голуби. Князь свистит, как Соловей-разбойник. И до чего же родной этот
свист дубовым теремам, поставленным на утеху русскому взору! Будто сами
они свистят. Э-ге-гей! Стой! Держись!
Не знают они - нет здесь разбойников, киевский князь свистит для забавы.
небесные... Бермята одним глазом взглянул вверх. Вернутся... Нет небесных
птиц. На земле - все земное. А жаль...
Всеслава. Будто бы прятались они, будто бы таились.
слово - оно понятней, доходчивей, его слышишь, как в руки факел берешь
темной ночью: светится слово. И освещает.
новоприезжий, кто век вековой прожил в Коломене на Оке либо в Залесском
селе на Клещином-озере.
судили о том о сем, не щадя своего князя. Для жителей других стран такое
щедрословие могло бы сделаться небезопасным. На Руси свое: что город, то
норов, не любо - не слушай, а врать не мешай. Поминали Изяславу его
возвращение за польской спиной. Не вмешайся князь Святослав Черниговский,
сколько голов было бы бито! Хоть и умер уже Мстислав, сын Изяслава, не
оставляли его в могильном покое: убивал, глаза колол, мстя за отца.
Семейные убитых здесь, здесь же и слепцы.
Изяславовой дружине. Тука отъехал со своим добром к князю Всеволоду в
Переяславль. Брат его Чудин, который посадничал от Изяслава в Вышгороде,
тоже собирался отъехать.
Тукою князь Всеволода понятен: Тука жестк, что кремень. Всеволод помягче
всех Ярославичей. Куда же Чудин подастся? За братом потянет? Или пойдет к
Святославу? Это уж будет кость на кость! Святослав ведь во! - и в
поясненье слушавшему под нос совали кулак.
Всеволода, но встретил его на полудороге от Переяславля, в Ольжичах.
прогоню Изяслава из Киева, прежде чем он вместе со Всеславом меня не
высадит из Чернигова. Несдобровать тогда и тебе.
возразил Всеволод. - И худо первому руку поднимать.
что до зачинщиков, то хоть ты и знаешь на пяти языках, но и я тоже
начитан. Давно известно: напал не тот, кто первым оружие поднял, а кто
первым умыслил напасть и первым готовиться начал. Это, брат, базилевс
Юстиниан сказал, и тому минуло пять веков, что ли? Я на брата Изяслава
ничего не умышлял, это он на меня копья острит в полоцких кузницах. Ты как
хочешь. Иди со мной, иди домой. Я назад не поверну.
не в город. Со своей дружиной черниговский князь двинулся в чудесное
Берестово. Спешил он медленно. Не для чего ему было встречаться со старшим
братом ни с мечом, ни с горьким словом. Через Днепр переправлялись как
сонные, берегом шли нога за ногу, за час две версты. Давали время
киевлянам. Дрова были готовы, котел налит доверху. Но какой огонь ни
разведи, срок нужен, чтобы варево закипело.
шумные толпы киевлян. Пропуская княжьи телеги молча, люди вновь заполняли
дорогу. В Киеве князь Изяслав собирался долго и тщательно. С большим
обозом и малым числом дружинников Изяслав выехал из города через день
после Святославова прихода в Берестово и направился на запад, в Польшу.
княженье черниговского князя Святослава.
братом княжой двор в Киеве. Всеволод сразу отправился в Чернигов, княжение
в котором ему передал Святослав, как полагалось по порядку передвижения
братьев с младших мест на старшие. Переяславльское княжество осталось за
Всеволодом. Два Ярославича будто бы собрали Русь, не считая Полоцкой
земли.
от людей, а не люди от дел. Нам передышка пойдет. Помутились между собой
Ярославичи. Изяслав поехал за помощью.
Болеслава, жена короля Казимира Мария, была дочерью Ярослава Владимирича,
сам Изяслав был женат на Гертруде, сестре короля Казимира. Четырех лет не
прошло, как Смелый помог Изяславу вернуться в Киев.
- она же Червонная - Красная - Красивая Русь. То есть доходы пошли
Болеславу, а не Изяславу.
