Чтение 54–й страницы книги ~Солдаты Вавилона~

темнели два неровных отверстия.

Он посмотрел в другую сторону.

Здесь стена была совсем рядом, так что видны были пятна грязи на
фанере и загнутые острия гвоздей, торчащие из досок. Зато здесь было окно.
Заляпанные косые куски стекла, прижатые гвоздями к деревянной раме. Ноэль
смотрел в это окно снизу вверх и видел только кусочек неба. В небе зияла
дыра, формой похожая на головастика. Вокруг дыры голубая эмаль облупилась,
выставив ржавого цвета основу.

- Очнулся, - сказал рядом голос Стаса. Ноэль перевел взгляд туда,
откуда пришел голос.

Это действительно был Стас. Только мертвый. Высохшая вяленая плоть
облегала кости. Лицо - нарисованное на том пергаменте, в который
превратилось настоящее лицо - неподвижно улыбалось. Глаза сухо
поблескивали. Кто-то другой был за этими глазами.

- Слава богу, - сказал другой голос, и другой мертвец встал рядом с
первым. Джиллина. Лица у него не было, и узнал его Ноэль только по
оперкостюму, сметанному из бумажной мешковины серо-синего цвета, и по
голосу, высокому и нервному. - А мы уже не знали, что думать. Совершенно
целый, а без реакции... Супер, ты слышишь?

- Слышу, - одними губами произнес Ноэль. - Слышу.

- Ты как, в порядке? - тревожно спросил Стас. Лицо его не переставало
улыбаться.

- В порядке...

Звуки, выходящие из его губ, казались совершенно инородными
окружающему. Будто невидимые пузыри отрывались и уплывали.

- Вито... где?

- Здесь Вито, здесь. Только он в сопоре. Томаш с ним возится. Говорит
- многослойка. Этот Микк - молодец. Пуля в бедре, пуля между ребер - а
Вито дотащил. Молодец. Ты сам-то помнишь, что с вами было?

- Нет, - сказал Ноэль, подумав. - Меня проверяли?

- Чист, как младенец, - сказал Стас. Ноэлю показалось вдруг, что
из-за его плеча на миг выглянуло что-то лоснящееся и тут же спряталось.

- Хорошо, - Ноэль закрыл глаза. Так было легче. - Чем эта затея с
Кипросом кончилась?

- Убили его. Эти, которые тебя везли. Прямо в лоб. - Голос Стаса.

- Мы его забрали, - добавил голос Джиллины. - А тех оставили.

- Не уследил я, - голос Стаса виновато дрогнул. - А он неопытный -
выскочил, побежал... Ты его хорошо знал?

- Вместе росли, - сказал Ноэль. - В одном дворе.

- Я понимаю, - сказал Стас. - Я знаю, что ты чувствуешь. Но я не
успел. Даже подумать не мог, что он побежит...

Ноэль открыл глаза. Стас по-прежнему улыбался.

- Позови Вильгельма, - зачем-то сказал Ноэль.

- Он дежурит на эрме.

- Посиди за него...

Стас повернулся и пошел. Со спины он казался более живым. Джиллина не
шевелился. Ноэль перевел взгляд на него, и он тут же стал поправлять свой
бумажный мундирчик. Ну, чего ты ту топчешься, хотел спросить Ноэль, но не
спросил.

Появился Вильгельм. Шагов его не было слышно. Он всегда ходил
бесшумно, и лишь теперь Ноэль понял, почему: Вильгельм был матерчатой
куклой, набитой чем-то легким. Лишь голова его была пластмассовой головой
манекена.

- Что, Ноэль? - спросил он, не открывая тонкогубого рта. - Ты меня
звал?

- Да. Хочу тебя попросить... тебя попросить... - Господи, надоумь, о
чем я должен его попросить, о чем? Ноэль закрыл и тут же открыл глаза. -
Запиши имена, я боюсь... забыть... Запиши: Гейнц Гроссбландер... Ларс
Игнацио... Максим Крэгг... Запиши...

- Я записал, Ноэль. Кто это? Поискать их?

- Это мое. Лично мое. Дело.

- Как хочешь. Это все? Ты за этим меня звал?

- Нет. Как "черный шар"?

- Никак, - заметно помедлив, сказал Вильгельм.

- Слушай меня внимательно. Мы не контролируем еще один канал
поступления информации. Через обоняние. Этот синий кодон-сборщик...

- Знаю, Ноэль. Томаш допер до этого.

- И... что?

Вильгельм не ответил. Он мягко потрепал Ноэля по плечу, повернулся и
пошел прочь. Он шел походкой мультипликационных кукол: каждое движение
состояло из десятка статичных поз, сменяющих одна другую почти - почти -
неуловимо.

