Чтение 54–й страницы книги ~Серый коршун~

- Да, ванакт. Его пытались скрыть, но кто-то постарался рассказать о
нем всем, кто хотел слушать. По-моему, тут не обошлось без Эрифа...

Я задумался. Похоже, толстый весельчак начал выздоравливать. Но
рисковать не хотелось.

- Он, кажется, болеет, богоравный Пеней? Не будем его тревожить. Жрец
вновь усмехнулся.

- Ктимена обещала очень многое - и ему, и мне. Я ответил честно -
Поседайон молчит. Эриф, - он покачал головой, - Эриф обещал дать ответ
через месяц.

Вспомнились слова Дейотары. Выходит, царица не зря говорила об этом
сроке! Что ж, Эриф поступил мудро - если за месяц я не верну себе
престол, значит, великий Дий и вправду отвернулся от Клеотера
Микенского!

- Боги за тебя, ванакт, - вздохнул Пеней. - Но твоя сестра не боится
богов. Она не боится ничего - даже того, что Микены превратятся в кучу
пепла.

- Пожалуй, - согласился я. - Но я все же попытаюсь...

- Если она сама возглавит оборону... - жрец покачал головой.

- Я поговорю с ней.

- Ты?! - поразился Пеней.

" - Да, - я встал. - И немедленно.

К темной громаде дворца меня проводила храмовая стража. Мантос
позаботился об охране, но потайная дверь в стене, выходящей в старый
сад, не была известна даже ему. Это был секрет Дейотары, которым она
поделилась со мной совсем недавно. Механизм оказался старым, изношенным,
и я долго ждал, пока каменная обшивка со скрежетом и скрипом отойдет в
сторону.

Коридор... Я вспомнил: налево - тронный зал, мои покои - направо.
Интересно, где сейчас моя сестренка?

Далеко пройти не удалось. За углом меня встретили стражники, и я,
сняв шлем и полюбовавшись их очумелыми рожами, велел отвести меня прямо
к Мантосу. Мы пошли вдоль по коридору, и я сообразил, что лавагет сейчас
в покоях Ктимены. Что ж, так даже лучше...

Караульные у дверей долго не могли прийти в себя, а затем загрохотали
кулаками по высоким дубовым створкам. Прошло несколько мгновений, и вот
дверь приоткрылась. На пороге стоял Мантос в небрежно наброшенном
фаросе. Рука сжимала меч, в другой был щит - тот самый, что когда-то
вручили мне в храме Поседайона.

- Радуйся, лавагет! - хмыкнул я, подходя по-ближе. - Ну и нагнал же
ты страху! И прежде всего - на самого себя!

- А-а! Т-ты?

Его глаза застыли, словно сын Корона увидел призрак.

Не ожидая, покуда Мантос придет в себя, я отодвинул его плечом и
вошел в комнату. Ктимена уже проснулась. Она сидела на ложе, держа в
руках большой странный сверток. Я не сразу понял, что это, но царевна
повернулась, и я заметил маленькое красноватое личико.

Племянничек...

Что-то в этой сцене показалось мне необычным, и лишь потом я
сообразил - ребенок молчал, хотя наверняка проснулся...

Я захлопнул дверь и задвинул засов. Надо было решать быстро, пока они
не очухались. Но Ктимена опередила меня:

- Убей его! Скорее, пока он не начал говорить!

Мантоса дернуло, но я не двинулся с места. Лавагет был без кольчуги,
с коротким мечом, я мог зарубить его в любой момент. Но тогда придется
убить Ктимену, а в этом случае весь мой замысел ничего не стоил.

- Убей!

Ее рука скользнула по стене, где висел еще один меч - побольше, в
тяжелых кожаных ножнах, но внезапно послышался странный звук. Кто-то
хрипел. Я еле удержался, чтобы не оглянуться в поисках того, кого решили
придушить прямо в покоях царевны.

Ктимена отшатнулась, и тут я понял - ребенок! Он не мог кричать, и
его искаженный рот заходился в хрипе. Над головой приподнялась маленькая
ручонка, и я подумал, что мой племянник уже слишком велик для пеленок.
Ктимена зря его кутает...

Царевна нерешительно обернулась, лицо дернулось болью.

- Подойди к ребенку, - велел я, и Ктимена молча повиновалась.

- Ну, в общем, так, ребята, - я поудобнее уселся в кресло, скинув на
пол чей-то синий хитон тонкой тирской ткани. - Извините, что помешал, но
вы продули...

Мантос неуверенно поглядел на царевну, но та была слишком занята
сыном. Я вздохнул.

- Лавагет, очнись! Я говорю прежде всего для тебя. Ты военный и
можешь рассудить здраво. Про Тиринф ты уже знаешь, но это только
начало...

Выигрышными костями у меня был забит пояс, и я швырял их, не глядя.

- Через несколько часов вы узнаете про Немею и Навплию. А завтра
будет Лерна. От моря я вас уже отрезал...

