зад лежал без сознания с повреждением черепа. Ему делают операцию, чтобы
снизить внутричерепное давление. Никто не берется предсказать, когда он
придет в себя и в каком будет состоянии, но, как только он сможет понять
суть дела, ему предъявят официальное обвинение в покушении на убийство. Как
вам известно, тому было множество свидетелей.
поскольку он не явился, и, кроме того, он будет обвинен в нанесении тяжких
телесных повреждений своему отцу. Выписан ордер на его арест.
меренно тяжело ранить его.
подавленными. -- Так он не ездил?
щика.
служащему, принес портфель, из которого и извлек бумагу.
жание.
коллегами с телевидения и привез некоторых из них с собой на танцы примерно
в одиннадцать тридцать. Парковщик его запомнил -- конечно же -- не только
из-за того, кто он такой (там была толпа других известных людей, начиная с
членов королевской фамилии), но главным образом потому, что Эллис дал ему
чаевые и предложил свой автограф. Он знал, что это было до полуночи, потому
что они кончали работу ровно в двенадцать. Тех, кто приезжал позже, обслу-
живал только один парковщик -- друг того, обязанности которого закончились.
герцогини.
Шропшире, когда напали на жеребенка.
офисе?
боты я кое-что выяснил, и дела обстоят не так, как кажется.
не смотрите на меня, смотрите на свои руки или еще куда-нибудь. -- Они и
бровью не повели, так что взгляд отвел я. -- Я должен объяснить вам, что я
не тот, каким кажусь. Когда люди смотрят на меня, они видят в большинстве
своем безобидного человека, который кажется моложе, чем есть, не представ-
ляющего никакой угрозы. Неприметного. Я не жалуюсь на это. На самом деле я
выбрал этот облик, потому что благодаря ему люди говорят со мной, а это не-
обходимо в моей работе. Они склонны думать, что со мной уютно, как мне ска-
зала ваша сестра Бетти. Оуэн Йоркшир считает меня ничтожеством. Он так ска-
зал. Вот только... На самом деле я не таков.
Эллис называет меня хитрым и жестоким -- возможно, я и в самом деле таков.
Это он много лет назад прозвал меня Карбидом Вольфрама, потому что меня бы-
ло нелегко... ну... устрашить. Он думает, что меня невозможно испугать, хо-
тя тут он ошибается. Но это неважно. Так или иначе, хотя все может выгля-
деть по-другому, Эллис все это лето боялся меня. Вот почему он отпускал в
передаче шуточки в мой адрес и натравил на меня Тилпита с его газетой. Он
хотел победить меня насмешками.
что он плейбой. Эллис высокий, красивый, обаятельный, его все любят. Все
считают его очаровательным телеведущим. Но это не все. Кроме этого, он
сильный, целеустремленный и властный, способный манипулировать другими. Лю-
ди недооценивают нас обоих по разным причинам -- я выгляжу слабым, он лег-
комысленным, -- но мы с ним не можем недооценивать друг друга. Внешне -- мы
давние друзья. Но в свое время мы были соперниками, а в скачках, вы уж мне
поверьте, становится видно всю душу насквозь. Мы с Эллисом знаем мысли друг
друга на таком уровне, когда нет места шуткам и болтовне. И на этом уровне
мы тоже были друзьями. Вы с Дэвисом не можете поверить, что сам Эллис был
той фигурой за сценой, а не Йоркшир, но мы с Эллисом знаем об этом. Эллис
манипулировал всеми -- Йоркширом, Тилпитом, "Памп", общественным мнением и
этими своими хитроумными адвокатами, которые думали, что это они указывают
ему, что делать.
нать вас под землю, чтобы остановить.
алиби Эллиса?
тгемптоншире, адвокаты Эллиса упирали на то, что раз у него несокрушимое
алиби на ту ночь -- и могу поспорить, что он убедил их в этом, то это сво-
дит на нет случай в Комб-Бассете. Они давили на прокуратуру, ходили по са-
мому краю. Ничего, что два нападения случились по отдельности, возникло
предположение, что если Эллис не мог совершить одно из них, то не совершал
и второго.
ре и послал кого-то другого в Нортгемптон.
Нервы в моей правой руке проснулись. Я нажал волшебную кнопку, и они стали
засыпать. Великолепно. Куда лучше, чем раньше.
доме. Но он вчера вечером стрелял в меня. Посмотрите в "Памп".
своим замечательным сыном, своим единственным ребенком. Я обвинил его в
преступлении, которое вызывало у них отвращение. Джинни стойко верила в его
невиновность. Гордон, хоть и неохотно, столкнувшись с уликами, которые мы
извлекли из его "Лендровера", должен был признаться себе, что это немысли-
мое дело -- правда.
я был здесь, а тем временем срок суда все приближался и приближался. Какой
бы одиозной фигурой я ни стал, я собирался описать в суде, в присутствии
прессы и публики, как именно Эллис мог отрезать ногу жеребцу Бетти. Послед-
ствия суда -- независимо от того, признают присяжные Эллиса виновным или
нет, посадят в тюрьму или нет, -- это было не главное. Сам суд и все эти
улики могли убедить в его виновности достаточно народу, чтобы уничтожить
навсегда рыцаря в сверкающих доспехах. "Топлайн фудс" не смогла бы -- и уже
не сможет -- использовать эту "кругосветную" рекламу.