несший в себе достаточную популяцию людей в виде информационных блоков, ищет
подходящую планету у подходящего светила и, найдя, начинает осваивать. Вряд ли в
Галактике мало землеподобных планет. Нет кислорода и воды? Не страшно, можно
синтезировать. Велик океан, а материки и острова чересчур разбросаны? Не беда,
можно осваивать участки суши по частям, начав с самого большого, и почковаться
по мере необходимости, а можно стянуть сушу в единый материк или поднять
океанское дно, подгадав увеличение жизненного пространства к тому времени, когда
в Монстре станет тесновато... .Куда ему спешить? У него впереди много времени...
очень много.
Нооспермия - так назвал это Топорищев и, кажется, был доволен изобретенным
термином. Шмыгая аллергически распухшим шнобелем, очень похожий на пугающе злого
сказочника Андерсена, ядовито и неприятно хохотал: "Съели, да? Вот вам сфера
разума по Вернадскому, вот вам, господа цари природы, величие человека! Вот вам
освоение космических глубин! Схавали? - и он заходился кашлем. - Создали себе
хозяина, а? Ведь создали?.. Ха-ха. Смейтесь, это ведь смешно! Утилизатор, друг
мой, сжуйте эту бумажку! Дорогой стереовизор, покажите-ка нам что-нибудь
приятственное! Кабина нуль-Т, не откажите в любезности перенести нас куда-нибудь
по своему усмотрению, но только чтобы там было кайфово! Многоуважаемый сортир,
позвольте побеспокоить вас своим посещением!.."
Фогель спорил, но взамен ничего не предлагал. Топорищева же несло. Он строил
гипотезу с легкостью и увлечением ребенка, возводящего из песка замок с башнями.
- Аномальные зоны с "эффектом отталкивания" - чистейшая дифференциация людей по
какому-то признаку. Теперь-то мы знаем, кто тут агнцы, а кто козлища! Найденная
планета оказалась слишком похожей на Землю - на его Землю. Монстр узнал о
наличии цивилизации - примитивной, на его взгляд, - и пытался определить свое
отношение к нам. Может, нам повезло, что мы пока еще столь примитивны. Честное
слово, я не знаю, как он повел бы себя, если бы мы умели эффективно лечить
слабоумие! - и он фыркал, тщетно пытаясь сдержать смех, и мотал головой, как
лошадь. - Чего церемониться с теми, кто мешает и вдобавок не соответствует
кондициям его хозяев!
- Вот именно: опасность для всего человечества, - осторожно вякал я.
- Ерунда! - грохотал Топорищев. - Чушь! Никакой особенной опасности для
человечества не существует. Ну, покроет он собой всю Евразию с Африкой в
придачу, и что с того? Человеческая цивилизация сохранится на континентах,
которые ему пока не нужны и не скоро понадобятся. Теоретически он мог бы
отпочковать от себя несколько объектов поменьше, этаких монстриков для Америки,
Австралии и крупных островов - но зачем ему разрушать свое топологическое
единство, захватывая новые территории? Для кого? Пока что ему за глаза хватит
Старого Света. Люди не умеют плодиться мгновенно, независимо от того, дебилы они
или нет. Хотите верьте, хотите нет, но в своей основе Монстр глубоко рационален.
Во всяком случае, я совершенно убежден, что у нас в запасе минимум двадцать
миллионов лет, а за это время, уж поверьте, умрет либо ишак, либо эмир. Или
человечество найдет, что противопоставить Монстру, или прекратит свое
существование по не зависящим от Монстра причинам. Не-ет, судьба человечества не
беспокоит меня нисколько...
Возможно, она его и вправду не беспокоила, настолько он был наивен. Разумеется,
можно кое-как прожить и в дрейфующем Новом Свете на постоянно трясущейся земле
подальше от опасных горных районов и городов, скорее всего, малыми сельскими
общинами. Перспектива...
А миллиарда четыре беженцев? Какая страна согласится удвоить свое население за
счет иммигрантов, кому они нужны? Вот когда ядерные арсеналы перестанут быть
сдерживающим началом! Начнется, понятно, с попыток ракетного шантажа, вряд ли
успешных... А что терять гибнущей стране?
Максютов - тот не верил ни единому слову. Свирепея, двигал желваками, с
отвращением спрашивал:
- Ну хорошо. Допустим такую... фантастику. Тогда объясните, почему Объект явился
к нам, а не остался в этом -вашем будущем?
А Топорищев устрашающе шмыгал шнобелем и снова хохотал:
-- Вы лучше спросите, почему в нем застаивается болотная водичка и бегают
свиньи, а заодно почему еще до приземления он совершил немало бестолкового на
земной поверхности. Вот по той же причине он и проколол время вместо
пространства! Вы что, всерьез захотели идеальной точности от сложной
неравновесной системы? Как же, получите вы точность. Ошибся он, теперь понятно?
Допустим, та ноосфера тоже ошиблась при репликации. Сотворила уродца. Он же
действительно Монстр, урод, он болен с самого рождения, неужели вы не разглядели
этого до сих пор?!..
Ничего себе - болен!
Что люди науки умеют лучше всего, так это озадачить, а дальше иди разбирайся как
умеешь.
А я умею?
* * *
И снова омут боли. Тупой гвоздь. И река. Вынесла меня из омута, качает на волне.
Наверно, на реке перекат - я слышу журчанье воды.
"Тесет лусей, бежит лусей..."
Куинджи. Поленов. Хиросигэ.
