стороны, и всюду слышались хрипы, прерванные на полувздохе крики, жуткий
хруст рассекаемых костей.
городские ворота, поставить стражу, а сам с отобранными всадниками
объезжал город, выискивал схоронившихся варваров. Он завизжал от радости,
встретив едущих навстречу двух могучих франков!
сообщил он.-- Ей вдруг почудилось, что вы покинули город! Я сам перерыл
половину города!
седло под рыцарем промокло от густой темной крови, черной в свете пожаров.
Северный варвар в волчьей шкуре рядом с ним был чист, но судя по его лицу
он тоже убивал, -- к тому же колчан пуст, а меч он забросил по северной
манере за спину, словно никогда в жизни больше на желал его видеть.
торжественно.-- В память о победе над варварами, главными героями стали вы
двое! Особенно ты, сэр железный рыцарь!
башне. Все сожгли, разрушили, мага изрезали на куски... Там лишь обгорелые
стены!
случившегося. Челюсть отвисла, поводья выскользнули из онемевших пальцев.
Конь шагнул в сторону, Томас опомнился, повернул к нынешнему предводителю
мерефян:
Что мог предсказать маг, который не сумел вычислить свою судьбу? Даже нам
было все ясно, а он упирался как выживший из ума багдадский осел. Лишь
один раз он что-то уловил, понял, когда не стал с нами задираться...
окнах горел свет, уже не от пожаров -- воины спешно зажгли уцелевшие
светильники, кое-где воткнули в стены факелы, торопливо очищали залы,
стаскивали столы, готовясь к праздничному пиру во славу победы.
Олег топтались на месте, разминая ноги. Тилак повел по широким мраморным
ступеням, еще не отмытым от крови. Уцелевшие жители спешно утаскивали
трупы, обшаривали карманы, возвращая отнятое варварами.
с сэром каликой ждет дальняя дорога!
блюда на праздничном столе:
тронное кресло! Или мы что-то не так поняли?
наслаждался его растерянностью. Томас сказал торопливо, сердясь на себя за
смущение:
пожаре. Сейчас она потеряла последнего родственника, которому так верила
-- подлый казначей был ей двоюродным дядей! Нашему королевству нужна
сильная рука, сэр рыцарь. Мы верны Изоснежде, любим ее, но сэр рыцарь, мы,
ее верные воины, желали бы на троне кого-нибудь посильнее. Сегодня я
слышал разговоры среди воинов... Не сочти за дерзость, но все уже как-то
считают тебя правителем!
Гисленда, крестоносный воин Христова воинства, человек чести и слова!
военачальников провозгласит тебя нашим королем. Мы верим, что ты не
поступишь жестоко с прекрасной Изоснеждой. Может быть, женишься на ней?
Если она вздумает отказаться, мы, собрание военачальников, пригрозим ей
неповиновением, заставим, принудим!
плечам, втроем вошли в королевский дворец. Томаса встречали радостными
криками, взглянуть на него прибегали из другого конца дворца, а те, кто
уже сражался с ним в доблестных трех сотнях, гордо указывали на него,
своего вождя, который смел грязных варваров, как ветер сметает сухие
листья!
ног, таская во дворец из разгромленных складов и лавок вино и еду.
Изоснежда издали увидела могучие фигуры северных воинов, просияла. Ее
лучистые глаза заблестели как утренние звезды.
отрывая глаз от сияющей королевы, кланяясь ей издали, натужно улыбаясь во
весь рот:
языческими, но все же богами... Ты бы объяснил как-нибудь королеве, что я
душой уже принадлежу другой!
нее еще зубы как у акулы.
было улыбаться. Они ж все расценивают это как обещание жениться!
военачальников, возобновлением присяги на верность. Потери оказались
велики, лица воинов за столом были мрачными. Вино лилось рекой, но то у
одного, то у другого военачальника скрежетали в ярости зубы, а серебряный
кубок сминался в кулаке, выплескивая вино на праздничную скатерть.
наследников или младших дочерей, принесли клятвы верности на мече, огне и
внутренностях черной собаки. Наследников сразу поместили под неусыпную
стражу в каменном флигеле в саду.
креслом юной королевы. Он был страшен, грозно сверкал очами, с
металлическим звоном бросал огромную ладонь в стальной рукавице на рукоять
исполинского двуручного меча, -- уцелевшие варвары, кому удалось вырваться
живыми из города, успели принести вести в свои племена об этом страшном
ненасытном мече.
ел за пятерых, веселился неестественно. Томас косился завистливо: калика
не высовывался, проявляя свой особый характер, как он говорил,
свойственный его народу, потому хотя ему и не кричали хвалу как герою, но
не сыпались шишки, каких обрушилось на него полный мешок. Он же
неторопливо договорился с Тилаком, спасая Томаса от неприятного разговора,
что тот приготовит для них запасных коней с одеялами, вином, мясом и
овсом, -- вместе с их боевыми жеребцами рано утром выведет из конюшни
прямо к мраморным ступеням дворца.
Прекрасная Изоснежда вышла провожать, продлевая мучения Томаса. Огромные
голубые глаза были полны слез, смотрела умоляюще, нижняя губа мелко
дрожала. Она молчала, боясь своего голоса, только трепетно трогала грудь
рыцаря тонкими пальцами, смотрела неотрывно, слезы держались в озерах глаз
на запрокинутом лице, не прорывая запруду.
продлевать страдания ни свои, ни чужие, Томас стиснул зубы и резко вскочил
в седло. Жеребец вздохнул тяжело, уловив настроение хозяина, укоризненно
покосился на королеву.
слышный голос юной королевы.-- Помни, здесь твое королевство, оно вечно
будет ждать тебя!.. Я останусь девственницей до скончания дней... Когда бы
ты не вздумал вернуться, тебя ждет трон -- я уже положила на него твою
рукавицу и твой кинжал. Они будут там до тех пор, пока не вздумаешь
приехать и взять их. И сесть на трон, если возжелаешь -- он останется
пуст.
Королева, ждущая возвращения своего могучего защитника.
места взяли в галоп. Земля загрохотала под стальными подковами, дорога
стремительно понеслась навстречу, пугливо бросаясь под копыта и мгновенно
проскальзывая, чтобы позади облегченно вздохнуть и прийти в себя.
оглядывался. Когда белые стены города скрылись за зелеными холмами, он
позволил усталым коням перейти на шаг, тяжело вздохнул:
Ты, надеюсь, старую рукавицу положил? Которую вез в мешке про запас?
Дальский Алекс
Корнев Павел
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Смит Кордвейнер