное название. "Сэлия" затонула во время
шторма 13 лет назад. Недолго она нам прослужила, меньше года. Как сказал бы
какой-нибудь поэт, "Принцесса" не захотела быть добычей пиратов и предпочла
смерть, -- усмехнулся капитан.

-- Выходит, та история с моим отцом произошла 14 лет назад? Тут что-то
не сходится. Мне тогда было уже два года.

-- Ну и что? По-вашему, граф ходил в бой с младенцем под мышкой?
Наверняка, отправляясь в экспедицию, закончившуюся для него пленом, он
оставил дочку кому-то на попечение.

-- Должно быть, так и было. Я ничего об этом не помню. Просто за то
время, что я помню, мы с ним никогда надолго не расставались. Можно сказать,
что сейчас -- это в первый раз.

-- А теперь вы решили поискать приключений на свою задницу?

Элина вспыхнула, но вспомнила, с кем имеет дело.

-- Мой друг нуждается в помощи, -- сказала она с достоинством.

-- И ради этого вы отправляетесь на край света в гордом одиночестве?
Всегда знал, что аристократы не в ладах с головой.

Графиня проглотила и это оскорбление.

-- Вы уже решили, где меня высадите? -- холодно осведомилась она.

-- Да. Через два дня мы должны прийти в Харбад.

-- Хорошо, -- Элина кивнула и вернулась в свою каюту. Ее обрадовало
известие, что путешествие в обществе пиратов вскоре закончится. Возникала,
однако, одна проблема деликатного свойства. Хотя ей вернули скудные пожитки,
найденные в ее каюте на "Русалке", основное богатство Элины покоилось на
морском дне, зашитое в подкладку ее куртки. И теперь ей предстояло либо
ступить на чужой берег без денег, либо... просить о подачке у пиратского
капитана. Поначалу графиня решительно отвергла саму возможность второго
пути. Унизительно было обращаться с подобной просьбой; еще унизительней было
бы нарваться на отказ. Но если бы Саберро согласился, вышло бы еще хуже:
она, графиня Айзендорг, присвоила бы себе краденые деньги, став, таким
образом, соучастницей разбойников! Однако, обдумав альтернативу, Элина
решила взглянуть на ситуацию с другой стороны. Деньги все равно уже украдены
и ни при каких условиях не будут возвращены законным владельцам; так что
плохого в том, что некоторая их часть послужит благому делу? К тому же это
благодаря ей пассажиры "Русалки" избавлены от рабства; разве это не стоит
того, чтобы небольшая часть их имущества досталась освободительнице? "Не
иначе, общение с Эйрихом на меня повлияло", -- подумала Элина, оценив свои
прагматические выкладки. "Интересно, что с ним теперь? И с Йолленгелом?
Увидимся ли мы еще когда-нибудь? " Логика подсказывала, что это весьма
маловероятно.

На другой день на северо-востоке показалась земля. Галера подходила к
южной оконечности Агабейского полуострова. Пираты повеселели, предвидя
скорый кутеж на берегу. Элина, наконец, решилась объяснить Саберро свои
стесненные финансовые обстоятельства.

-- Вы, кажется, путаете пиратский корабль с городским советом по
благотворительности, -- усмехнулся капитан.

-- Нет, всего лишь полагаю, что и пиратам может быть не чуждо
благородство, -- голос Элины прозвучал искренне, но в душе она испытывала
отвращение как к Саберро, так и к себе самой.

-- Я и так уже пошел на немалые расходы из-за вас. Однако же я
вспоминаю, что ваш отец, сойдя на берег с "Сэлии", не взял своей доли.
Правда, делить было особенно нечего: галеон мы лишь подожгли, но не
захватили, а сама "Сэлия" была военным кораблем и не несла лишних грузов.
Личные вещи и деньги ее капитана и офицеров -- вот все наши тогдашние
трофеи. Доля графа, как рядового члена команды, не достигала и десятка
дихразов. Но если считать, что он был нашим капитаном -- пусть лишь в
течение минуты -- тогда его доля поднимается до пятидесяти трех дихразов. Я
помню, что именно столько получил я. Эти деньги я вам и отдам.

-- Вы очень великодушны, капитан, -- насмешливо поклонилась Элина.

-- К вашим услугам, графиня, -- в тон ей ответил Саберро.

На следующий день галера вошла в порт. Элина рассчитывала лично
проследить, как освобожденные пленники покинут корабль, но у предводителя
пиратов были иные планы.

-- Хоть в этих портах и не склонны цепляться к людям нашего ремесла,
ибо здесь мы продаем свою добычу, однако формальную благопристойность
следует соблюдать, -- пояснил он. -- Если эти люди станут досаждать местным
властям рассказами о том, что "Иль-бадияр" -- пиратский корабль, тем
придется начать расследование. То бишь нам придется заплатить им больше, чем
обычно. Поэтому, пока мы стоим в порту, ваши протеже останутся на борту. Их
отпустят перед самым отплытием.

-- Это точно? -- подозрительно нахмурилась Элина.

