Чтение 54–й страницы книги ~Гонки на выживание~

кого убили позавчера.

- Убили?! - его подчиненные ошеломленно смотрели на него.

- Да, убили, - сказал он. - А теперь приступим к делу. Двое осматривают
этот блок, двое - второй. А после меняемся местами.

Долго им искать не пришлось. На нижней внутренней поверхности
металлической фермы, в которой был намертво закреплен один из гигантских
зачехленных цилиндров, была прилажена на магните едва приметная черная
коробочка. Нашедший, подозвав остальных, не без труда отделил ее от
массивной металлоконструкции.

- Ого! Сильный магнитик...

- Понятно, - осмотрев коробочку, сказал Стенин. - Наверняка
микропередатчик. Легко установить, почти невозможно оторвать. Обнаружить,
если не искать специально, тоже почти невозможно. Какой здесь блок - движок
или макет?

- Здесь настоящий, - сказал один из инженеров.

Стенин усмехнулся.

Сколько раз в детстве, еще в мальчишескую пору, начиная с чаплинских
картин, он хохотал, когда герои фильмов, запутывая недругов и путаясь сами,
менялись неотличимыми чемоданчиками или шляпными коробками. Теперь это была
не комедия. Подменить требовалось не чемоданчик, и не затем, чтобы
повеселить зрителей. Тут все было всерьез, и оттого - удастся подмена или
сорвется - зависело, видимо, слишком многое, в том числе и его собственная
жизнь.

- А теперь, - сказал Стенин, - мы произведем маленькую рокировку...

По его приказу один из инженеров подъехал на мощном тягаче-мотокаре и
откатил в сторону платформу с первым блоком. Минут через десять они поменяли
их местами, и Стенин вновь вернул на соответствующее место, теперь уже
макета, микропередатчик на магните.

- Ну вот и все, - сказал он. - Спасибо вам. Спасибо, что не задаете
лишних вопросов. И вот еще что... Запомните - если об этой рокировке хоть
кто-нибудь узнает, все мы неизбежно отправимся вслед за Мефодьевым и Андреем
Терентьевичем. И прежде всего я сам.

Они молча вышли из цеха, обменялись рукопожатиями и разошлись.

* * *

Как всегда летом на юге, ночь наступала внезапно, горсти сверкающих звезд
рассыпались по черному небу, от Каспия повеяло прохладным ветром.

Разноязыкий шумный лагерь устраивался на ночлег у подножия горы, образуя
на обширной площадке под густыми деревьями отдельные островки-становища:
французы с французами, немцы с немцами, голландцы с голландцами...
Российский лагерь - два оставшихся экипажа из Москвы, один из Питера,
автоприцепы поддержки и "джипы" руководителей команды - оказался почти в
центре площадки, так что вести за ним скрытое наблюдение было весьма
затруднительно.

На исходе дня Артист уже успел свести знакомство со многими, в том числе
и с членами российской команды и даже заполнил первую кассету путевыми
заметками. Настроение у раллистов-россиян было кисловатое: о призовом месте
уже давно никто не помышлял, лишь бы вконец не осрамиться, дотянуть кое-как
до последнего этапа. Все устали, издергались, успели, как водится,
переругаться, так что назойливые расспросы нахрапистого парня восторгов ни у
кого не вызывали. Отвечали неохотно, глядя в сторону, и на всех лицах легко
угадывалось желание послать его куда подальше.

А он все не уходил, все крутился со своими проводами и микрофонами, как
бы между делом поправлял на груди карточку аккредитации, бесцеремонно
залезал и усаживался в машины, короче говоря, как и все его ушлые собратья
по ремеслу, давал понять, что он всюду и везде у себя дома.

Кончилось тем, что из одной из техничек, куда этот бойкий репортерчик
тоже попытался было сунуть свой длинный нос, неспешно вышел голый по пояс
двухметровый соотечественник и вплотную приблизился к нему. Толстенные
мускулистые руки великана чуть ли не до плеч были в черных разводах
машинного масла.

- Не чувствуешь ничего? - с некоторой угрозой поинтересовался он у
Семена.

- То есть в каком смысле? - не без заносчивости вскинулся Артист.

- А в таком, что достал ты уже всех, понял? Не до тебя тут. Устали люди,
а ты жужжишь и жужжишь... Канай отсюда! Чтоб не видел я тебя больше!

- Обидно, - сказал Семен. - До чего же обидно. Мы с коллегами только ради
вас вышли на эту чертову трассу. Можно сказать, единственные ваши
болельщики. А вы, так сказать, меня мордой об стол? Спасибо!

- Да ладно, ты нас тоже пойми, - сменив тон, пробасил парень. - Если бы
только один ты доставал, а то все лезут и лезут к нам. Были бы мы впереди -
еще понятно, а то...

- Да кто хоть лезет-то?

- Да всякие тут вроде вас. Позавчера вот канистру с тосолом сперли,
представляешь? А кому он, спрашивается, нужен, тосол?

- Ну вот! - сказал Семен. - А говорите, никаких приключений...

