них просто кислородное опьянение.
догадался Рустам. -- Русаков рассказывал, что бортмеханик выбросил их из
самолета.
взвыли, а мы не выдержали и расхохотались.
порядке. Только места много занимают, полкамбуза.
холодный склад на седьмой километр и убедились, что их драгоценные монолиты
покоятся, покрытые инеем, при температуре воздуха минус двенадцать градусов.
суток они спали (с перерывом на еду), третьи сутки ели (с перерывом на сон),
а на четвертый день пришли в себя, и в медпункте стало на добрых десять
градусов веселее.
не раз приводили Рустама в исступление. Предметом особой заботы Рустама были
грузы, которые он должен был лично доставить на Восток: коньяк, икра, спирт,
крабовые консервы. Их и сделал Гена своей мишенью. Когда мы грузили продукты
для Востока, Гена тихо, но так, чтобы услышал Рустам, говорил:
только поставь веху, чтобы потом найти.
приглушенный голос Гены:
пробовал.
настоящий хозяин; заставлял нас усиленно работать,
жаловаться в профсоюз, затаскаю по судам.
два ящика с огурцами.
Рустама.
разгружать самолет и снова везти продукты в теплый склад. Через два дня
погода наладилась, и Рустам улетел. Почти два месяца старший научный
сотрудник и кандидат наук Ташпулатов занимался, по его словам, исключительно
"ликвидацией существенных различий между умственным и физическим трудом -- в
пользу труда физического", и многие тонны грузов для Востока прошли через
его плечи. На прощание начальник авиаотряда Шкарупин сделал Рустаму подарок:
разрешил взять сверх загрузки сто килограммов сгущенки, "раз ее так любят на
Востоке". Под шумок мы забросили на самолет все двести килограммов. Обнимая
друга. Гена восклицал:
избавился!" Ребята, представляете? Придем домой -- нет Рустама, ложись в
постель и спи спокойно, дорогой товарищ!
полномочный министр, с борта корабля дал телеграмму Гербовичу: Покидая
Мирный, горячо благодарю..." и так далее, как в таких случаях пишут
министры.
кают-компании сдвигаются.
столько праздников, что как бы не запутаться. Сегодня День Советской Армии
и, значит, День мужчин на нашем мужском континенте ("Перед кем будешь
гордиться, что ты мужчина? Перед пингвинами?" -- иронизируют над собой
ребята) -- это раз; возвратился из похода санно-гусеничный поезд Зимина --
это два; Евгению Александровичу Зимину пятьдесят лет -- это три; прилетели в
Мирный все сезонникивосточники, и полеты на Восток завершены -- четыре и
пять. Да, прошу прощения, чуть не забыл: аэрологи Смирнов и Шелепень так
вдохновенно запустили радиозонд, что километра на полтора побили рекорд,
заработав себе бессмертную славу и бутылку коньяку -- это шесть, не так ли?
вина на троих. Поэтому особым вниманием окружены непьющие товарищи,
эаполучить которых в свою тройку -- большая удача. И вокруг трезвенников
постоянно плетется сеть интриг, а уважение, которым они пользуются (до
праздника, разумеется), граничит с благоговением. Молодые, полные сил ребята
-- что для них стакан вина в неделю? Но Гербович неумолим и тверд, ибо в
нетрезвом виде ходить по Мирному немногим менее опасно, чем по минному полю:
с одной стороны -- зона трещин, с другой -- ледяной барьер, за которым
море... Впечатляет и личный пример начальника экспедиции: за весь
праздничный вечер Владислав Иосифович едва ли выпил полстакана сухого вина.
сезонников, он прощальный. "Обь" уже на подходе, наши чемоданы сложены, в
Мирном мы гости.
на полярных станциях, когда одни возвращаются домой, а другие остаются
зимовать.
прожили они в Антарктиде и преодолели в двух походах на Восток и обратно
шесть тысяч километров труднейшей на земле дороги. Вчера мы встречали
походников, обросших бородами, худых и исступленно мечтающих о бане "с
наждаком и рашпилем".
с галстуками, они сидят рядом с нами, чокаются и смеются -- "держат марку":
смотрите, мол, всего сутки отдохнули, а можем посидеть в компании не хуже
людей. Рыжебородый инженер-механик Лева Черепов подтрунивает над Юрой
Шевченко, врачом, который в целях личной гигиены и для закалки не раз
выскакивал из балка босым и бегал по снегу.
Или нет, это недостаточно научно для докторской диссертации. Лучше
озаглавить так: "Мытье ног в Антарктиде путем пробегания босиком при
температуре минус пятьдесят градусов".
могут вывести из себя даже святого. Стоит доктору выйти из дому, как первый
встречный считает своим долгом сделать до крайности удивленный вид: "Что с
тобой, Юра? Почему ты... в сапогах?"
следующего санно-гусеничного похода на Восток, сам вместе с тем же Шевченко
и Геной Басовым затеет совершенно уже невиданное в условиях похода
мероприятие. Эти отчаянные ребята, намылившись в балке, выскакивали нагишом
на лютый мороз и обливали друг друга горячей водой, стараясь не мешкать ни
секунды, ибо мыло едва ли не мгновенно прикипало к телу. Походники до сих
пор не могут себе простить, что не догадались заснять этих борцов за
санитарию и гигиену на цветную пленку.
удовольствием смотрю на Ивана Тимофеевича Зырянова, которого Сидоров с
огромным и нескрываемым сожалением отпустил с Востока лишь в самый последний
день. Тимофеич сидит в окружении Фисенко, Зеленцова и Сироты, до
неузнаваемости похудевших, но соорудивших на Востоке буровую вышку. Фисенко
рассказывает о механиках Славе Виноградове и Феде Львове. Медлительный,
флегматичный теоретик Слава и пылкий практик Львов спорили по десять раз в
день, заставляя восточников хохотать до слез. Слава брал лист бумаги и
размеренно, вдумчиво начинал объяснять, по какой схеме должна действовать
дизельная.
Достаточно взглянуть на схему.
прилетали, ревел во все горло: "Па-адъем! Хванеру привезлы!" Или: "Па-адъем!
На завтрак сосыски, яышныца" Встаем, а на столе манная каша...
летный отряд -- все они будут моими попутчиками на "Оби". А вот Юл остается
в Мирном, ему ждать возвращения домой еще целый год. Грустно расставаться с
Юлом, но сам он полон оптимизма и заражает своим оптимизмом других.
обескураженного Мишу Полосатова, -- через несколько дней мы избавимсн и от
Арнаутова, и от некоторых других кошмарных клиентов. И тогда, Миша, ты еще
увидишь небо в алмазах!
корчится от смеха и делает вид, что хочет залезть под стол. Дело было так. В
медпункте зашел -- разговор о подарках, и Гена припомнил, что скоро,
кажется, должен быть день рождения... (Гена назвал фамилию уважаемого в
Мирном человека.) Миша тут же всполошился: перед этим человеком он
чувствовал себя виноватым.
Он любит делать зарядку с гирями. Я знаю тут по соседству одну беспризорную
гирю, малость подкачавшую по форме, но зато двухпудовую по содержанию. Если
взять наждак...
Володихин Дмитрий
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Курылев Олег
Бажанов Олег