Гейдельберге вообразил, будто на корабле смогу отдохнуть от нашего мира. Сам
себе удивляюсь, как я мог вообразить, будто так я узнаю что-то новое о себе
и о людях. Ничего подобного не случилось. Все это я видел тысячи раз, только
прежде я это видел не на корабле, а на суше. И всех этих людей я уже видел
прежде, только в других местах, и звали их по-другому. Их болезни я
распознаю с первого взгляда, а если знаешь, каким недугом страдает человек,
почти всегда можно сразу сказать, какую форму приняли его пороки и
добродетели.
руками колено, легко переплела тонкие пальцы.
воинственная компания. Молодой помощник капитана в съехавшей набок фуражке
тащил испанских бесенят, а они отчаянно отбивались. Все же он рывками
продвигался вперед, в сторону доктора Шумана и его собеседницы, увлекая с
собой сопротивляющихся пленников, которые пытались вцепиться зубами ему в
руки.
растаяло как дым. - Я еще ни разу не видел этих детей за безобидным
занятием, вечно они делают кому-нибудь гадости. - И он окликнул моряка: -
Что случилось?
доктором, покрепче ухватил близнецов, а они вдруг перестали отбиваться и
стали как вкопанные, угрюмо глядя в пространство.
дернулись, но пленников он не выпустил. Он покраснел еще гуще, уши его
пылали. Он беспомощно озирался по сторонам, беззвучно открыл и вновь закрыл
рот, поглядел умоляюще, ясно было - при даме он ничего объяснить не может.
материнской улыбкой; ярко накрашенные губы ее сложились как для поцелуя,
брови приподнялись. - Я могу угадать худшее и, сказать по правде, считаю,
что это не так уж дурно. А вы как думаете, доктор?
никакими обычными мерами их не исправишь, - сказал он.
брезента, влезли внутрь и...
jeunesse {Юности надо дать перебеситься (франц.).} ... по-моему, раннее
детство ужасно надоедает - сперва свое, потом чужое... мои сыновья,
бедняжки, вовсе не были чудовищами, как раз наоборот - до ужаса нормальными
детьми, но, пока им не исполнилось восемнадцать, надоедали мне до смерти. А
потом стали очаровательными молодыми людьми, с ними можно было даже
поговорить. Право, не знаю, как совершается это чудо. А потому, - прибавила
она, - с такими вот диковинками надо набраться терпения и ждать.
взглядами.
составляет самую суть их души. - И прибавил, обращаясь к моряку: - Может
быть, просто передать их в руки родителей?
человек. - Да разве вы их не видели, сэр?
condesa. И, ласково заглянув в горящие злобой глаза маленьких преступников,
докончила: - А может быть, ради общего блага и спокойствия просто бросим их
за борт?
Жаль, что нельзя ему последовать.
Ведь они еще просто маленькие дети.
сейчас лицо это омрачала суровость воина.
болезненно чувствительна, ее движение возмутило немногим меньше, чем вид
Рика и Рэк в шлюпке. Стало быть, все слухи, которые ходят про эту графиню, -
правда! Ему предоставили самому решать, как быть с этими дьяволятами, - что
ж, они не хуже старших. И пускай вытворяют, что хотят. Он разжал руки,
словно отшвырнул двух гадюк; близнецы мигом дикими скачками пустились
наутек. А моряк отвесил графине и доктору мнимо-почтительный поклон, вложив
в него всю дерзость, на какую только осмелился, поправил съехавшую набок
фуражку и пошел прочь.
рассмеялась.
помнит собственного детства. Милый доктор, я никогда не понимала учения
церкви о первородном грехе. Дети просто звереныши, пока их не выдрессируешь,
- чему же тут ужасаться?
Шуман. - Тут не на что надеяться. Зачем обманывать себя? Они плохо кончат.
шезлонге, глубоко вздохнула. - А какое детство было у вас?
добродушие. - По крайней мере мне приятно так думать.
condesa. - Но неужели вы не помните ничего интересного? Неужели у вас не
было никаких веселых приключений?
наконец, решился выложить все начистоту.
накрыла его руку своей, под шелковистой нежной кожей у нее, точно голубое
деревцо, ветвились набухшие вены. - Чтобы придать вам храбрости, скажу
правду: я никогда не была невинной, никогда. Во-первых, обстановка была
неподходящая, я росла среди прелестных кузенов, очень бойких и пылких
мальчиков, любителей приключений, и сама была такая же. А главное, у меня не
было ни малейшего желания хранить невинность. Чтобы какое-то удовольствие,
какой-то секрет оставались мне недоступны? Да мне и подумать об этом было
невыносимо! И я сама, без посторонней помощи, очень рано обо всем
догадалась. Отсюда до проверки опытом один шаг; от проверки до привычки путь
самый короткий. И я ни о чем не жалею, вот только не всегда использовала все
возможности.
Этакая простая душа, ласковое послушное дитятко: радовался жизни, не знал
никаких забот, верил всему, чему меня учили... лаской из меня можно было
веревки вить. И все-таки в пять лет я совратил свою двоюродную сестричку,
которой было три года, а в шесть уже меня совратила девятилетняя девочка, мы
с ней вместе играли. В своем неведении мы совершали величайшие нелепости,
это была даже не пародия... Обе подружки моих детских игр были премилые,
очаровательные, чистые девочки, они благополучно выросли, счастливо вышли
замуж и добросовестно шлепали своих детей за малейшую провинность. И все же,
скажу я вам, тогдашние наши побуждения коренились в первородном грехе - и я
верю в него так же неукоснительно, как в святое причастие...
невинность... Кто знает, что это такое? Я ведь помню, чувство вины всегда
было нераздельно с удовольствием, и однако они никак не задевали той стороны
моей жизни и тех поступков, которые основывались на законах нравственности,
- эта сторона моего бытия казалась мне вполне осязаемой истиной, а отнюдь не
вымыслом и не мечтой, и я верю, она была невинной.
беседуем для собственного удовольствия, правда? Рассуждения на религиозные
темы наводят на меня тоску. Я грешила, как вы это называете, и это давало
мне очень много радости, и не было у меня никакого чувства вины, - заметила
она снисходительно, - Но вы, конечно, были просто очаровательны в детстве. Я
и тогда бы вас обожала. Должна признаться, водились за мной делишки довольно
низменные и прозаические. В четыре года я уговорила братишку выпить
разведенный щелок, которым мыли кухонную раковину, - уверила его, что это
молоко. Он набрал полный рот, выплюнул, закричал, бросился бежать. Все
обошлось, ему сразу хорошенько промыли рот, а меня выдрали, исколотили до
синяков, тем и кончилось. И конечно же, я ничего дурного не хотела, мне
только любопытно было, умрет он, если выпьет щелок, или не умрет. Но
взрослым этого не понять.
доктор.
столько вас, хоть вы и очень милый, но я люблю то, что в вас воплощено. В
мужчине мне нравится строгость, серьезность, непреклонность. Терпеть не могу
легкомысленных, робких, нерешительных, кто сам не ведает, чего хочет. А
знаете, почему мне это противно? Потому что такому никогда не понять женской
души и женского сердца. Вы когда-нибудь изменяли своей жене?
Дальский Алекс
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия