Чтение 54–й страницы книги ~Битва божьих коровок~

застыв на пороге, скептически осмотрела Пацюка и так же скептически
улыбнулась.

- Еще одна жертва несчастной любви, - бесцеремонно заявила она.

Пацюк покраснел.

- С чего вы взяли?

- А сюда другие не ходят.

Егору понадобилось несколько секунд, чтобы переварить это заявление.

- Ну, что с ней стряслось? Оставила вас?

Чего-чего, а нахрапистости ей было не занимать. И самой обыкновенной
рыночной наглости. Женщина подняла руку и коснулась спущенной петли на
мухоморах. И потянула за нее. В немом изумлении Пацюк наблюдал, как в узких
жестких пальцах жрицы исчезает конец нити.

- Я бы тоже оставила, - категорично заявила женщина, оставив нитку в
покое. - Выкладывайте. Она встретила какого-нибудь богатого подлеца и ушла
от вас?

- Не совсем так.

- А как?

- Видите ли... Есть сведения, что в прошлую субботу она была здесь. Зашла
в ваш магазин...

- Это не магазин, а галерея. Читать умеете? И она ткнула Пацюка носом в
табличку:

"КИБЕЛА? ГАЛЕРЕЯ СТЕКЛА

Название ?Кибела? не слишком понравилось Пацюку и вызвало в нем смутные
ассоциации с чем-то давно забытым, почерпнутым из старых книг. Но времени на
анализ собственных ощущений не было: женщина могла в любую минуту закрыть
дверь.

- Извините. Она зашла в галерею.

- В прошлую субботу? - Женщина нахмурилась. - Она хотела что-нибудь
купить? Или, может быть, купила?

- Не знаю. Возможно, она кого-то искала, - высказал предположение Пацюк.

- В субботу - это вряд ли. Обычно девушки ищут здесь кого-то по
понедельникам. - Лицо жрицы исказилось. Видимо, она питала к понедельникам
особую ненависть.

- А почему по понедельникам?

- Потому что по понедельникам здесь бывает один наш автор. - Женщина
произнесла это слово с невыразимой гадливостью. - Девушки очень им
интересуются. Может, это был все-таки понедельник?

- Нет, - твердо заявил Пацюк. - Это была суббота. Пять часов вечера или
около того. Вы были здесь?

- Я всегда здесь, - ответила она.

Глупый вопрос: где еще находиться жрице, как не в собственном храме, у
жертвенных плошек с жертвенным огнем!..

- Тогда вы сможете мне помочь.

Несколько секунд Пацюк раздумывал. Конечно, все было бы совсем
по-другому, если бы у него в кармане (и не этой дурацкой куртки, а его
собственного пиджака!) лежало удостоверение. И разговаривал бы он с
брюнеткой не на улице, как последняя собака, а внутри стеклянного пантеона.
Или - в худшем случае - в своем рабочем кабинете. И звал бы он брюнетку не
жрицей (про себя), а, исходя из броской внешности, какой-нибудь Анаис (вслух
и - ?можно без отчества, господин следователь?). А сейчас нет никакой
гарантии, что она захочет говорить о Мицуко, даже если что-то знает о ней.
Или знает ее, или кого-то, кто знает ее...

Но он все равно должен рискнуть. Хотя бы потому, что другого выхода у
него нет.

- Дело в том, что на сегодняшний день окрестности вашей галереи - это
единственное место, где девушку видели в живых. В последний раз.

- А вы грозный милиционер, которому поручено все выяснить? - Брюнетка
даже рассмеялась собственной - такой удачной! - шутке.

- Я не милиционер. А девушку звали Мицуко. Может быть, вы слышали это
имя?

Ну вот, теперь он высказался. Теперь ход за жрицей ?Кибелы?.

- Как вы сказали? Мицуко? - Жрица резко оборвала смех. - Ну-ка повторите.

- Мицуко, - с горечью повторил Пацюк. - Мицуко. Можно сколько угодно
произносить это имя, цедить его, как родниковую воду, от которой ломит зубы,
- все равно ангел мертв. И лежит в морге со сломанными крыльями и вспоротым
горлом.

- Мицуко... Вы что-то сказали насчет ?видели в живых?... Она умерла?

- Она умерла.

- Это абсолютно точная информация?

- Точнее не бывает.

- Ошибка исключена? Знаете, иногда путают тела.

- Ошибка исключена, - с каким-то странным, болезненным сладострастием
Пацюк вколачивал гвозди в гроб своего чувства.

Жрица наклонила голову, и на секунду ее лицо пропало из поля зрения
Пацюка.

- Меня зовут Марина, - сказала она после непродолжительного молчания. -
Можно без отчества. А вас?

- Георгий... Егор.

- Отлично, Егор. Хотите кофе? С коньяком?

