раз в тот момент, когда входная дверь резко отворилась, из нее вышел
молоденький офицер, за ним пара драгун и, наконец, Александр Федорович
собственной персоной. За ним шли еще двое солдат. Куда это они направляются?
зацокали мелко по булыжнику. Белов оглянулся на этот звук и встретился с
Гаврилой глазами.
Неужели так быстро пронюхали про нападение? Быть не может!"
развернуть лошадей, что было никак невозможно при обилии карет и прочих
повозок- Его обозвали дураком, канальей, свиньей, рукояткой кнута саданули
по плечу.
свернули, на нас и не смотрят. Быстрее, быстрее! Довезем барина до места,
уложим в кровать, а потом будем разбираться, кого арестовали и почему.-- И
он опустил кнут на мокрые, взмылен-ные спины лошадей.
канцелярии, этом всенародном страже русской государствен-ности, в середине
восемнадцатого века служило -- сколько бы вы ду-мали?-- десять человек.
Однако я, может быть, завысила цифру, точ-ных данных за 1748 год у меня нет,
зато есть за 1736--расцвет бироновщины. Тогда было много работы, и тайный
сыск в Петербурге вершило 13 человек. В 1741 году, когда Елизавета Петровна
взошла на престол, количество служащих -- секретарей, канцеляри-стов,
подканцеляристов, копиистов--снизилось до 11. Правда, сюда не входили
воинский наряд числом 10 человек и заплечных дел мастера -- двое.
Естественно, еще существовали осведомители, кото-рых на Руси всегда было в
достаточном, но неизвестном количестве.
грозный орган, а для того, чтобы читатель поверил этим строкам, а также из
опасения быть обвиненной в плагиате, сообщаю, что знания эти почерпнуты мною
из энциклопедий, справочников, а в основном из замечательной и очень толково
написанной работы Веретенникова Василия Ивановича, изданной в Харькове в
1911 году.
основана в начале царствования Петра I. Название она полу-чила от
московского села Преображенского, где размещалась некая съезжая изба --
первый приют радетелей сыскного дела*.
действовали, как тогда говорили, "противу двух первых пунктов". Имелся в
виду государев указ, в котором под цифрой один значились злодеяния против
особы государя, а под цифрой два -- против самого государства, то есть бунт.
преступника, и государственная машина включалась в дейст-вие. Естественно, в
Тайный приказ зачастую попадали люди невинные, такие, на которых доноситель
вымещал свою злобу или за-висть. В отличие от наших дел, громыхавших такими
понятиями, как "враг народа", Преображенский приказ был по-своему
спра-ведлив. Если вина взятого по доносу не была доказана, то к "допросу с
пристрастием", то есть к пытке, привлекался сам доноси-тель.
приказа. Упразднен он был малолетним Петром II в 1729 году. К слову скажем,
что организует страшный орган обычно сильный и жестокий правитель: вторая
Тайная канцелярия была создана Анной Иоанновной уже в 1731 году, а
упразднена во второй раз недалеким и инфантильным Петром II-- честь ему за
это и хвала**.
регулярным войском, а также продажей табака. Как бы ни ругали мы современное
заведение, осуществляющее государственную безопасность, возрадуемся, что
торговля табачными изделиями уплыла из его рук.
важное благотворительство состояло в том, что он (Петр II) уничтожил прежнюю
нашу и столь великий страх на всех наводившую так называемую "тайную
канцелярию" и запретил всем и каждому кричать "слово и дело", и подвергать
через то бесчисленное множество невинных людей в несчастия и напасти.
Превеликое удовольствие учинено было сим всем россиянам, и все они
благословляли его за сие дело".
неприметном одноэтажном особнячке с подъездом под козырьком и восемью
высокими окнами по фасаду. Кроме того, в ее ведении находились казематы и
служебные помещения.
