Чтение 54–й страницы книги ~Конноры и хранители~

речь идёт о подслушивании их разговоров посторонними людьми. Тренированные
Конноры обладают острым чутьём и способны тотчас обнаружить, что их кто-то
подслушивает. А поскольку Алиса ещё не была в достаточной мере тренированной,
то её разговоры, в отличие от разговоров Марики, могли быть подслушаны шпионами
Хранителей.

Однако на это Алиса резонно возразила, что в её мире давно прошли те
времена, когда кто-то подкупал слуг, чтобы те торчали под дверью и подслушивали
разговоры хозяев. Теперь достаточно установить "жучок" (так называлось
крохотное подслушивающее устройство) и, находясь за много миль от него,
спокойно слушать, о чём говорится в комнате. Но Марика заметила, что особой
разницы здесь не видит, и привела в качестве примера телефонную связь:
оказывается, когда она говорит с кем-то по телефону, то вроде как слышит
звучащее в голове слабенькое эхо своих слов. Стэн проверил утверждение сестры,
и убедился, что действительно: когда он говорил при поднятой телефонной трубке,
то создавалось такое впечатление, будто кто-то шёпотом повторяет его слова -
именно так бывает, когда подслушивают под дверью. Марика пыталась растолковать,
почему это происходит, говорила о каких-то колебаниях и волнах, о каком-то
резонансе. Из её объяснений Стэн понял лишь одно: и телефон, и "жучки"
преобразовывают человеческую речь в какую-то другую, неслышную форму, но
тренированные Конноры всё же способны почуять её, если она "звучит" в унисон с
их словами. Нечто подобное, по утверждению Марики, происходит и при обычном
подслушивании: одно дело, когда человек просто слушает разговор, совсем другое,
когда он подслушивает - тогда он напряжён и каждое услышанное слово слишком
"громко" отдаётся в его голове.

Марика тщательно обыскала свою спальню, а также комнаты Алисы и отца, но
не обнаружила присутствия "жучков". Впрочем, Стэна это ничуть не успокоило. Он
собирался было заговорить о том, насколько опасным становится дальнейшее
пребывание Марики в отцовском замке, но вовремя прикусил язык. Если Норвик
будет признан опасным местом, то Марике с Алисой придётся поискать место более
безопасное. Возражая против предложения сестры, Стэн, тем не менее, отдавал
себе отчёт в том, что не посмеет противиться этому плану, коль скоро у них не
окажется иного выхода. А выхода, похоже, не было...

Когда армия приближалась к Инсгвару, Стэн вдруг услышал мысленный зов Анте
Стоичкова. Глава Совета спешил ему навстречу, чтобы срочно переговорить. Они
встретились милях в двадцати от города, и оставшуюся часть пути преодолели
вместе. Стоичков рассказал Стэну о последних событиях, которые ещё больше
запутали и без того непростую ситуацию.

Оказалось, что вчера вечером, с опозданием почти в пять дней, сотник Влад
Котятко наконец-то изволил откликнуться на предупреждение членов Совета и
сообщил о двух подозрительных чужестранцах, которые невесть откуда появились в
Мышковиче. Их звали Кейт и Джейн Уолш; правда, они представлялись супругами, но
точно подходили под описание исчезнувших брата и сестры с теми же именами. У
Алисы было много рисунков с изображением Джейн и несколько - Кейта (вернее, не
рисунков, а фотографий - но Стэн так и не понял, в чём состоит разница). Марика
передала два рисунка Флавиану, и Котятко подтвердил, что на них действительно
изображены супруги Уолши. Никаких сомнений у него не было.

К сожалению (и это больше всего взбесило Стэна), Котятко упустил Уолшей.
Они сели на "Одинокую звезду" и зачем-то отправились в Ибрию. По всем расчётам,
ещё позавчера вечером они должны были прибыть в Канабру. Однако в Канабре не
было ни единого портала; да и на всём севере Ибрии, в горном и малонаселённом
крае, жило лишь три семьи Конноров. Флавиан уже отправил на поиски Уолшей
несколько отрядов во главе с Коннорами. Утешало одно: по словам хозяина
гостиницы, в которой останавливались Кейт и Джейн, они собирались ехать прямо в
Палланту; а по последним полученным сведениям, на том же корабле отплыл
Октавиан Траяну со своей женой Боженкой. Оставалось надеяться, что Траяну
окажется более расторопным, нежели Котятко. Да и Боженка Корач, ныне госпожа
Траяну, очень сообразительная девушка, даром что ещё ребёнок...

Выслушав рассказ Стоичкова, Стэн не знал, что и думать. Впрочем, и
Стоичков не знал. Все члены Совета, а также Марика с Алисой, терялись в
догадках. Но так или иначе, что бы ни делали здесь Кейт и Джейн, одно было
очевидно: связь между мирами стала доступной посторонним, и ситуация вышла
из-под контроля. Прошлой ночью состоялось заседание Совета в неполном составе,
и все одиннадцать братьев и сестёр, включая Жиха, Танич и княгиню Зарену,
сошлись на том, что следует немедленно обнародовать Завет и объявить всеобщую
мобилизацию Конноров, а Марика и Алиса должны в самое ближайшее время тайно
покинуть Норвик, поселиться в укромном месте и как можно скорее приступить к
сооружению нового портала. Однако Совет отложил принятие окончательного решения
по этому вопросу до прибытия Стэна - хотя и так было ясно, что он не выступит
против. Суровая действительность диктовала свои условия, с которыми приходилось
мириться. Следующее заседание было назначено на сегодняшнюю ночь, и перед
голосованием Стэн собирался предложить, чтобы вместе с Марикой и Алисой
отправился опытный Коннор-мужчина, который будет изображать из себя немого и
слегка тронутого умом родственника - старшего брата или дядю. С увечных спрос
мал, к тому же девушки будут опекать его, помогут ему ориентироваться в чуждом
мире, а он, в свою очередь, при необходимости сумеет защитить их. Да и
сооружение портала пойдёт гораздо быстрее.