- Да ведь что смешно-то, - уже вполне миролюбиво продолжил механик, -
вчера сперли, а сегодня приехали - глядь! - стоит на месте как миленькая. И
тосол на месте.

- Ну вот и хорошо, - сказал Семен.

- Чего ж хорошего-то? - снова рассердился парень. - Тосол, блин, вернули,
глядим - "-мо"! Канистры с маслом нет! Как тебе это нравится?

- Во дела! - изумился Артист. - А что за масло-то? Будто своего нету.
Может, особенное какое?

- Масло, конечно, что надо! - сказал парень. - Специальное, со
спецприсадками, для танков. Насилу добыл.

- Это что, черное, что ль, такое?

Парень хотел уж было ответить, но не успел. Из-за фургона технички
неожиданно появился высокий широкоплечий господин лет сорока в роскошной
спортивной куртке, тонких золотых очках и с черным приемопередатчиком
"уоки-токи" в руках.

- Вас, собственно, что интересует? - не слишком доброжелательно
поинтересовался он, вплотную подойдя к Семену. - Кто вы такой?

Семен не без гордости ткнул себя в грудь, где висела целлофанированная
карточка участника с впрессованной цветной фотографией и личными данными:
"Пресс-служба оргкомитета". "Авторадио" - Москва. Аркадий Белецкий.
Специальный корреспондент" - и, широко улыбаясь, протянул руку для пожатия.

- Рад приветствовать вас, Леонид Павлович! Забыли? Вы же сегодня
оформляли нас - журналистов вне конкурса. Добрый вечер!

Днем, как только притащились измотанные россияне, Муха представил свой
экипаж для прохождения процедуры регистрации. Тогда же "Аркадий Белецкий"
прочитал надпись на такой же карточке, приколотой к широкой груди
руководителя российской команды, и узнал, что это сам сопредседатель
оргкомитета ралли от Российской Федерации Леонид Павлович Добрынин.
Появление журналистов он встретил без всякого энтузиазма, осмотрел
подозрительно и, не удержавшись, выговорил за опоздание:

- Вы были заявлены черт знает когда, почему

только теперь явились? Я вас в Москве что-то не помню... Без меня уже,
что ли, там аккредитовали? Вас только не хватало на мою голову... Ну ладно,
документы в порядке. Можете присоединяться и ехать.

Вглядевшись, он тоже сразу узнал Семена, но руки не подал.

- А... пресса! Ну так что вам надо?

- Вы же понимаете, Леонид Павлович, работа у нас специфическая, хочется
найти что-нибудь остренькое, занятное, чтобы, знаете ли, разогреть
радиослушателя...

И он привычно поднял включенный на запись диктофон на черном ремешке.

- Несколько слов для всех поклонников и любителей российского
автоспорта... Друзья, мы находимся на бивуаке после очередного этапа...

- А ну-ка спрячьте свою шарманку! - грубо оттолкнул от себя диктофон
Добрынин. - Ничего говорить я вам не собираюсь. Люди заняты, не до вас. Так
что...

- Да понимаете, нам просто нужны какие-нибудь живые эпизоды... -
заулыбался Семен. - Что-нибудь смешное... Вот ваш товарищ сейчас рассказал:
кто-то повадился всякую ерунду воровать. То тосол, то масло... Можно
шикарный материал забабахать - "Барабашка на ралли". Представляете?

Семен не успел еще договорить, а лицо Добрынина уже резко изменилось.
Нагловатый начальственный гонор сменился еле скрываемым смятением.

- Что? Что такое? 0-очень интересно! - часто дыша, почти задыхаясь, он
быстро повернулся к механику. - Ты чего это тут разные байки плетешь? Почему
я ничего не знаю? Какой тосол? Какое масло? Мне первым делом обязан был
доложить! Мне, понимаешь, а не всяким тут... Было же сказано - близко никого
не подпускать!

- Да ерунда, Леонид Павлович, - упавшим, испуганным голосом заговорил
парень, - говорить-то не о чем.

- А коли не о чем - так и молчи в тряпочку! Я же предупреждал - не
разевать хлебальник. Украли, не украли - никого это не касается. Тебя для
чего в команду брали?

И повернул к Семену побагровевшее лицо с жесткими голубыми глазами.

- В общем, топайте отсюда. Никаких интервью! Вон французы лидируют - их и
трясите. Еще увижу здесь - аннулирую аккредитацию, ясно?

Семен трагически воздел руки, но спорить не стал и отправился восвояси.
Но он явно повеселел и приободрился. Кажется, это было самое ценное
интервью, которое он взял за этот день.

Обо всем, что удалось узнать, через десять минут он во всех деталях
поведал своим спутникам и дал прослушать запись.

- Молоток! - похвалил Михаил. - Ай да господин Добрынин! Кажется, наш
командор что-то знает. И о-очень боится...

- Я тоже так думаю, - сказал Семен. - Иначе с чего бы, спрашивается, ему
так раскочегариться? Считаю, топливо - тут. Нынче ночью выходим на зверя.
Танковое масло этому "барабашке" тоже ни к чему. А нам позарез надо узнать,
у кого тут острый приступ клептомании...