будто боялся, что связанный Черно Да Скоро встанет и убежит.
его ютился призрак... Он был тоже немолодой, щуплый такой, близорукий...
всего на свете старый призрак хотел уберечь своего молодого потомка от ошибок -
но куда там... Вероятно, только в подвалах замка молодой потомок поумнеет.
Станет скитаться призраком, глаза его будут гореть, как плошки, а вздохи -
распугивать филинов... Только представьте себе - целая армия призраков,
наполняющих подвалы, протягивающих руки... призывающих опомниться нас, живущих -
до поры, пока не пробил час, когда будет поздно оглядываться...
пожалуйста... Сделай что-нибудь, я ведь не смогу... без тебя...
двумя горящими золотыми точками.
объяснить?
иногда бывает полезно о нем задуматься... Доедайте хлеб. Я сейчас приду.
мокрой траве, в коконе из собственной шубы, причем некогда роскошный мех
свалялся, как шерсть больной собаки. Далекие отблески костра достигали
блестящего черепа, мне показалось, что Чонотакс морщится во сне, будто от зубной
боли.
делах лучше не раздумывать.
оставлю тебя в живых. Идет?
легкой и безопасной дороги?
языком слизала обещанный хутор, обернулась сырой ночью под открытым небом...
меня к тебе такой счет, тебе за всю жизнь не оплатить... Ну?
ресницами. Господин маг спал, одурманенный, а может быть, все еще обессиленный
своим последним магическим мероприятием; возможно, дорога, захлестнувшаяся
петлей, была одним из его сновидений. А я, как дурак, стоял над ним с кинжалом.
Кто знает, как обернулись бы события, решись я на последний шаг.
беззащитному горлу. Магия магией, но последнее слово нередко остается за разящей
сталью...
было выше моих сил. Потому что я поскрипел зубами, как припадочный, спрятал
кинжал и вернулся к костру.
тяжело и требовательно. Вероятно, она задала вопрос, вероятно, она желала
вытрясти из моей жены хотя бы подобие ответа; Алана смотрела в огонь, и я с
уважением подумал, что никто не умеет так хранить тайны, как хранит их моя
маленькая жена.
пустынной улице, были две молодки, судачившие у колодца. При виде маленькой
кавалькады они сперва подались вперед, жадно разглядывая наши лица - а потом в
панике пустились наутек.
него добрались. Немудрено - ведь даже ленивый пешеход запросто преодолевал
расстояние, на которое нам понадобились едва ли не сутки. Разумеется, приюта на
хуторе ждать не приходилось. В руках каких-то угрюмых мужчин как бы невзначай
обнаружились вилы; еле-еле удалось уговорить трактирщика продать нам продуктов и
покормить лошадей. Всем известно, что монетки, если их подержать в пламени
свечки, начисто теряют способность переносить заразу.
поля покрылись согнутыми спинами. Нам смотрели вслед, и взгляды были нехорошие.
кучера, скакать день и ночь, как мне все надоело, Светлое Небо, кто бы знал... Я
хочу домой.
таких слов; кто знает, что будет завтра. Поход в Преддверье сказывается с
оттяжкой, с отсрочкой, как хороший Приговор...
повернула голову; я ухватился за ее плечо, как за соломинку. Как за поплавок.
назад встречный торговец указал нам путь к лежащему впереди селению и уверил,
что до него самое большее два часа езды. И вот сгустилась тьма, а дорога вилась
и вилась, пустая, с теми же деревьями у обочин, с той же кромкой леса на
горизонте, десять раз по своим следам проедешь - и не заметишь подвоха...
молча поужинали; погода портилась. Вероятно, нас ждет еще и дождь.
странно, но от него не пахло немытым телом. Не человек, а кукла - ничего не ест,
пьет один только сонный отвар, не справляет естественных надобностей...
вздрогнул и обернулся.
пока он с нами - так и будем кружить...
жестко.
к костру.
огня, укутавшись одеялом, подложив под голову сумку; мы с Аланой сидели
рядышком, молча, привалившись друг к другу, вздрагивая от порывов промозглого
ветра.
календарь. Развернул к свету.
гостинице, дни, съеденные дорогой... Тяжелые дни, но уже прожитые; осталось...
Да ведь три месяца осталось. Вот они...
потом будет что вспомнить.
уютным очагом, родным домом, детством, прошлой жизнью...
до нее заново, сквозь теплую одежду, сквозь плащи и одеяла, сквозь страхи и
тяготы, и тяжелые воспоминания...
плащом. Я сидел, подкидывая ветки в огонь; я знал, что не усну.
падающей стали: "Теперь я знаю, как надо жить!"
сквозь пальцы замусоленную ниточку собственной жизни, тянет, исполняя привычную
повинность-Вечер накануне смерти я проведу в винном погребе. Сяду под бочкой,
позову в гости близорукий призрак Дамира,Алану не буду звать. Шестнадцатилетняя
вдова, она забудет меня, станет долго и с удовольствием перебирать шелковый
шнурочек своей длинной жизни, а я на нем - один только маленький узелок...
проклятая слабость, лишающая воли, тянущая к земле...
глаза привыкнут к ночи. Вспомнил, что Черно видит в темноте, а я гораздо хуже.
Вообще не вижу.
тлела красным - сомнительное оружие, да и света не так много. Больше дыма...
туда, где в темной ложбинке дожидался утра связанный маг.
потому, что увидел Чонотакса, а потому, что почуял его.
страстям... потом приходит похмелье. Ты умеешь учиться на чужих ошибках?
на своих... Развяжи меня.