Стэн не сомневался, что Совет примет его дополнение к плану, а Марика не
станет возражать. Анте Стоичков нашёл эту мысль дельной, решил поддержать его в
этом вопросе и даже предложил свою кандидатуру на роль ненормального дядюшки.
Стэн и сам был бы не прочь сопровождать Марику с Алисой, однако понимал, что
это невозможно. Он вынужден был смириться с тем, что ближайшие несколько недель
ему придётся провести в тревожном ожидании, мучаясь неизвестностью и моля
Спасителя о благополучном возвращении сестры. И не только сестры... Неожиданно
для себя Стэн обнаружил, что беспокоится за Алису не меньше, чем за Марику. Он
встречался с этой девушкой лишь дважды, общался с ней от силы пару часов, с
момента их знакомства прошло слишком мало времени для возникновения сильной
привязанности; а между тем Стэн чувствовал, что как-то вдруг, внезапно, без
всякой прелюдии, Алиса стала очень дорога ему. Если не сказать большего...

К вечеру войско уже было расквартировано в Инсгваре и его окрестностях, а
все непростые организационные вопросы, связанные с размещением такой большой
армии в одном городе и постановкой её на довольствие, были разрешены. Во
избежание всяческих недоразумений и конфликтов, Стэн позаботился об организации
патрулирования улиц и охраны крепостных стен совместно с княжескими гвардейцами
и городским ополчением, а вокруг Инсгвара были выставлены круглосуточные
дозоры. Поскольку появление войск противника ожидалось не раньше чем через
четверо суток, Стэн объявил, что остаток этого дня и весь следующий свободные
от дежурства и нарядов солдаты могут отдыхать. Простые воины, утомлённые
полуторанедельным походом, с энтузиазмом восприняли заявление своего
предводителя и за один вечер истребили как минимум месячный запас вина из
инсгварских погребов. А для князей и воевод знатные горожане устроили роскошный
пир, который ещё до наступления темноты вылился в грандиозную попойку. Стэн был
отнюдь не в восторге от такого разгула, но вместе с тем понимал, что людям надо
дать возможность расслабиться. Сам он почти не пил и с нетерпением ожидал,
когда на землю опустятся сумерки, чтобы можно было под предлогом усталости
покинуть пир и заняться более важными делами.

Стэну удалось освободиться лишь в начале десятого. Явившись в дом
Ладислава Савича, он первым делом помылся и переоделся в чистый костюм. Это
была напрасная трата времени, поскольку в Норвике Стэна ждала замечательная
ванна, горячая вода и душистое мыло, но он всё же решил пожертвовать
пятнадцатью - двадцатью минутами, лишь бы не предстать перед Алисой грязным и
небритым, в помятой, пропитанной потом и пылью одежде. Он очень удивился, когда
понял, что нетерпеливо предвкушает не столько свидание с сестрой, сколько
встречу с её подругой...

Наконец Стэн остался один на один с открытым порталом. Ладислав Савич
пожелал ему удачи и ушёл, а в соседней комнате расположился на ночлег Мих
Чирич, готовый, если потребуется, немедленно вызвать его.

Поначалу Стэн собирался заглянуть в Норвик, прихватить с собой сестру и
уже с ней посетить Мышковар. Стоичков говорил о предположении Марики, что Кейт
и Джейн могли воспользоваться её порталом ещё до того, как она его отключила.
Сама Марика не имела возможности проверить свою догадку, а просить кого-нибудь
из мышковицких Конноров осмотреть её покои не рискнула.

После недолгих раздумий Стэн пришёл к выводу, что им вдвоём появляться в
Мышковаре нежелательно, и решил отправиться туда сам. А Марику позвать никогда
не поздно. С этой мыслью он шагнул под сияющую арку.

Очутившись в закрытой нише, где скрывался портал, Стэн с помощью потайного
механизма отодвинул в сторону шкаф и сразу же понял, что в его кабинете
побывали непрошеные гости. Замок на двери был сломан, в ящиках стола кто-то
рылся, книги были переставлены, а на табурете, стоявшем посреди комнаты, лежала
записка. Табурет был умышленно поставлен так, чтобы его нельзя было не
заметить.

Стэн взял записку. Начиналась она по-славонски, с многочисленными
ошибками; каждая буква была выведена старательно, как будто писавший всякий раз
сверялся с алфавитом:

"Уважоемии гасподинъ кназъ!

Ваша сестра знаитъ язикъ, на какомъ написаные нижаследущие стрки.
Обротитесъ к ей. Ето важно и весма строчно. Въ кабенете Марики на столу естъ
ищо писъмо боле подрбно".

Дальнейший текст был написан быстрым, размашистым почерком на непонятном
языке.

"Наверное, на английском", - решил Стэн и отправился на половину Марики.

Войдя в спальню сестры, он увидел, что постель заправлена неаккуратно.
Очевидно, на кровати кто-то спал или, по крайней мере, лежал.

Стэн прошёл в кабинет и обнаружил там такой же беспорядок, как и у себя.
На письменном столе была расстелена карта Западного Края, а поверх неё лежало
несколько исписанных листов бумаги. От начала и до конца текст был на
незнакомом языке. Присмотревшись внимательнее, Стэн обнаружил, что по
начертанию многие буквы похожи на ибрийские. В первой строке на первой странице
было аккуратно выведено: "Dear Marika!" Стэну не составило труда разобрать, что
второе слово - имя его сестры; по-ибрийски оно писалось почти так же -
"Marica".