Чтение 54–й страницы книги ~Утоли моя печали~

поднес к его носу.

- Дернешься - сразу влеплю, понял? И зарою. В сельсовет удалось
проскользнуть незамеченными. Участковый своим ключом открыл дверь, Елизарова
в темноте провели в кабинет и поставили лицом к стене.

- Так благословил тебя отец Антоний? Или нет? - спросил Бурцев.

- Нет... я сам, без спроса...

Врал, подлец! Хотя там, у монастыря, с испугу сказал правду...

Бурцев попросил участкового выйти и дежурить в коридоре: не следует ему
много знать... После этого усадил Елизарова на стул, включил настольную
лампу.

И лишь сейчас рассмотрел, что одет он был неожиданно для
мужика-послушника: дорогое длиннополое пальто, хороший костюм-тройка и
галстук: просто интеллигент, ни дать ни взять. Только в черной грязи
уделался до ушей...

- Ну, староста, узнаешь меня? Елизаров поморгал, привыкая к свету, и тут
же опустил глаза.

- Отвечай быстро. Ты раскопал могилу в Зубцовске? Ну?

- Меня заставили...

- Неправда! Ты приехал в Зубцовск, чтобы встретить людей, которые
привезут хоронить старца. Ты их встретил, разрешил похоронить, а потом
вскрыл могилу и отрезал голову.

- Нет, это не я!..

- Кто?! Кто тебя послал в Зубцовск?

Елизаров поднял голову, и тут Бурцев увидел совершенно иного человека -
не того полусумасшедшего и затравленного старосту. Можно сказать, на глазах
произошло преображение.

Или староста снял маску.

- Я не могу отвечать на ваши вопросы, - заявил этот новый Елизаров. - Без
специального разрешения... Вы понимаете, о чем я говорю?

- Нет, - свалял дурака Бурцев. - Если объясните толком, может, и пойму.
Опять требуется благословение?

- Вам придется позвонить в Москву. - Елизаров назвал номер телефона. -
Попросить человека по фамилии Скворчевский и сообщить ему мой кодовый номер.
После чего объяснить ситуацию.

- А кто это такой - Скворчевский?

- Мой резидент. Я сотрудник специальной секретной службы.

- Но он ваш резидент. Я же подчиняюсь своему начальству, - продолжал
Бурцев туповато тянуть волынку. - А потом, откуда мне знать, может, это
телефон не спецслужбы, а какой-нибудь вашей банды. Которая покойникам головы
отрезает и монахов ворует.

- Не прикидывайтесь, Сергей Александрович, - заметил Елизаров. - Вы же
прекрасно понимаете, о чем речь.

- В таком случае назовите, кому подчиняется ваша служба и в какую
структуру входит.

- Не имею права. Прошу вас сообщить обо мне Скворчевскому.

- А я имею и права, и полномочия, - отрезал Бурцев. - Если и в самом деле
сотрудник, то должны знать о существовании спецпрокуратуры и о ее
контрольных функциях над любыми спецслужбами.

Он протянул Елизарову свое удостоверение. Тот прочитал, сверил фотографию
с личностью, вздохнул с сожалением.

- Все равно не могу. Это для меня не основание. Разговаривать буду только
в присутствии Скворчевского или лица, им уполномоченного.

- Вы что, не понимаете, с кем имеете дело?

- Понимаю... Но вы, Сергей Александрович, вероятно, не совсем посвященный
человек. Наша служба не подлежит контролю спецпрокуратуры. По крайней мере я
не имею таких инструкций. Вы тоже должны меня понять.

Бурцев не сомневался, что перед ним действительно агент или сотрудник
некой спецслужбы, о чем говорило и сочетание цифр кода, однако это
обстоятельство сейчас вырывало из его рук последние концы. Он вспомнил, с
каким риском тащил с Кавказа эти дурацкие дискеты, чтобы отдать их и самому
же похоронить перспективное дело о переброске оружия для бандформирований. И
если сейчас позвонить этому Скворчевскому, Елизарова мгновенно отнимут, а
вместе с ним - последние надежды приоткрыть тайну чаши из черепа старца и
похищения инока Рафаила.

Должно быть, спецпрокуратура не контролировала вновь созданные
спецслужбы... Правая рука не знала, что делает левая. Оставалось
прикидываться тупым законником и охранять те государственные интересы,
которых уже не существовало.

- Мне на ваши инструкции ровным счетом наплевать, - хмуро отозвался
Бурцев. - Как вы понимаете, я приставлен исполнять контроль за законностью и
уполномочен вести любые следственные действия. Сейчас я выписываю ордер на
ваш арест... Впрочем, нет, не стану выписывать. Из монастыря вы ушли по
благословению настоятеля, момента задержания никто не видел. Вы просто
исчезли где-то по дороге.