-- Вы, кажется, уже могли убедиться, что я держу свое слово. И, в свою
очередь, готов поверить вашему, поэтому вы сможете сойти на берег сразу же.

-- Хорошо, я обещаю не говорить никому в городе, что из себя
представляет ваш корабль.

-- Вы можете рассказывать, что ваше судно потонуло во время шторма, а
мы подобрали вас в открытом море. Тем не менее, ваши приятели с "Русалки"
могут дать другие показания, а потому не советую встречаться с ними на
берегу.

-- Я учту это. А вы, стало быть, не боитесь, что их показания помешают
вам когда-нибудь в будущем? -- Элина не могла избавиться от привычки
задавать опасные вопросы.

-- Когда мы придем в Харбад в следующий раз, история будет благополучно
замята.

Меж тем последние пираты, сходившие на берег в этой смене, уже
спустились по сходням; Саберро проводил их взглядом и добавил:

-- И с моими парнями вам на берегу тоже лучше не встречаться. Вы здесь
не всем понравились.

-- Это взаимно, -- усмехнулась Элина. -- Ну что, я могу идти?

-- Идите, графиня. И постарайтесь не попадаться мне больше. Наша
следующая встреча может оказаться не столь безоблачной.

-- Верно, -- кивнула Элина. -- Ибо мой долг верноподданного
тарвилонской короны -- способствовать аресту и казни таких, как вы.

-- Мне нравится ваша дерзость, -- хмыкнул Саберро. -- Ну а если я
гарантирую вам безопасность на будущее, вы пообещаете сделать то, что от вас
зависит, чтобы избавить мою шею от петли? -- его губы усмехались, но он и в
самом деле готов был заключить такое соглашение -- жизнь морского пирата
полна превратностей, и неизвестно, кто чьим пленником окажется в следующий
раз.

Элина на мгновение задумалась, но тут же покачала головой.

-- Нет, Саберро. Вы приносите несчастья сотням людей, и я не могу
покупать собственную безопасность за их счет.

-- Ну что ж. В таком случае прощайте, графиня, и надеюсь, что наши пути
больше не пересекутся.

-- Аналогично, -- Элина повернулась и легко сбежала по сходням.

Впервые она оказалась в действительно восточном городе. Если
космополитичный Эль-Хасар представлял собой смешение стилей, эпох, народов и
культур, то Харбад, второй по величине город Агабейского Эмирата, даже во
времена магов был классическим воплощением Среднего Востока, успешно
противостоя как западному, так и юго-восточному культурному влиянию,
несмотря на то, что находился в ключевой точке морского пути, соединявшего
противоположные области материка. В этом месте Великий и Южный континенты
ближе всего подходили друг к другу; их разделял пролив шириной всего в
двадцать миль, соединявший море и океан, поэтому Харбад еще называли
Восточными Воротами Срединного моря. Естественно, после падения чародейских
империй такое географическое положение оказалось весьма выгодным не только в
торговом, но и в военно-стратегическом плане; город превратился в одну из
главных баз агабейского военного флота (что, впрочем, не мешало пиратам со
всего Срединного моря практически в открытую сбывать здесь свою добычу).
Харбад неоднократно подвергался нападению соседних стран, желавших захватить
контроль над Восточными Воротами, но всякий раз атака бывала отбита. Тем не
менее, потери и разрушения были велики, и в конце концов эмират пошел на
компромисс, введя значительно более мягкие условия прохода через пролив и
стоянки в харбадском порту для иностранных судов. Несколько раз эмиры
агабейские пытались использовать Харбад в качестве базы для колонизации
Южного континента, однако неукротимая свирепость тамошних дикарей, не
желавших мириться с пришельцами, всякий раз служила к тому препятствием;
колониальная война с нападающими из непроходимых джунглей аборигенами
затягивалась на годы и годы, пока очередной эмир -- как правило, наследник
того, что начал колонизацию -- не прекращал это явно убыточное предприятие.
Наконец, деду нынешнего эмира удалось преуспеть -- он бросил через пролив
столь мощные силы, что дикари вынуждены были отступить вглубь континента.
Под командованием наместника-воеводы Махмадана была изменена сама природа
этих диких и неприветливых мест; джунгли выжигались и вырубались, болота
осушались. И вот, когда вековая мечта агабейских правителей о южной колонии
-- "южной створке Восточных ворот", по выражению одного из дипломатов --
казалось, осуществилась, Махмадан вдруг провозгласил себя эмиром, а колонию
-- независимым государством. Последовала новая война; немногочисленный флот
Махмадана был быстро разгромлен, однако на суше крепости, выстроенные против
дикарей, сослужили неплохую службу и против солдат метрополии. Тем не менее,
перспективы сепаратистов, фактически отрезанных от цивилизации, зажатых
между джунглями с юга и агабейской армией с севера, выглядели достаточно
мрачно, и их капитуляция стала бы, по всей видимости, лишь делом времени --
если бы не поддерджка, которую оказали им другие страны, давние соперники