трезубец. Жарко вспыхивала на солнце бронза, полоскались на ветерке белые
волосы тугов...
душа известного человека, в данном случае хана Тэмуджина, может
воплотиться в туг - знамя - и стать гением-хранителем народа или войска.]
среди харачу.
Смотри, Джамуха, на величие своего анды и думай о своем ничтожестве.
войлоком. За ним рядами стояли воины с тугами тысяч. Джамуха насчитал
девяносто пять тугов. В руках анды всесокрушающая сила, любого может
раздавить, вогнать в землю. Но не раздавит ли эта сила его самого?
возвышению. Из шатра выходили нойоны. На первую ступень возвышения,
позванивая железными подвесками, поднялся Теб-тэнгри, обратил свое узкое
лицо к толпе, вскинул руки.
Сегодня благоволением вечного неба, общим согласием народов, живущих в
войлочных юртах, вручаем судьбу нашего великого улуса благословенному
Тэмуджину. Его, повергшего возмутителей покоя, поправшего горделивых ханов
и гурханов, нарекаем Чингисханом - владетелем мира, ханом великим,
всемогущим, всевластным.
украшенной дорогим шитьем, спокойно-внимательно смотрели такие знакомые,
ни на чьи не похожие глаза. Джамухе показалось, что взгляд Тэмуджина на
короткое время уперся в его лицо. Перед ханом склонились туги тысяч,
сильный голос запел хвалебный магтал. И толпа стала на колени.
Придерживаясь руками за широкий золотой пояс, туго стянувший длинный
снежно-белый халат, медленно, чуть горбясь и тяжело ступая, Тэмуджин
поднялся на верхнюю ступеньку возвышения. Рядом с ним села Борте, ниже -
братья, мать, сыновья, еще ниже - ближние нойоны.
на анду ненавидящими глазами. Всех растоптал своими гутулами, все захватил
в свои загребущие руки...
слышен. Вначале Джамуха не мог вникнуть в то, что он говорил. Слова
рассыпались крошками сухого хурута, не связывались друг с другом. Но
понемногу успокоился, и стало понятно, что хочет внушить своим подданным
Чингисхан.
ответе за все.
Джамухе было понятно, для чего все это говорится: анда не желает ни с кем
делить свою власть. Но это как раз и может погубить его.
будет ведать верный Ная, правое крыло даю в ведение моему другу Боорчу,
левое - отважному Мухали. Каждая часть будет поделена на тумены, тумены -
на тысячи, тысячи - на сотни, сотни - на десятки. Боорчу, Мухали, Ная
исполняют мои повеления, нойоны туменов - их повеления... И не будет
дозволено никому ничего переиначивать.
другом Боорчу, если не захочет исполнять твои повеления? А?>- мысленно
ехидничал Джамуха. Словно отвечая ему, Тэмуджин сказал:
были мои верные кешиктены. Они охраняли мою жизнь и покой улуса, они
возвели меня на эти ступени. И ныне, заботясь о крепости улуса, о
безопасности, повелеваю число кешиктенов довести до тумена. Выделяйте мне
людей сильных, ловких, бесстрашных, давайте им хороших коней и доброе
оружие. Каждый мой простой кешиктен выше любого тысячника из войска. Если
тысячник, возгордясь, станет спорить с кешиктеном, то будет нещадно бит.
Нойоны, в чьем ведении будут кешиктены, не могут наказать их без моего
дозволения. А кто забудет это установление и ударит кешиктена кулаком,
кулаком и бит будет, кто пустит в ход палку, палок и получит. Кешиктены
всегда должны быть при мне. Иду в поход - они со мной, остаюсь в своих
нутугах - они остаются. Потомкам своим завещаю: берегите кешиктенов и сами
оберегаемы будете...
Джамуха.
мною узаконенными по представлению Шихи-Хутага, будут сшиты в книги и
пусть останутся неизменными на вечные времена. Ни один человек не может
покинуть своего десятка и перейти в другой, ни один десяток не может
покинуть свою сотню, сотня - тысячу. Каждый занимается тем, чем ему велено
заниматься, живет там, где ему жить определено. Суровая кара ждет
перебежчика, а равно и того, кто его принял,
может... Так вам всем и надо!>- с мстительной радостью подумал Джамуха.
ухом, искореняй воровство и обман во всех пределах улуса. Кто заслужил
смерть - казни, кто заслужил взыскание - взыскивай.
втолкал в рот железо удил и все туже, туже натягивает поводья.
начал жаловать и награждать нойонов, закреплял в вечное пользование
тысячи, освобождал от наказания за девять проступков возводил в дарханы.
раздавали питье и еду простому народу, кешиктены повели и Джамуху. Но он
отказался от угощения, и его снова заперли в юрту.
но не в ханский шатер, а куда-то за курень. Низко над степью висела полная
луна, белый свет серебрил травы. Справа послышалось журчание и плеск воды,
за темной грядой тальников блеснул огонь. К кустам было привязано
несколько подседланных лошадей, у огня прямо на траве сидели Чингисхан и
Боорчу, дальше стояли еще какие-то люди, видимо, воины.
будто не было меж ними никакой вражды.- Слышишь, шумит Онон?.. Недалеко от
этих мест мы с тобой побратались.
редкими нитями седины, глаза мерцали, как сколы льда.
сторону реки.
крючьями копий и уволокли за кусты, запачкав траву размазанной кровью.
Джамухе вдруг захотелось ткнуться лицом в землю, как в детстве в колени
матери и забыться беспробудным сном. Его душа была пуста, будто дырявый
бурдюк. Ничего в ней не осталось - ни любви, ни ненависти, ни жалости, ни
страха...
мой анда. Встань со мною рядом, будь прежним другом и братом, второй
оглоблей в моей повозке, и я все забуду, все прощу.
только равные. На тебе соболья шапка и золотой пояс. Моя голова обнажена,
и рваный халат ничем не опоясан. За твоей спиной многолюдный улус, за моей
- тени ушедших.
Буду для тебя острым камешком в гутуле, верблюжьей колючкой в воротнике
халата, занозой в постельном войлоке - зачем?
бессмертен. Умрешь когда-нибудь и ты, анда.
натопырились усы,- таким его Джамуха никогда не видел.
Джамуха?
поводья, медлил и чего-то ожидал от Джамухи. Не дождался, сказал:
пролития крови.
ночи, покатился по степи. Тихо всплескивал Онон. Гас огонь, серым пеплом
подергивался жар аргала. Джамуха подумал, что надо было дождаться восхода
солнца, еще раз взглянуть на синь неба, на зелень молодой травы. Но
просить об этом было поздно. Замирал стук копыт, и кешиктены направлялись
к нему...
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Жюль Верн
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Самойлова Елена