Зачем они мне? Мой чип с готовностью покажет любой из тысяч мировых шедевров,
только допроси, и не копию, а подлинник. Но приятно.
Кажется, мне сделали перевязку, пока я был в забытьи. Это хорошо. А вода,
оказывается, журчит по оконным стеклам и подоконнику - там лупит настоящий
августовский ливень с грозой, один из последних в году, скоро на смену им придет
холодная мелкая морось. Кончилось лето жаркое, Шхельда белым-бела...
С ума сошел. Какая еще Шхельда?
Осень, дождями шаркая...
Еще рано, нет пока осени. Есть нежаркий влажный август, редкие раскаты уходящей
грозы да неожиданно выглянувший в просвет солнечный луч. Есть больничная палата
без единой трещины на белом потолке, морфий да мой развороченный бок. А в сотне
километров от меня - якобы больной, но растущий, как на дрожжах, Монстр.
К началу августа он полностью перегородил Чепцу. Река, однако, не разлилась.
Внутри Монстра особенной сырости не ощущалось, но вода как-то просачивалась
сквозь него. Ниже по течению ее брали на анализ - вода как вода, а насчет рыб и
лягушек я не спрашивал.
Теснимая изнутри охраняемая зона пучилась вширь, оставляя на съедение Монстру
колючую проволоку на столбах, контрольно-следовую полосу, вышки, бункеры,
блокпосты... Теперь никто из впервые увидевших Монстра не сказал бы, что здесь
когда-то был свинокомплекс, а подъездная бетонка укорачивалась на десятки метров
в сутки. Еще в июле пришлось прервать железнодорожное движение на линии Вятка -
Пермь. МВД сочло за благо спешно эвакуировать ближайшую к Монстру исправительную
колонию.
Мы теряли технику, теряли и добровольцев. Саша Скорняков пошел, был вышвырнут и
порвал коленную связку, приземлившись на пень. Теперь лежит. Еще одного
добровольца выстрелило настильно - почти успев раскрыть купол, он погасил часть
скорости, отделавшись разрывом почки и смещением позвонков. Лежит и долго не
встанет. Президент Академии наук споткнулся на ступеньках бункера, покатился,
сломал бедро. Лежит. Топорищев на это только и сказал, что есть, видно, в жизни
справедливость. Группа иностранных наблюдателей разрослась в форменную толпу -
пришлось строить дополнительные наблюдательные пункты и еще один поселок. Фогеля
назначили формальным руководителем российской части проекта, он брюзжал, что
тратит уйму времени на бесконечные совещания и согласования. Теперь мы уже не
смогли бы уничтожить Монстра, даже если бы страстно желали. И если бы доподлинно
знали как.
Нам бы просто не позволили этого сделать.
А Бостон все-таки тряхнуло, на первый случай несильно. И Рио... Хорошо, что
каменный Христос на Корковадо устоял, страшно подумать, как он, кренясь, падал
бы - руки вразлет, - словно желая обнять разбегающихся из-под него несчастных...
Тьфу. Что нам Рио. В белых штанах. Своих проблем мало?
Один из блокпостов был обстрелян из гранатомета. Обошлось без потерь, а
террористов взяли живыми. Двое парней и девушка, желавшие приобщиться к святыне,
чему и помешал блокпост, лепетали несусветную чушь.
Обыкновенные монстропоклонники - наши, родимые, доморощенные...
С точки зрения генерала Родзянко, хуже всего было то, что местное население из
пятикилометровой зоны пыталось правдами и неправдами вернуться в свои покинутые,
обреченные деревни, и в двух случаях исход этих попыток оказался трагическим.
Повторялась чернобыльская история: даже если в запретной зоне будет стоять
громадный, хорошо всем видимый пресс, аккуратно давящий в лепешку всякого, кто
войдет в зону, желающие войти все равно найдутся. Это неизбежно. Все-таки
человек нисколько не более логичен, чем Монстр.
Максютов не хотел пускать меня внутрь второй раз, ох, не хотел... Застоявшись
без дела, я просился сам.
- Не спеши на тот свет, Алеша. Вышвырнет ведь. Как щенка.
- Он не хранит в памяти информацию о выброшенных э... объектах, - возражал я. -
Вернее, субъектах. Выбросил - забыл. Иначе тех, кто входил в него повторно,
выбрасывало бы сразу.
- Ну допустим... - соглашался и не соглашался Максютов. - Он расколол тебя раз,
расколет и другой. Сразу, не сразу - а выбросит.
- А разве я собираюсь остаться в нем жить? - контратаковал я.
Вряд ли моя настойчивость взяла верх - скорее Максютов почувствовал, что мне в
самом деле пора. Что-то надо было делать. Эксперимент проходил ночью, под
прикрытием отвлекающей легенды, о нем знал узкий круг лиц.
Плавки я все же себе отспорил. Чего уж мелочиться, когда на мне такие предметы
одежды, как парашютная сбруя, каска с камерой и передатчик. Войти в Объект
совершенно нагишом, конечно, можно, но я сделаю это не раньше, чем научусь
летать.
Входной туннель. Лабиринт ходов. Я дал себя поймать, как и в прошлый раз.
Монстр не вышвырнул меня сразу. Наверное, он действительно стер меня из своей
памяти как не стоящую внимания мелочь. Но "неполное соответствие" я почувствовал
очень отчетливо.
Чужой. Безвреден, но не нужен. Лишний. Рано или поздно - выброс.
Как приговор.
Максимов Альберт
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Шилова Юлия