над тем, что значит - сделать Кунасевича своим врагом!! Это не шутка,
милостивая пани!
егермейстерша, - мое нижайшее почтение, сударь.
удаляясь от него. - Мой сын на службе у князя-канцлера, он найдет у него и
покровительство, и добрый совет. Дело ясное, а я с вами не буду вступать
ни в какие сделки.
знал, что теперь фамилия везде одерживала верх, следовательно, и ее
приверженцам и слугам отдавалось предпочтение перед другими.
Прекрасно; после такого долгого пути, предпринятого ради восстановления
любовного согласия и семейного примирения, retro, не отдохнув и не
перекусив, я должен возвращаться домой. Даже и у татар со мной этого не
случалось!
повернулась и пошла к себе, оставив его в одиночестве. Но не так-то легко
было отделаться от настойчивого подкомория. Он постоял, огляделся вокруг,
потом присел отдохнуть и, несмотря на явно выраженное хозяйкой желание
отделаться от него, и не думал уходить. Было очевидно, что он надеялся на
какую-то перемену. Он совершенно не мог понять, как женщина осмелилась
выгнать его так breviter, да еще наговорила при этом самых оскорбительных
вещей, и все это совершенно безнаказанно...
ему несколько слов и, видя, что подкоморий сидит, даже не помышляя об
отъезде, отправила его к нему. Мы уже упоминали о внешности Паклевского,
который среди красивейших мужчин своего времени считался самым красивым,
имел очень внушительный вид и, побывав при дворе князя, приобрел еще
больше лоска и смелости.
этот гордый панич, должно быть, сын вдовы, он смутился еще больше. При
первом взгляде на него он понял, что с ним нелегко будет бороться.
Выражение лица Теодора говорило о том, что он твердо решил избавиться от
навязчивого посетителя.
присутствие здесь.
воскликнул обиженный подкоморий, - вместо примирения, вы хотите, чтобы мы
начали войну?
Мы не знаем дела, не имеем документов и не спешим покончить с ним. Нам
неизвестен даже текст завещания.
меня есть копия с завещания, инвентаря и прочее... Мы можем вместе
обсудить какие-нибудь неясные пункты; а кто же знает, может быть, завтра
я, чтобы глупо протягивать вам руку примирения, захочу подать в суд жалобу
и буду протестовать против завещания. И если уж я захочу это сделать, то
сделаю, и вам не достанется ничего, ровно ничего!
то я глубоко уверен, что мы не имели бы тогда счастья видеть вас у себя!
Да и в конце концов, ну, положим, вам удастся доказать недействительность
завещания, ну, что же? Мы, правда, ничего не получим, но, по крайней мере,
нам не придется иметь дела с тем, кто столько лет наговаривал на нас и
вредил нам.
Мы вас старались защищать, но старик и слушать ничего не хотел.
ваши собственные слова?
заговорил он с возрастающим гневом. - О! О! Ну, значит, мне здесь больше
нечего делать! Как постелешь, так и выспишься. Хорошо же! Будьте здоровы!
Будьте здоровы!
уходить: и зло его брало, и стыдно было так уезжать. Он надеялся, что
Паклевские опомнятся и вернут его. Уж он не думал даже о собственной
выгоде, которая была сопряжена с большими трудностями, но лишь о том, как
бы все уладить и исправит свои ошибки.
встряхивал, поднимал кверху и снова опускал, и все никак не мог решиться
переступить через порог. Насмешливая холодность, с которой его встретили,
и полное равнодушие к его угрозам, казались ему чем-то совершенно
непостижимым.
старого воробья? Эге! Так я и поверю, что вы не знаете, что вам завещаны
Божишки.
на уши. - Юзька, давай сапоги!
подкоморий, выйдя на крыльцо, долго кричал во все горло, призывая его; в
это время взгляд его нечаянно упал на стоявшего в противоположном конце
сеней дворецкого, приехавшего из Божишек; сложив руки на груди, он не
выражал ни малейшего желания прийти на помощь гостю.
покончить все свои дела здесь, уже успел раздеться и отвел коней в
конюшню. Люди подкомория, встречавшие во всех самых богатых усадьбах
радушный прием, не церемонились в этом бедном фольварке. Коней распрягли и
собирались кормить; а когда Юзек помог одеться ругавшемуся на чем свет
стоит пану, сам оделся и побежал за санями, кучер долго не хотел верить
ему и не запрягал коней.
плевался, проклинал, посылал кому-то угрозы, но к своему огорчению не имел
даже зрителей, кроме старой бабы, выглядывавшей из кухни.
скажет жена и люди, когда разнесется весть, что славного старого волка
наконец провели!
подъехали сани с его людьми, такими же рассерженными, как он сам.
Кунасевич сказал себе:
доведу до горя и отчаяния, и хотя бы самому пришлось лишиться всего,
покажу им, как бороться с Кунасевичем! Увидят они у меня! Что ж? Они сами
этого хотели!
в Хорощу, чтобы там отдохнуть.
отдых, остановился и как раз переодевался шляхтич, присланный из Вильны
князем-воеводой. Это был некий Подбипента, которого Кашиц, чудзиновский
староста, посылал с разными поручениями, ценя в нем находчивость и
ловкость.
менял свой дорожный костюм на более нарядный. А так как на постоялом дворе
была только одна комната, то они волей-неволей должны были познакомиться и
поделиться ею.
догадался в виду близости Белостока, что проезжий принадлежал к лагерю
гетмана и воеводы, и что его можно было считать своим. Вместе они выпили
водочки, и завязалась беседа о том, что делается.
камнем лежало у него на сердце. По природе это был человек осторожный и
знал, с кем можно быть откровенным.
власти, и разве только слепые не замечают, что они со своим стольником
выиграют дело, а мы - или будем вынуждены сдаться, или они нас раздавят
без остатка. К чему утешать себя праздными фантазиями? У них и войска
императрицы, и сильная партия в стране, и разум; а мы - накричим, нашумим
- а толку никакого.
канцлера, было неприятно поверить в такое неблагоприятное для него
положение вещей.
Посняков Андрей
Жюль Верн
Семенова Мария
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор