Чтение 54–й страницы книги ~Все дозволено~

действительного потока жизни. Освоили и курорты, в частности приморские
пляжи. Думаю, что скоро такие же пляжи, яхты и лодки появятся и в
прибрежных океанских водах Гедоны. Мы с тобой, Малыш, я считаю, это тоже
оценим: пройтись под ветром на яхточке по их васильковому океану неплохо,
а?

Нас теперь без тебя шесть человек: трое еще при тебе прибыли -
математик, биохимик и электронщик. По вечерам шумим, но пока не ссоримся.
Электронщик, между прочим, твой ровесник, но я его не люблю: уж очень
самонадеян и со своим кристаллофоном успел уже всем надоесть. Запись и
звук отличные, но репертуар! Неужели такой музыкой у вас там увлекаются?
Не понимаю. Отстали мы, должно быть, от земных вкусов. А наши здешние
друзья вообще земной музыки не признают: слуховой аппарат другой.

Мы теперь к ним каждый день с утра, как на службу. Глотнем стаканчик
чичи - и на эскалатор. Учти: чичи, а не чачи. Это не водка, а младенческая
жижица из Зеленого леса. Ее теперь к нам на станцию в таких же
бесстеночных воздушных трубках подают - что-то вроде жидкого киселя из
айвы, часов на пять хватает, как зарядка аккумулятора. Обедаем кто где. Я
- у транспортников, Кэп и Библ - в школе вроде педвуза; один
социологическую премудрость читает, другой - астрономическую: все о
Вселенной, от Коперника до Дирака. Где электронщик кружится, до сих пор не
ведаю, а биохимик говорит, что скоро сам из их праматерии будет лепить
любые материальные структуры. Но, честно говоря, подвигаемся слабо: очень
уж много замков на их технике понавешано...

...Только что ушел очередной транспортник на Луну, а нашего еще ждать
да ждать. Вот и я жду не дождусь, а мои голубые индейцы еще бы с
удовольствием на Земле пожили. Да еще с каким удовольствием! Спрашиваю их
вчера: что же вам больше всего понравилось у нас на Земле? Семьи, говорят:
хорошо вместе с детьми жить, со своими детьми в своих ячейках. Не в
ячейках, говорю, а в квартирах, повторите. Повторяют и радуются. А в одном
доме-коммуне для молодоженов целую неделю пропадали. Все-то их восхищало -
и химическая чистка, и прачечная, и парикмахерская, и телезал. Лишь в
столовую ходили с опаской: до сих пор к нашей еде не привыкли. Только и
едят что манную кашу, а мясо и рыбу - ни-ни. Чудной народ, хоть и умный.
Все на лету схватывают, объяснять не нужно. Только странно: не знают
ностальгии, о Гедоне не вспоминают, во всяком случае в разговорах со мной.

...Сейчас солнце над кромкой неба у горизонта - вот-вот уйдет и сразу
же навалится ночь, как у нас в южных широтах. Поужинаем, потреплемся - и
спать. Совсем как дома. Еще в первые дни, когда мы с тобой оставались
здесь, а Кэп и Библ бродили где-то в лабиринтах Голубого города, станция
со всем ее беспорядком, барахлом и громоздкостью захламленных коридоров
все же притягивала незаметным, но уже ощутимым домашним уютом. А теперь я,
совсем как заводской инженер, спешу сюда с работы домой. Зажмуришься,
вздохнешь, и все трудности, кажется, уже позади.

А трудностей много, ох как много! Справимся ли, не знаю. Кэп, однако,
уверен, что справимся. Надеется на кибернетиков, которые прибудут с
очередной экспедицией. Помню, когда еще ты улетал, заспорили, что будет
для нас самым трудным препятствием. Мне казалось, что наша психическая
несовместимость с хозяевами планеты. Поставь рядом - родственники, а в
душу загляни - чужие. Ты не согласился, сказал: "Самое трудное - это
Координатор".

