обстановке. - Господин полковник, что нам здесь надо?
тринадцатого года. Месяц назад здесь все было в полном порядке...
машины оба карабина.
заброшенных домах остались забытые вещи, двери складов были открыты
настежь, а сорванный трехцветный флаг лежал неподалеку от поваленной
мачты. Похоже, аэродром попросту бросили.
Полковник завел моторы и подрулил прямо к складу, после чего пришлось
долго возиться с намертво запаянными бочками. Лишь через несколько часов
удалось заправить баки, - правда, теперь все, включая Берг, благоухали
бензином и маслом, перепачкав не только рукавицы, но и полушубки.
гостеприимным салон "Муромца".
предпочел дождаться рассвета, но барометр мне не нравится...
захотелось спать - сказывалось напряжение последних нескольких дней.
солнца лицо девушки показалось Степе утомленным и немного растерянным.
головой:
Восточным или Западным, куда следовало регулярно посылать лучших
товарищей-коммунистов. О существовании облачного фронта Степа до сего дня
не подозревал, но сразу же почувствовал серьезность момента. Он вскочил, и
несмотря на возражения девушки, поспешил в кабину.
невысокими холмами. Мелькнуло что-то маленькое, похожее на каплю странной
формы, и Степа с трудом сообразил, что это юрта. Впрочем, незнакомый
пейзаж почти не заинтересовал Косухина - он смотрел на небо.
на рыбок облака. Но впереди, у самого горизонта, темнело что-то,
напоминающее серо-желтую башню, опускающуюся почти до самой земли. Эта
"башня" была еще далеко, но с каждой секундой росла, словно разворачиваясь
и раздуваясь. Лебедев заметил брата и что-то сказал. Степа поспешил надеть
шлем.
обратно! Пристегнись, в салоне есть ремни. И другим скажи.
понравилось. - Коля, а нельзя этот... фронт... ну, обойти? Или выше
подняться?
потолок у "Муромца", помнишь?
мешай, ясно?
Оставалось прилечь на койку.
есть даже не сморило, просто кто-то опустил перед ним темную завесу, и
Косухин начал проваливаться, словно в пропасть. Он долго падал в
бесконечную черноту, и вдруг все вновь переменилось. Перед ним засверкал
желтоватый свет, темная завеса лопнула и разлетелась в клочья. Косухин
увидел себя на какой-то каменистой площадке между двумя уродливыми,
источенными ветром скалами. Под ногами хрустели мелкие камешки, а во рту
он внезапно ощутил неприятный привкус крови.
было, - и тут увидел "Муромца". Аэроплан был совсем рядом, шагах в
двадцати, Косухин с интересом вгляделся и ахнул.
"Муромец" стоял, накренившись и уткнувшись носом в скалу. Один из моторов
- крайний на левом крыле, - обгорел и дымился, по корпусу прошли глубокие
трещины. Рядом с открытым люком лежало несколько вещевых мешков, к которым
был прислонен карабин. Косухин посмотрел направо и с облегчением вздохнул
- он увидел самого себя. Тот, другой Степа, стоял рядом с Берг и
Богоразом, чуть дальше он заметил Арцеулова с перевязанной головой, брата
почему-то не было. Степа вгляделся пристальнее и похолодел - все четверо
стояли у невысокого могильного холма, рядом валялись две лопаты, а поверх
наспех набросанной серо-желтой земли лежал черный летный шлем.
чердынь-калуга!
платье сестры милосердия, которую Степа уже встречал, если конечно, это
можно назвать встречей.
умолк. Женщина, глядевшая на него - стоявшего у могилы, - медленно
повернула голову:
небесах нет опоры. Даже таким, как я...
смолчал. Женщина, похоже, поняла и чуть заметно покачала головой.
помогите же! Ведь Николай... За что же его?..
погибает ваш брат. Выходит, вы и воюете для того, чтобы погибали такие,
как он. Я не могу вам помочь. Но вы когда-то спасли Ростислава, попросите
его. Пусть отдаст перстень вашему брату, пока вы в воздухе. Прощайте...
погрузилось во тьму, и тут сильный толчок чуть не сбросил Степу с койки.
заглянул в иллюминатор, увидев что-то темно-серое, клубящееся, исходящее
каплями влаги, покрывшими толстое стекло.
моторов. Он огляделся - Богораза в салоне не было, а капитан сидел на
своей койке, листая Ника Картера. Степа поспешил надеть шлем.
голосе чувствовалась какая-то неестественная напряженность. - Спите тут,
словно на сеновале! Когда снова будете ложиться, на всякий случай наденьте
парашют... Хороши джентльмены - бросили даму одну!
что только что увидел во сне. Он поглядел на Арцеулова - беляк углубился в
книженцию, очевидно, желая отвлечься от происходящего. На пальце его
правой руки тускло блестел перстень.
и, едва не упав при следующем толчке, подсел к капитану.
розетку и кашлянул. Капитан поднял голову, не без удивления поглядев на
Степу.
ничего доброго, но Степа все же решился.
чем, а такой вопрос и вовсе показался дурацким. Он уже хотел было съязвить
что-нибудь подходящее к случаю и закончить ненужную беседу, но взглянул на
растерянное лицо Косухина и сдержался. Он вдруг вспомнил свой сон в
Нижнеудинске. Интересно, что этот красный имеет в виду?
растерялся еще более, и вдруг понял - краснопузый и не думает шутить.
Внезапно стало тревожно.
собирался.
на массивной печатке. В словах Косухина была логика. В отличие от Степы,
Арцеулов прекрасно знал, что такое атмосферный фронт. Лебедев, сидевший за
штурвалом аэроплана, сейчас как никогда нуждался в удаче. И если перстень
в самом деле может помочь...
перстня..." Но ведь он снимал перстень тогда, в церкви, чтобы не пустить
нелюдей за порог?
вполне резонная мысль, но капитан уже встал, снял шлем и решительно
направился в кабину. Степа вскочил и пошел следом.
кисти не держали штурвала, а, казалось, лишь лежали на нем. Только сжатые
Зыков Виталий
Якубенко Николай
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Мурич Виктор