называлась--в 1731 году был назначен Андрей Иванович Ушаков. Сын бедного
дворянина еще при Петре I получил звание тайного фискала и наблюдал за
постройкой кораблей, потом стал сенатором, и всегда-то он верно угадывал,
чья власть возьмет верх, а если и не угадывал, как случилось с Елизаветой
Петровной, то и это сходило ему с рук. Ушаков руководил, а во главе
канцелярского производства (оно и было главным!) стоял
секре-тарь-регистратор. Он был фактическим заместителем Ушакова, а после
1747 года--Шувалова. Далее шли протоколист, регистратор и актуариус. Они
вели "Журнал тайной канцелярии", книгу именных указов, протоколы, копии со
всех определений. Собственно, работу по выяснению преступлений вели
канцеляристы, каждый из них заведовал собственным делопроизводством
--"повытьем". Прихо-дили в канцелярию в "седьмом часу утра", то есть до
невозмож-ности рано, но могли уйти со службы в "первом часу пополудни".
комиссии. Так было при раскрытии заговора смоленской шляхты, которую
возглавлял князь Черкасский, при суде над Бироном, при работе по
лопухинскому "бабьему заговору" и так далее. Тайная канцелярия была
выездной, то есть в случае необхо-димости посылала своих агентов в другие
города. Обычно роль агентов играли подканцеляристы или военные чины из
наряда.
обнаруживал в работе ум и гибкость, позволявшие ему держаться в тени при
очень высокой значимости и огромных возможностях. Бантыш-Каменский, наш
славный историк, писал о нем: "Управляя Тайной канцелярией, он производил
жесточайшие истязания, но в обществах отличался очаровательным обхождением и
владел особым даром выведывать образ мыслей собеседника".
речи никогда не произносились без его присутствия, но его нельзя упрекнуть
ни в садизме, ни в особой ненависти к пре-ступникам. Он был добросовестен и
бесстрастен.
возраст мудрости, и находил силы для служения отече-ству, однако понимал --
нужен преемник. И он нашелся -- Алек-сандр Петрович Шувалов. Он входил в
работу постепенно, при-сматривался, учился на допросах и за столом, и подле
дыбы, а за два года до своей смерти Ушаков привел его к присяге. Шувалов вел
в это время дело поручика Измайловского полка "о говорении непристойных слов
об императрице". Присяга свершилась в домовой церкви Ушакова, словно дело о
замещении главы Тайной канцелярии было своим, семейным. Шувалову было
тридцать семь лет.
требовал строгости и -порядка, но времена менялись. Тайная канцелярия при
Шувалове как бы усыхала. Декларации, выписки, реляции стали меньше по объему
cкупее по содержанию, словно само вдохновение ушло в песок. Клятва
императрицы "не казнить смертью" не была вписана в закон, но соблюдалась
неукоснительно. При Ушакове арестованных приводили к пытке в тех случаях,
когда при следствии не могли получить полную картину преступле-ния, заходили
в тупик. Шувалов же готов был рисовать эту картину до бесконечности, искал
новых и новых свидетелей, устраивал очные ставки. Для допроса с пристрастием
требовалось личное разрешение Шувалова, а он его давал очень неохотно.
занятий вверенной ему канцелярии отразился на его лице. У него появился тик
правой стороны лица. Судорога эта появлялась в минуты гнева, страха или
радостной взволнованности, поэтому перед императрицей он всегда являлся
украшенный страш-ной гримасой.
от учреждения или лица о случившемся антигосударствен-ном "важном" деле.
Вопрос о "важности" был одним из главных в канцелярии. Например, подрались
обыватели на рынке из-за проданной козы, один из подравшихся написал донос.
Канцелярия решает, важное сие дело или нет. Если просто подрались--это
отнюдь не представлялось важным, но если один из драчунов "из-блевал речи,
поносившие государыню или трон русский". Тайная кан-целярия находила
"важность" и заводила "дело". Или, скажем, дела о взятках, дрязгах или
волшебстве. Каждое могло подлежать и Тай-ной канцелярии, и другому
какому-либо учреждению: суду, Синоду. Так, в Тайной канцелярии священника
обвинили в волшебстве, но судили все равно противу двух первых пунктов,
потому что в волшеб-ных тетрадях между списками наговоров и рецептами
приворотных зелий нашли слова, поносящие царскую фамилию.
допросы, которые неукоснительно записывались на бумагу, так называемые
"распросные речи". Перекрестные допросы, пыточ-ные разговоры подшивались в
"дело". Если нужно было привлечь свидетелей, то составляли "определение" о
Громыко Ольга
Каменистый Артем
Круз Андрей
Корнев Павел
Распопов Дмитрий
Громыко Ольга