Гювэна, его жизнь была устроена наиболее цивилизованным образом.
что и без особого рвения. Его черный ?ситроен? был бронирован, а за рулем
сидел вооруженный телохранитель. Второго он посадил на переднее пассажирское
сиденье. Стекла салона были тонированы, чтобы затруднил опознание. Кроме
того, де Гювэн регулярно менял машины и маршруты следования и перестал
фехтовать в те часы, когда школа была относительно доступна доя любого
пришедшего с улицы. Теперь он занимался этим в необычное для себя время и
только с одним-двумя постоянными партнерами, которых он давно знал. Перед
каждым посещением зала он принимал кое-какие дополнительные меры
безопасности.
четыре раза в неделю - несмотря на то, что это происходило в разные дни и
часы, - де Гювэна можно было застать в фехтовальной школе. Он был
преисполнен решимости отточить свое мастерство настолько, чтобы в конце
концов одолеть Фицдуэйна. В последнее время он овладел арбалетом и, таким
образом, оказался впереди ирландца. Оставалось только превзойти его в
обращении со шпагой. И дело здесь было не только в характере де Гювэна,
любившего соревнование; ему просто нравился этот быстрый и элегантный вид
спорта.
школы, сложенного из серого, грубо отесанного камня. Телохранитель, сидевший
на переднем сиденье, вышел наружу я набрал код цифрового замка. Ворота
отворились, и ?ситроен? въехал во внутренний двор школы. Тяжелые створки за
ним закрылись, и де Гювэн почувствовал себя в безопасности. В сопровождении
телохранителей он поднялся по стершимся от времени каменным ступенькам
наверх, в зал.
паркетный пол. Стены были украшены старинной резьбой и оружием. Вдоль всего
фриза, который обегал помещение чуть выше деревянной облицовки стен, были
высечены имена великих мастеров прошлого.
ощущение огня, порыва, славы, верности традициям, непрерывности истории и
привилегий, а также могущества и силы.
переодеваться.
телохранителей, попытался опередить его, чтобы проверить раздевалку, но де
Гювэн нетерпеливым жестом остановил его. Второй охранник, Винсент, улыбнулся
и сел на стул у стены. Он не был таким дотошным.
боком. Он и так уже подумывал о том, чтобы вовсе от них отказаться: меньше
всего ему хотелось бы обделывать кое-какие свои делишки при свидетелях.
Одному Богу известно, что может появиться через несколько лет в каком-нибудь
журнале с глянцевитой обложкой. Например, воспоминания, озаглавленные
?Частная жизнь парижского банкира глазами его телохранителя?...
охрану частной жизни, однако в других странах было полным-полно
журнальчиков, которые с радостью ухватятся за подобную тему.
была разделена тремя рядами высоких деревянных шкафчиков, сделанных еще в
начале столетия. Пол был выстлан каменной плиткой, а высокий потолок
поддерживали мощные стропила. Едва войдя в раздевалку, де Гювэн услышал стук
падающих на пол капель и подумал, что кто-то опять не выключил душ. Впрочем,
ему показалось, что звук доносится не из душевой.
Наверное, ему не забыть этот запах до самой смерти. Он как будто вернулся на
десятилетия назад, в Алжир, к своим парашютно-десантным войскам, к
изувеченным телам и горам свежих трупов. Потом он вспомнил резню на острове
Фицдуэйна.
он не смог позвать охрану. Потом что-то необычное привлекло его внимание, и
он поднял голову. С одного из стропил свисала тонкая, туго натянутая
альпинистская веревка, словно к ее свободному концу был подвешен какой-то
значительный груз, но до Гювэн не мог его видеть, потому что веревка была
привязана к потолочной балке над соседним проходом между шкафчиками.
прошел вдоль шкафчиков и завернул за угол, чтобы заглянуть в соседний
проход, где висела эта странная веревка. Из фехтовального зала между тем
донесся какой-то сухой кашляющий звук, но он не обратил на него никакого
внимания, так как все его чувства сосредоточились сейчас на одном - на том,
что он увидит.