За Немею мне ручался Телл, которому тамошний геквет приходился не то
родичем, не то близким другом, Навплия была не так далеко от Ти-ринфа, и
я понадеялся на Калиба, а Лерну просто приплел для солидности.

- Соседи вам не помогут. Они ждут моей победы - и, как видите, не
зря. Дельфы меня поддержали. Даже тут, в Микасе, Эриф и Пеней молчат - и
это не в вашу пользу. Кстати, дорогу к Артосу я уже перерезал, и на
Сикион - тоже...

Последнее я выдумал, но, в общем, прозвучало убедительно.

- Но это все мелочи... - я выждал несколько мгновений, приберегая
главное. - У вас по-прежнему тысячи воинов, у меня - лишь сотни. Но,
ребята, это уже не имеет значения...

Следовало убедить Мантоса - он вояка, привык считать большими
числами. Но такое поймет даже он.

- Вся Ахиява, кроме тех мест, где стоят гарнизоны, уже не ваша.
Богоравные козопасы в шкурах поднялись на защиту своих богов - и заодно
законного ванакта. Мать Рея позвала своих сыновей...

- Хватит! - Ктимена выпрямилась, не обращая внимания на хрип,
доносившийся из свертка. - Мантос! Не слушай его!

- Слушай, слушай, лавагет! - перебил я. - У тебя есть день - не
больше. Бери две колесницы, в одну грузи ее и сына, в другую - что
хочешь из сокровищницы - и кати отсюда к ближайшей границе. Если вы
поселитесь где-нибудь на Крите или в Милаванде, я закрою глаза...

Мантос молчал. Он понял - должен понять. Микенская армия,
разбросанная по трем десяткам гарнизонов, превратилась в маленький
архипелаг среди враждебного моря. А ведь большинство воинов - такие же
козопасы, только в рогатых шлемах...

- Мантос! Очнись! - царевна шагнула вперед, ее глаза на бледном, с
красными пятнами лице недобро блеснули. - Он лжет! Иначе он просто бы
убил и тебя, и меня, и его...

Она кивнула на ложе, где заходился в хрипе Главк-младший, в недобрый
час провозглашенный ванактом микенским.

- Я никого не хочу убивать, - вздохнул я. - Мантос, решай!

Убивать их и в самом деле не имело смысла.

И не только потому, что ошалевшие от ужаса даматы и стражники успеют
прикончить меня самого, прежде чем сообразят, что дело проиграно. И даже
не из-за пророчества старой девы в Дельфийском святилище...

- Первое предательство еще можно считать подвигом, - на миг мне стало
жаль парня. - Но второе - предательство без оговорок...

- Да! Да! - Ктимена, оттолкнув Мантоса, шагнула ко мне. - Он предал
Ифимедея, а затем - тебя! Предал - потому что так велела я! Понятно
тебе, мой самозванный братец? И теперь он сделает то, что я скажу...

Губы лавагета шевельнулись, но он смолчал. Внезапно я понял - Ктимена
права, а я, кажется, здорово просчитался.

- Сейчас я открою дверь, - продолжала она. - Можешь убить меня,
самозванец!

Она подошла к засову и начала его отодвигать. Тяжелая щеколда
поддавалась с трудом, но я спокойно ждал. Наконец дверь приоткрылась, и
сразу же в комнату ворвались стражники - много, больше десятка; Копья в
такой тесноте бесполезны, и возле моего лица сверкнули лезвия тяжелых
бронзовых мечей.

- А теперь послушай меня, Клеотер, - Ктимена оскалилась, и я на миг
удивился тому, что Мантос до сих пор не бежал от нее на край света. -
Будь ты действительно моим братом, толковать нам было бы не о чем. Но ты
всего лишь самозванец, и мы можем поговорить.

- О чем, царевна? - удивился я. - Сначала скажи о моем самозванстве
всем соседям, скажи дельфийским жрицам...

Она хрипло рассмеялась:

- Эти дураки в Фивах признали тебя - значит, признают и меня! А
пророчество можно читать по-разному. Ты действительно Клеотер - сын
комавента Лая. Пифия сказала именно это!

...Она тоже знала - наверное, Скир постарался и здесь. Но не это
испугало. Мантос! Почему он молчит?

- Да, ты Клеотер, и ты будешь ванактом - на один миг. Завтра тебя
посадят на трон, и я первая поклонюсь тебе. А потом...

Остроумно - хотя и не оригинально. (Хамура-би проделал такое еще
несколько веков тому назад.) Потом самозванного ванакта можно прибить
бронзовыми гвоздями к кресту. Правда, гвозди они отменили...

- А потом тебя разрубят на части - медленно, кусок за куском...

Я кивнул - идея для матери несчастного больного ребенка не так уж
плоха.

И тут наконец заговорил Мантос:

- Царица! Он не искал нашей смерти... Увы, это было все, на что он
решился. О боги Аннуаки, почему вы допускаете шлюху Иштар к мужским