И ведь ты прав. С Координатором до сих пор не сладили - где выжмем, а
где чуть руку не вывихнем. Новое принимает: трубки с чичей на станцию
подвести или рощу высадить - пожалуйста, а за старое зубами держится - не
оторвешь. Регенерационные залы до сих пор еще не переоборудованы, операций
по изъятию электродов производить негде. За полгода сотню оперировали, не
больше, да и то со скрипом: то проводка подводила, то зеркала гасли. А
нужна не сотня, а миллион операций.

Электронщик как-то запросил об устройстве Координатора. Естественный
научный интерес, никаких посягательств на программу. Но Координатор не
отвечает. Тогда мы с электронщиком замышляем эксперимент: вскрыть золотую
тыкву снаружи и прощупать внутренности. Мы были убеждены, что Координатор
реагировать не будет: программа, естественно, не предусматривала никаких
покушений на его прочность и целостность. Голубокурточники, даже самые
передовые, не решались - давил груз тысячелетнего послушания. Тогда мы
вдвоем опустились прямо на золотую шкуру. Не горячо, не холодно -
нормальный металл без клепок и швов. Я легонько вскрываю поверхность
излучателем и вынимаю кружочек миллиметровой толщины диаметром сантиметров
двадцать. Под золотистой поверхностью - путаница непонятных соединений.
Ставим видеощуп с одной стороны, акустический с другой, включаем запись.
Работает. Электронщик доволен: никаких чудес. Нормальная
монокристаллическая система на двоичных элементах, не эквивалентная мозгу,
тем более человеческому. Я запаиваю дырку силигеном, а нормальная
кристаллическая система объявляет забастовку. Неделю с Координатором
сговориться не можем. Собираем весь совет для мозгового штурма и получаем
ультиматум: никаких экспериментов со щупами, иначе полная
некоммуникабельность. Ждем кибернетиков, может быть, совместно найдем
способ укрощения строптивой тыквы. Кэп надеется, что найдем.

...Близится утро. По черному небу где-то на краю света протянулась еще
неяркая полоска зари. Как притягивает в минуту расставания эта алеющая
полоска, влажное дыхание травы, над которой висит терраса, запах срезанных
вечером роз.

И все же я иду к вам, мои дорогие, как солдат из отпуска - в строй, в
боевой взвод, к орудию.

Я самолюбив, но не самонадеян. Вы, конечно, без меня справитесь. Но я
непременно пригожусь. Знаю, что Кэп вызвал кибернетиков - они прибудут
позже, со следующей экспедицией. Но ведь я тоже изучал кибернетику в
Америке, хотя и зарегистрирован в Космической службе как физик-связник. А
у меня есть идейка, как обуздать Координатор, когда он взбунтуется. Я уже
обсуждал ее с одним из наших будущих кибертехников, которые проходят
сейчас подготовку к полету. Толковый парень из Новосибирского
академгородка, очень смешно говорит: каждую фразу начинает со слова
"убежден". "Убежден, говорит, что это не мозг, а монокристаллическая или
нейтронная система с ограниченной программой. Мышление ей несвойственно,
но варианты она считает быстрее человека. И обладает несомненным
устройством самозащиты. Убежден, что взбунтуется, если применить щупы или
другие способы механического воздействия". Я объяснил ему мою идею
частичного распрограммирования и ввода новых элементов программы.
"Убежден, говорит, может пойти". Только понизить температуру до
абсолютного нуля в нужных блоках, и сопротивление откажет. А затем убрать
контуры ненужных или мешающих воспоминаний и уменьшить сложность
ассоциативной связи - тогда и убежден, что пойдет. Приеду - попробуем. Как
говорится, наука умеет много гитик.

И сокращаются большие расстояния, когда зовет далекий друг. Так,
кажется, или очень похоже поется в одной старой забытой песенке.
Сокращаются, Малыш. Любые. Даже космические.