- Вильгельм! - позвал Ноэль. Но Вильгельм не вернулся.

Мертвец Джиллина возобновил свои бессмысленные прихорашивания. Ноэль
отвел от него взгляд: Джиллина замер. Стой так, подумал Ноэль. Теперь надо
было сделать то, что делать было особенно страшно: посмотреть на себя.
Тело свое он чувствовал, однако инстинктивно - или это было внушение? -
опасался делать какие-нибудь движения. Но ведь надо когда-то начинать,
подумал он. Для начала - поднимем руку...

Он почувствовал, что его правая рука шевельнулась и легла ладонью
кверху.

Поднимаем...

Нет, рука лишь напряглась, силясь развернуться еще больше - ладонью
наружу.

Понял.

Он сделал усилие в том же направлении - развернуть ладонь - и рука
тут же взлетела вверх и упала за головой.

Уже кое-что...

После нескольких попыток ему удалось поднять руку из-за головы и
задержать ее напротив лица.

Он был готов ко всему - кроме того, что увидел. Это была его рука.
Просто испачканная чем-то, не вполне еще послушная - но ничуть не
изменившаяся. Небольшая кисть, коротковатые пальцы с квадратными ногтями,
сине-розовый шрам от недавнего ожога... Ноэль перевел взгляд на Джиллину.
Тот вновь ожил, поправил ремень, спросил:

- Я тебе пока не нужен?

- Нет, - выдохнул Ноэль.

- Если что - позови. Я тут рядом.

Ноэль, скосив глаза, смотрел ему вслед. У Джиллины было что-то не в
порядке с походкой. Прямое туловище уплывало, а ноги подволакивались за
ним, не всегда касаясь пола. Ноэль снова посмотрел на руку. Рука тряслась,
и он не знал, что нужно сделать, чтобы остановить ее. Рука тряслась все
сильнее и сильнее.

Все силы уходили на то, чтобы не закричать.

Потом вдруг поднялась левая рука, обрушилась сверху на правую и
прижала ее к груди. Ноэль чувствовал, как медленно затухают судороги и
толчки.

Откуда-то пришел холод.

Я чист, подумал Ноэль. Стас сказал, что я чист. И Меестерс говорил
что-то подобное. Он говорил, что меня надо заново учить видеть. А это
значит... это значит...

Это значило только то, что сейчас он видел мир таким, каков он есть.

Холод усиливался.

ТОУН АЛЕКСАНДР ДЖАЛЛАВ

- В сущности, этот мир рушится под собственной тяжестью, - сказал
сидящий напротив Джаллава старик, передвигая какую-то фигуру на доске. -
Все, что делаем мы - это лишь попытки увернуться от обломков.

Джаллав позволил своему носителю сделать ответный ход.

- У нас не возникло впечатления, что здешние процессы ведут к
неотвратимому фатальному исходу, - сказал он.

- Ведут, - сказал старик. - Истощение биосферы уже перешло
критическую точку. Через тридцать лет стали бы проявляться эффекты
третьего-четвертого порядка. Вам, к счастью, это незнакомо. Взрывное
развитие наиболее приспособляемых, наиболее агрессивных форм жизни. И в
результате - формирование примитивного злобного божества. Которое создаст
еще более примитивный и злобный мир. И так по нисходящей - до воплощения
зла.

- Если вас послушать, - сказал Малигнан из-за плеча Джаллава, - вы
заботитесь только о добре. А если присмотреться к вашим методам...

Малигнану в носители досталась женщина. Может быть, поэтому он слегка
нервничал.

- К нашему глубочайшему сожалению, Создатель не оставил нам других
методов, - старик сделал очередной ход. - И либо мы ничего не делаем и
соглашаемся с распространением зла, либо творим малое зло, чтобы избежать
большого. Третьего не дано.

- Не знаю... - рука Джаллава повисла над доской. - Я не берусь
спорить об обстановке в целом - но этот мир я бы попытался спасти. И вам,
и нам известны его проблемы, и вы, и мы достаточно сильны, чтобы их
разрешить. Наша этика требует бороться за жизнь больного до конца.

- Это достойно уважения, - сказал старик. - Но представьте, какой
была бы ваша этика, если бы больной, вместо того, чтобы просто умереть,
превращался бы в мерзкое опасное чудовище? В древности наша раса была
подвержена такой болезни, - сказал он и посмотрел на Малигнана.

- И вы убивали больных? - спросил Малигнан.

- А как бы поступали вы? - спросил старик.

Джаллав в молчании сделал какой-то ход.