пятно, которое одним своим краем уже скрылось под шкафами. В самой середине
этой страшной лужи кучей лежали окровавленные человеческие внутренности. Де
Гювэн невольно поднял глаза. К веревке был подвешен за ноги обнаженный труп
Шали, его партнера по фехтованию. Обескровленное тело казалось почти белым.
Весь перед, от паха до горла, был рассечен одним страшным ударом, и кишечник
свисал до земли.
вопль - больше похожий на звериный, чем на человеческий, и выбежал из
раздевалки в зал.
и изорванные в клочья автоматными очередями, валялись на полу.
автоматы с глушителями. Пятой была женщина, очень красивая японская женщина.
Ирландия, остров Фицдуэйн, 29 мая
горестный крик, однако она не поняла, что это такое, и не обратила на него
внимания.
усталый мозг иногда выкидывает подобные номера, тем более что снаружи
продолжал бушевать шторм. Она ясно слышала свист ветра в щербинах древней
каменной кладки и легкий треск старых стропил, и на фоне этих
сверхъестественных звуков даже крик совы или другой ночной птицы звучал
по-человечески обыденно.
Кэтлин тоже выполняла свою последнюю обязанность - навещала Бутса. Мальчуган
ей очень нравился, и они очень подружились. Во сне он выглядел особенно
милым. Постель Бутса была сухой, укрыт он тоже был как надо. Все оказалось
на редкость в порядке.
застекленных бойницах колыхались под ветром. Воздух был сырым и холодным.
Кэтлин тщательно проверила все окна, но они оказались запертыми. Входные
двери она заперла раньше, и теперь лишний раз удостоверилась в этом,
взглянув на репетир охранного устройства.
и что внутри никого нет. На полу возле двери валялся ворох скрученных
факсов. Кэтлин механически подобрала их, оглядываясь по сторонам в поисках
места, куда их можно было бы убрать. Взгляд ее упал на один из документов,
и... кровь застыла в жилах Кэтлин.
Килмары, перевод заключения парижской полиции. Очевидно, Килмара прислал
этот документ вместе с фотографиями сразу после телефонного разговора с
Фицдуэйном. Полицейские снимки были переданы с высокой четкостью, и хотя они
попали к Фицдуэйну в черно-белом исполнении, основные и самые важные детали
запечатлелись на них совершенно ясно. Кэтлин почувствовала подступившую к
горлу тошноту. Бумаги вывалились у нее из рук, Кэтлин зашаталась,
привалилась к дубовому косяку двери, и ее вывернуло наизнанку.
который послышался ей некоторое время назад. Чувствуя нечто вроде паники,
Кэтлин повернулась и побежала вверх по стертым каменным ступеням.
хлестнули холодные капли дождя, подхваченные пронизывающим ветром, который
дул со скоростью шестидесяти миль в час. Кэтлин мгновенно промокла и
замерзла, к тому же мокрые волосы залепили ей глаза, и она почти ничего не
видела. Усталость, ужас от прочитанного и неистовая ярость бури заставили
молодую женщину растеряться.
зубец стены. Порыв сильного ветра, смешанного с дождем, снова толкнул ее, и
Кэтлин взмахнула руками в поисках чего-нибудь подходящего, за что она могла
бы схватиться. Только сейчас она осознала, где находится, и что этому
бешеному ветру вполне по силам столкнуть ее в промежуток между зубцами стены
вниз, в темноту, на острые скалы или в бушующий прибой.
холодными и скользкими на ощупь, однако только опираясь на них Кэтлин сумела
выпрямиться и обрести равновесие.
ее слабый крик утонул в безумной ярости бури. Шум ветра и моря, гром и
шелест дождя сливались в невообразимой какофонии звуков, способной заглушить
и артиллерийскую пальбу.
тусклое пятно света, который вырывался из двери на лестницу, но все
остальное было скрыто непроницаемо-плотной пеленой дождя и ночной темнотой.
Лукин Евгений
Верещагин Олег
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Вронский Константин
Посняков Андрей