Чтение 54–й страницы книги ~От Руси до России~

стала выражением того возмущения, которое царило в Москве после смоленской
неудачи. Вскоре с поляками был заключен Поляновский мир. Король Владислав
навсегда отказался от претензий на московский престол, но сохранил Смоленск
и Чернигов. Таким образом, и после войны 1632-1634 гг. земли России вместе
с многочисленным русским населением оставались в руках Польши.

Велико-, бело- и малороссы, которые оказались подданными Речи Посполитой, в
целом были вполне лояльны по отношению к польскому правительству. Однако
поляки относились к своим православным подданным свысока и даже с
презрением. И ведь нельзя считать, что истинной причиной здесь явились
религиозные разногласия. Православные, с точки зрения католиков, -
"схизматики", раскольники, но их грех гораздо меньше, чем, скажем, у
протестантов, которых католическая церковь считает еретиками. А ведь после
Реформации в Польше появилось множество "ариан" - антитринитариев, а также
евангелистов и представителей других реформаторских религиозных течений.
Почтенные люди разных сословий принимали чаще всего арианство и кальвинизм.
Например, князья литовского происхождения Радзивиллы - один из самых
богатых и знатных родов Польши - тоже делились на протестантов и католиков,
однако вовсе не ссорились между собой и великолепно ладили друг с другом в
вопросах веры. Но как только речь заходила о православных, от польской
терпимости не оставалось и следа.

Русское дворянство с занятых поляками земель было лишено всех прав на чины,
а значит, и всякой возможности делать карьеру; русское купечество и
городское ремесленное население было начисто вытеснено из торговли евреями,
пользовавшимися покровительством католической церкви и польских панов.
Механизм их взаимоотношений был крайне прост. Польские магнаты, получив в
захваченных ими русских землях большие поместья, совсем не хотели
заниматься хозяйством, они предпочитали ездить по блестящим столицам
Западной Европы. Да и в самой Польше - в Варшаве, Кракове - тоже было не
скучно: шли представления в театрах, давались балы, собирались застолья.
Поскольку такой отдых был дорог, отнимал массу сил и времени, паны
нуждались в посредниках, способных обеспечивать постоянный приток денежных
средств. Таких посредников они нашли в лице евреев, которых пригласил в
Польшу еще в XIV в. король Казимир Великий. Евреи неплохо устроились в этой
стране, арендовали корчмы и лавки, занимались ростовщичеством и меной
денег. В поместьях они становились доверенными лицами польских панов -
факторами - и выжимали деньги из русских крестьян-арендаторов.

Карта. Война с Польшей 1654-55 гг.

Короче говоря, перед русским населением Речи Посполитой стоял выбор не
столько тяжелый, сколько аморальный сам по себе: или переходить в
католицизм и становиться поляками, или терпеть всевозможные унижения.
Русские, украинцы и белорусы, жившие на захваченных Польшей территориях,
пошли на огромные жертвы ради сохранения даже не свободы совести (этой
свободы у них не было), а самой православной веры. Очень немногие
переходили в католичество и униатство; в большинстве своем православное
население отказалось менять веру греческую на веру латинскую. И ведь нельзя
сказать, что безграмотные украинские казаки или белорусские крестьяне
понимали теологические различия между православием и католичеством. Никому
из них и в голову не приходило интересоваться таковыми различиями, ибо для
множества людей определенное вероисповедание выступало прежде всего
индикатором принадлежности к вполне определенному коллективу - "своим". Те,
кому по стереотипу поведения, мироощущению были ближе католики, - примыкали
к католикам; те, кому были более симпатичны православные, - пополняли их
ряды.

Но, может быть, поляки, вошедшие в круг западноевропейских народов, были
осознанно убеждены в правоте догматов, принятых римской церковью? Ничуть не
бывало. Двумя самыми массовыми сословиями у поляков была безграмотная
шляхта и крестьяне - "хлопы". Сословную границу между ними проще всего
определить так: "хлопы" - это люди, освобожденные от военной службы и
обложенные налогами; шляхта, напротив, - подданные, освобожденные от
налогов и обязанные короне военной службой. Разница между "хлопами" и
шляхтой была, по сути, невелика: подавляющее большинство шляхты составляла
так называемая застенковая шляхта, аналог русских однодворцев. Ее
представители обитали в крошечных хуторах ("застенках"), сами пахали землю
вместе с крестьянами, поскольку все их дворянское достояние зачастую
заключалось в дедовской сабле да "польском гоноре". Мелкая польская шляхта
составляла то же военное сословие, что и казачество польской Украины, то
есть окраины, ничем от него не отличаясь по существу. И потому у нас нет
никаких причин думать, будто польские шляхтичи разбирались в теологических
тонкостях лучше украинских казаков. Следовательно, причины кровавой борьбы,
вспыхнувшей на Украине в XVII в., лежат за пределами конфессиональных
разногласий.

