таверны, пытаясь изобразить скучающий вид. Скучающий вид у меня
получался плохо, потому что никак не шли из головы слова Кхисса.
он, конечно, не поверил мне, но молча поставил на стол кружку местного
черного пива и отошел. Хозяину было наплевать, что я вру. Он знал
наверняка, что еще не раз услышит мою историю - и всю ту ложь, которую
я в состоянии измыслить на свой счет, и то, как это было на самом
деле.
единственное их занятие - это раз за разом пересказывать свои истории.
И строить догадки, как обернулась бы их жизнь, если бы все сложилось
иначе. И бессильно сожалеть, что все сложилось именно так. И терзать
себя воспоминаниями о том повороте и той мысли, которые заставили их
свернуть с пути в У-Наринну.
на поиски Каменного леса, но не сумел дойти до цели.
Тьму. Хотя если бы любой из нынешних жителей Сунарры остался по ту
сторону Запретной реки, он давно умер бы своей смертью - ведь все они
попали сюда во время Смутных дней. Предыдущих Смутных дней, или
поза-предыдущих, или поза-поза-предыдущих...
давнее прошлое даже мурашки на коже выступили. Ну их к шерхам, такие
мысли! Честному оборотню они ни к чему.
Сунарре. То есть когда-то они выходили просто к подножию скал, но со
временем здесь построили город. Город, из которого нельзя уйти, потому
что любая дорога приведет обратно. Если кто-то уже пришел в Сунарру,
он остается здесь навсегда.
Сколько жителей в Сунарре, столько и причин.
отдохнуть да пива выпить... Вот и встала приветливая Сунарра на нашем
пути - будь она неладна!
глоток - сегодня мне нужна свежая голова. Ничего пиво, хорошее.
Особенно после дальней дороги. Так и тянет сделать еще глоток, и
еще... Я вполголоса выругалась и с отвращением посмотрела на пиво.
Почти с таким же отвращением я вчера смотрела на Одинца, который
подсунул мне под звериную морду высокую кружку.
порог таверны, Карса растерянно мурлыкнула мне в самое ухо, и я
проснулась. Карса отодвинулась, позволяя мне перехватить власть над
телом, и я еще успела услышать ее недоуменные мысли. Что-то ей было
непонятно в этой таверне. Не страшно, не тревожно, а именно непонятно.
Но я не задумалась, что же такое чувствует моя звериная половина,
которая бывала в питейных заведениях куда чаще меня - вместе с Бешем.
А не задумалась я потому, что старательно втягивала носом воздух,
пытаясь по сложной смеси запахов определить, хорошо ли здесь готовят -
а главное, порадует ли нас местное пиво.
приложился к кружке. На его небритой физиономии отразилось такое
заоблачное блаженство, что я подумала - с него бы картину писать, да
не отвлеченную картину, а вывеску для кабака. "Услада путника". Или
кого-нибудь там еще услада. Но непременно услада. В заведение с такой
вывеской народ ходил бы дружными и стройными колоннами, как
вышколенная дворцовая гвардия хадасского правителя.
айетотское ополчение...
скверно освещенном зале с низким потолком, зачем-то подпертом в разных
местах дубовыми столбами, было человек тридцать народу. На нас они
почти не обратили внимания. С одной стороны, конечно, странно - не
каждый же день сюда захаживают угрюмые странники с ручными карсами? А
с другой стороны, если их больше интересует выпивка, то сейчас я их
прекрасно понимала.
кружку, но, видно, взгляд у меня получился красноречивый, потому что
Одинец поперхнулся и со словами "ладно, пей" поставил высокую кружку
передо мной. Темное небо! Если кто пробовал лакать из такой посуды -
не пить, а именно лакать! - он меня поймет. Одинец, судя по всему, не
пробовал. Я слизнула горькую пивную пену и с отвращением воззрилась на
своего спутника. Миску дай, ур-род!
заведения, который завис у него за плечом и порывался что-то сказать.
С хозяином он ласков не был.
пьют? Так чтоб ты знал, моя еще и пожрать горазда. Где жаркое?
господин...
Небрежно перекидываясь словами с хозяином, Одинец допил вторую кружку.
Потом с расстановкой осушил еще одну. И только потом посмотрел на
меня.
ей из бокала пить неудобно.
симпатию к своему спутнику. А тут как раз принесли блюдо с мясом, и
Одинец протянул мне аппетитный кусок. В общем, некоторое время мне
было начхать, что происходит вокруг. А потом я спохватилась, что надо
бы уступить место Карсе, чтобы ей тоже досталось вкусного. Сыто
мурлыча себе под нос какую-то айетотскую песенку, я улеглась в тихом
уголке сознания и уснула. Решив напоследок, что со всеми местными
странностями разберусь завтра.
дна миски и шумно вздохнул. Интересно, нормальные звери тоже умеют
пиво пить, или только мы, уроды-оборотни, на это способны? Вот,
правда, мой лесной знакомец Корняга вроде бы тоже до пива охоч был -
так ведь Корняга и не человек, и не зверь, и даже не оборотень. Пенек
говорящий. Странно, но я по нему почти соскучилась. Друг - не друг, а
поди ж ты... "Возвращайся", - скрипнул он мне на прощание. Эх,
Корняга, что-то ты там поделываешь в своем лесу? Не знаю, удастся ли
мне вернуться. Не знаю даже, сумеем ли мы вырваться из
коварно-приветливой Сунарры...
заглянул в глаза. Я протянула ему эдак с три четверти гуся.
отсюда выбраться, отдыхать потом станем. Как говаривал один хороший
человек, доживем до урожая - тогда и будем малину жрать.
впрямь был согласен?
говорящим. Кто смотрит на меня сейчас глазами вулха: зверь или
человек?
должны дождаться Кхисса, а вот тогда мне понадобится именно вулх,
звериное "я" анхайра. Его человеческому "я" придется спать до тех пор,
пока мы не покинем Сунарру. Если мы вообще сумеем это сделать.
выбраться. Слабенький, но был. А надежду нельзя терять до последнего
момента. Как любил повторять все тот же Унди Мышатник - упокой Тьма
его нетрезвую душу! - пока летишь с обрыва, внизу еще могут кусты
вырасти.
Айетот, не было дня, чтобы я не вспомнила старого пьяницу, моего
учителя. Хотя кого мне еще вспоминать? В сущности, всему, что я знаю
полезного, меня научил именно он. Если я смогла семь дней идти к
У-Наринне, это благодаря Унди. И если я все-таки дойду до Каменного
леса, в том будет большая заслуга Мышатника.
ушел во Тьму, мне до сих пор толком не верится, что его нет. Все
кажется, что он отправился бродяжить, как это с ним нередко случалось.
Да, ушел - но непременно вернется. Вот только из Тьмы не
возвращаются...
Но у меня вдруг пропало всякое желание есть.
оплошала, задержалась рядом с одним из запертых ларцов своей памяти -
а ларчик, оказывается, был заперт ненадежно. Взял, да и открылся.
непрошенные слезы. Вулх, почуяв, что мне горько и больно, встревоженно
лизнул мое запястье горячим языком.
старый забулдыга Унди. И очень, понимаешь, он был хороший человек.
Лондон Джек
Корнев Павел
Гюго Виктор
Флинт Эрик
Березин Федор
Соломатина Татьяна