города стоят в верховьях Днестра - начинается Польская земля. Польская
речь сходна с русской, можно понять без труда, но все больше копилось
различного между поляками и русскими. В Польше много крупных земельных
владельцев, державших землю по наследству, собственников. Они раздавали
землю от себя, требуя ежегодных платежей и военной службы от зависимых
людей. Они, сильные владельцы, имели собственные дружины, могли поднимать
собственное ополчение. От короля они мало зависели, король что дальше, то
больше зависел от них. Отличались поляки и верой. Христиане, но по
римскому толку. Епископы ставились римским первосвященником - папой,
польское духовенство имело в Риме сильную опору. Богу молились по-латыни,
в храмах служили службу божью по-латыни. Не ведающие латинской речи
твердили по-латыни вслед за латинским попом. Грамоте учились по-латыни же.
Грамотность и так не каждому дается, даже на родной речи. Троекратно
труднее познавать сразу и знаки письма, и сложение слова, и самую речь. Не
научишься один от другого, как на Руси учились целыми улицами, где деловую
простую грамотку знакомцу в другой город мог написать либо один сосед из
двух, либо оба.
охотно щеголяли латинским словцом и пословицей. Известно, что сытый
голодного не разумеет, а конный пешему не товарищ. С принятием
христианства по римскому обряду в Польше достаточные еще быстрее и
заметней обособлялись от малодостаточных. И без того от времени до времени
конные все более удаляются от пеших. Тут добавилось прыти. Неграмотный
слаб, написали по-латыни, перевели тебе правильно, неправильно, все равно
подпиши. Связи общности по крови, по племени заменяются обязанностями
должника перед заимодавцем, испольщика - перед владельцем; на смену
обоюдного согласия приходит понуждение слабого сильным, сильного -
сильнейшим.
Изяслава. В Польше в ту пору уже не было веча, которое могло бы
распорядиться королем: король зависел от сильных владельцев.
них время. К тому же в ту зиму поляки успели понять, что воевать на Руси
им будет не с кем, и не ошиблись. Сколько-то там русские побили из
размещенной Болеславом дружины? Не в счет. Сегодня поляки опять воевали с
богемцами. Настоящего мира на польско-богемской границе не было лет сто.
То поляк чеху, то чех поляку лили за воротник кипящего сала, да так, что
трескалась кожа и мясо лезло с костей.
Святослава Черниговского, ныне Киевского, чтобы встретиться в поле со всей
Русью. Смелость без ума хуже отцовского проклятья. Болеслав встретил
свояка крепкими объятьями и утешительными обещаниями. Обиженного князя
чествовали знатные польские люди. Изяслав, видя сочувственные лица,
открытые объятья, шапки, подметавшие полы, почтительные изгибы спин, щедро
дарил. Настежь открыв лари с богатой казной, он уверялся: "С золотом
добуду и войско".
храбрых, приговаривая: "С доброй дружиной добуду и золото".
а дело его не подвигалось. Изяслав обижался, упрекал. Гуляли будто бы им
сказанные обидные слова: "Ну уж и лошади польские: овес съели, а везти не
хотят". Такое ему могли б и простить, не будь пересылки из Киева: князь
Святослав сердится, хочет поднять Русь и ударить на Польшу. "Пока польские
лапы увязли в богемской шерсти, нам самое время пощекотать польское брюхо
русской колючей щетиной!"
слова-копья, но выходило похоже на правду. Поляки смутились - знатные, с
весельем набрав русского злата, с горькой печалью опохмелялись призраками
русских полков.
оскорбленным достоинством князь Изяслав ответствовал на той же латыни. Но
смысл польских речей не менялся: вот тебе бог, а вот порог.
угроза чуть ли не смертью, доставили на границу.
проводов-выпроваживания князь Изяслав послал одного из сыновей своих,
Ярополка, в Саксонию. Наследственный и независимый владетель Саксонии,
маркграф по-германски, полноправный и равноправный электор - избиратель на
выборах императоров Священной Римской империи германской нации,
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Панов Вадим
Майер Стефани
Андреев Николай
Сапковский Анджей