К середине XVII в., когда Москва отбилась и оправилась от польско-шведской
интервенции и надежда на объединение двух государств под скипетром
польского короля рухнула, в Польше появились представители католического
ордена иезуитов.

Орден иезуитов был основан испанским офицером Игнатием Лойолой в 1534 г.
Официально объявленной целью деятельности нового братства стало
противодействие Реформации - борьба с ересью и расширение сферы влияния
католицизма. Но стереотипы поведения, закрепленные в уставе этого ордена,
свидетельствовали о том, что иезуиты являются реформаторами католицизма
ничуть не в меньшей степени, чем последователи Лютера или Кальвина.
Ограничимся одним красноречивым примером. По христианским догматам, высшим
судьей каждого человеческого поступка является сам Христос, и его оценка
обнаруживается в нашей совести. Иначе говоря, каждый, кто искренне считает
себя христианином, обязан ради спасения души соотносить свои деяния со
своей совестью, а не оправдывать их доводами разума. Иезуиты же приняли
тезис об абсолютном послушании младших старшим и считали обучение методом
формирования веры. Именно поэтому в деятельности иезуитов "к вящей славе
Божией" такое большое место занимала педагогика. Братья трудились по всему
миру, открывая коллегии и академии, подготавливая войны, занимаясь
шпионажем и подкупом с единственной целью - вернуть как можно больше
еретиков в лоно католической церкви.

С теми же целями развернули ученики Лойолы свою деятельность и в Польше. На
территории Белоруссии была открыта иезуитская коллегия, которая активно
вела католическую пропаганду. Прежде всего было объявлено, что соглашение
восточной и западной церквей уже достигнуто и закреплено Флорентийской
унией 1439 г., хотя к тому времени об этой унии успели забыть и сами
католики. На этом весьма зыбком фактологическом основании всем православным
предлагалось принять католическую веру как более совершенную. Разумеется, в
доказательство "превосходства" католической веры ее проповедники приводили
свои доводы. Так, католик Петр Скарга - автор книги о преимуществе
католической веры - говорил об универсальности латинского языка в
богослужении и общении католиков, о превосходстве латыни над славянскими
языками. В некотором отношении он был прав: латинский язык наряду с
греческим давно стал одним из основных богослужебных языков, и
действительно именно на латыни существовала огромная богословская
литература.

У Петра Скарги нашлись весьма толковые оппоненты из числа православных
белорусов. Правда, имена многих из них неизвестны, поскольку возражения
католикам в то время могли обойтись человеку дорого, но смысл аргументации
вполне ясен. Они указывали прежде всего на наличие своей, свято-отеческой
традиции славянского богослужения, на наличие практически всех необходимых
переводов религиозной литературы на церковнославянский язык. На этом
основании они отрицали необходимость изучения чужого языка, практически им
не нужного. И нельзя не признать, что правда здесь была целиком на стороне
православных.

Владение любым языком в полной мере подразумевает прежде всего возможность
довести до своих собеседников сложные мысли с соответствующими деталями и
нюансами. А такое знание языка возможно лишь при знакомстве с поведением
того этноса, который на этом языке говорит и думает, при жизни в
соответствующей этнической среде. В противном случае собеседники вынуждены
ограничиваться примитивными штампами. Следовательно, навязываемая
католиками замена церковнославянского языка на латинский могла привести
только к упрощению форм духовной практики. Таким образом, католики, по
существу, боролись за снижение интеллектуального уровня населения Восточной
Европы, в чем их и упрекали, кстати сказать, не только православные, но и
протестанты.

Второй предмет споров католиков с православными породила проблема церковных
авторитетов. Латиняне утверждали, и, на первый взгляд, весьма убедительно,
что мнение церковных иерархов, как людей грамотных и знающих,
предпочтительнее общего мнения простых прихожан. (Логическим завершением
вышеприведенного утверждения, естественно, стал тезис о безусловном
авторитете папы римского.) Оппоненты Петра Скарги, возражая католикам,
ссылались на целый ряд примеров из истории церкви, когда крупные иерархи -
Несторий, Евтихий, Македоний - оказывались основоположниками ересей,
осужденных церковными соборами. Православные отвергали латинское понимание
церковного авторитета и, руководствуясь принципом соборности, требовали
оставить за ними право на определение истины, исходя из чувства совести
всех и каждого.