- Хочу. - Пацюк был так удивлен поведением секунду назад еще неприступной
жрицы, что ничего другого ему на ум не пришло.

- Очень хорошо. Просто великолепно. Входите же быстрее.

И она почти втолкнула его в галерею. Они прошествовали мимо целого
собрания стеклянных представителей кельтской и ассиро-вавилонской мифологии,
углубились в дебри каких-то странных, причудливо изогнутых электрических
подсвечников, призванных, должно быть, олицетворять полузабытые древние
божества.

- Занятные у вас экспонаты, - заметил Пацюк.

- Покупателю нравится весь этот мифологический сброд. Он его возвышает в
собственных глазах. Если бы вам пришлось выбирать между лампой-прищепкой,
артикул ј 2349-84, и лампой ?Бык Апис?, художественное стекло с накладками
из горного хрусталя и ценных пород дерева, что бы вы предпочли?

- ?Быка?, - честно признался Пацюк. - ?Аписа?.

- Вот и покупатель тоже предпочитает изысканные вещи. А если за ними
тянется хвост мифов и легенд, вообще замечательно. Так что спрос рождает
предложение, милый Егор.

Интересно, когда это он успел перескочить в разряд ?милых??

- И сколько в среднем стоит... такой бык?

- От полутора тысяч. Долларов, разумеется. - Марина взглянула на его
стоптанные кроссовки и улыбнулась. - Но лично вам я могу сделать скидку.

- Буду признателен, - от всей души поблагодарил Пацюк.

Пока Марина рассказывала Егору о предпочтениях клиентов, они успели
миновать торговый зал и углубились в крошечный коридорчик.

- А вот и моя вотчина. Прошу. - Странная владелица ?Кибелы? распахнула
дверь перед Пацюком. - Да входите же, не стесняйтесь!

Кабинет Марины резко контрастировал с экспозицией галереи: никаких
обильных излияний из художественного стекла, никаких образцов продукции.
Черные жалюзи на окнах, черный кожаный диван, такие же кресла; черная стенка
ручной работы, черный массивный стол с умилительной игрушкой посередине:
композиция из металлических шариков в стальном каркасе - как символ досужего
представления дизайнеров о строении Вселенной.

Бизнес-леди, ничего не скажешь.

Марина указала Пацюку на диван, а сама села в кресло, прямо перед
журнальным столиком с батареей бутылок на нижней полке.

- ?Хэннеси?? ?Наполеон?? Или, может быть, ?Реми Мартен??..

С большим удовольствием Егор сейчас заглотнул бы какой-нибудь
?Большеохтинской? водочки, но выбирать ему не приходилось.

- Вы же сказали - кофе!

- Кофе никуда от нас не убежит. Коньяк, Егор, только коньяк! Предлагаю
?Реми Мартен?.

- Валяйте.

Марина проворно разлила коньяк по низким бокалам и почти насильно всучила
один Пацюку.

- Сегодня удачный день, Егор! Чрезвычайно удачный! И я хочу за это
выпить. Прозит, юноша!

Она лихо чокнулась с оторопевшим Пацюком и так же лихо влила в себя
темно-янтарную жидкость. Егор, все еще не понимая причин столь бурной
радости и совершенно сбитый с толку, последовал ее примеру.

- А теперь расскажите мне, как это произошло? Я хочу знать подробности.

- Какие подробности?

- Подробности ее смерти, разумеется!

- Вы знали ее? Знали Мицуко?

- Имела несчастье. - Марина кровожадно рассмеялась. - Мицуко, надо же!
Подобрала себе имечко! Такое же идиотское, как и сама! Мицуко, держи карман
шире! Наверняка какая-нибудь Клава или Марфа. Или, не дай-то господи, Нюся
из Жмеринки!

- Ее звали Елена Алексеева, - вступился за Мицуко Пацюк.

- Не все ли равно? Жалкая выскочка. Вообразила о себе невесть что! Ни
вкуса, ни темперамента, ни ума - одна только доморощенная провинциальная
наглость. К сожалению, иногда это действует... на отдельных извращенцев.

Жрица говорила с такой страстью, с такой внутренней убежденностью, что
Пацюк взмок от пота: как будто его, одного из ярких представителей когорты
извращенцев, застали за любовными утехами с молодняком зоопарка.

- Так как же все это произошло? На нее свалился кирпич? Или ее раздавило
асфальтоукладочным катком? Или поезд не сбросил скорость на переезде? А
может, какой-нибудь бедняга не выдержал и перерезал ей горло?

Пацюк вздрогнул. О чем говорит эта женщина?!

- Ага! - Похоже, он попался, и Марина сразу же уличила его в этом. - Уже
тепло! Речь идет об умышленном убийстве, не так ли?

- Да. - Черт возьми, почему он идет на поводу у этой сумасшедшей? - Речь