- Вам за это придется отвечать, - предупредил Елизаров. - И меру
ответственности вы себе представляете...

- Один раз вы у меня выскользнули из рук. Второго раза не будет.

Он понял все, чего хотел Бурцев; он узрел момент личной мести и, хорошо
себе представляя безвыходность собственного положения, сменил тон.

- Не путайте свои личные амбиции и государственные интересы. Давайте
искать компромисс.

- После того как ответите на мои вопросы.

- Ответить на все при всем желании не могу.

- А на все и не нужно. Начнем со старых наших дел. - Бурцев незаметно
включил диктофон. - Вспомним Зубцовск. Кто вас внедрил туда и кто приказал
отчленить голову неизвестного старца, схороненного при вашем содействии?

Елизаров желал поторговаться. Надо отметить, он тогда выполнил свою
миссию, голову благополучно отсек и умело отыграл финал операции, но
авантюра не удалась, и окованная золотом чаша оказалась в музее
криминалистики.

- Как вы понимаете, эта информация не подлежит разглашению. Даже
представителю спецпрокуратуры. Бурцев развернул его к себе, взял галстук,
как удавку.

- Сейчас... Сейчас ты сам расскажешь все, без вопросов. Сейчас ты у меня
из штанов выпрыгнешь от рвения! Кто приказал? Скворчевский?

- Нет, - полузадавленно прохрипел Елизаров. - Был другой... резидент.

- Скворчевский приказал выкрасть монаха?

- Приказал найти монаха...

- А кто выкрал?

- Не знаю... Отпустите! - Елизаров вцепился в руку, вонзил ногти:
багровое лицо его начинало синеть. - Дышать...

Сергей швырнул его на стул, но Елизаров полетел на пол, в кабинете
загрохотало. В двери заглянул участковый, вытаращил глаза.

- Вон отсюда! - рявкнул Бурцев. Елизаров принял это на свой счет и пополз
к выходу - пришлось вернуть его назад.

- Продолжим поиск компромисса. - Бурцев умышленно дыхнул ему в лицо. -
Только больше не серди меня, не надо...

- Операцию проводил сам... генерал Клепиков.

- Какую операцию?

- "Пирамида"... Изъятие головы.

- Кто такой Клепиков?

- Мой резидент. Бывший...

- Где он сейчас? В отставке?

- Не знаю! О нем ничего не знаю. Меня передали Скворчевскому.

- А старец в могиле - кто? Зачем потребовалась Клепикову голова?

- Мне не известно... Я исполнитель. Я только исполнитель. Лишних вопросов
не задают...

- Так, хорошо, - одобрил Бурцев и сел. - Продолжим искать компромисс или
расскажете все сами?

- Методы у вас... Не прокуратура - гестапо...

- Лирические отступления напишешь в мемуарах. Конечная цель операции
"Пирамида"?

- Точно не известно... Однажды я слышал от Клепикова... Он ругался, с
него тоже требовали...

- Что требовали?

- Завершить операцию... Голову изъяли на таможне. А ее нужно было вложить
в пирамиду.

- В какую пирамиду?

- Так сказал резидент.

Сергей внезапно вспомнил Студеницы и агента КГБ Сливкова, утверждавшего,
что в доме Кузминых жил некий старец, которого после смерти куда-то увезли.

- Ладно, будем считать, что за Зубцовск вы ответили, - согласился Бурцев.
- Теперь нужно вспомнить Студеницы. Тоже дело прошлое, что ни говори, много
воды утекло...

Еще не закончив мысли, Бурцев заметил, что Елизаров среагировал на
название города. По сравнению с Зубцовском это была для него свежая и
больная тема.

- Знаю, вы не стреляли, - упредил он, - Николая Кузминых убил голландец.
Я хочу уточнить вашу роль в этой операции. Вы же были в Студеницах?

- Я не был в Студеницах! - поторопился Елизаров и мгновенно притих,
увидев, как Бурцев медленно встает из-за стола.

- Если сейчас я выпишу ордер на арест, для вас это полный провал. И
солидный скандал на самом высоком уровне. Считаете, что вас выручат? Вытащат
из спецпрокуратуры? Не обольщайтесь, головорезов вашего уровня объявляют
маньяками и сдают с потрохами. Оба ваших резидента открестятся, как от чумы.
Вы же их подставите своим провалом. А им сейчас скандал не нужен.

- Не считайте меня глупым человеком, - проронил Елизаров багровея, будто
снова на шее ощутил удавку. - Вам хорошо сидеть в прокуратуре и обвинять...
А в каждом государстве есть еще... грязная работа, которую тоже надо кому-то
делать.