Если вы освободите Готорн от этой скверны, говорил Фальконер,
Господь вознаградит вас. Уэйну показалось, что в дальнем углу темной
комнаты, за кольцом слушающих мужчин, он заметил какое-то
движение. На мгновение - только на мгновение - он увидел что-то,
напоминающее дикого вепря, стоящего на задних ногах и высотой более
семи футов. Но когда Уэйн начал пристальнее вглядываться в этот угол,
существо исчезло как не бывало. Теперь он решил, что это мог быть сам
Сатана, шпионивший по просьбе женщины-колдуньи и ее сына.
поход", Фонд Фальконера, радиостанция, журнал, земельные участки в
Джорджии и Флориде, акции и облигации, трейлер и все дорожное
оборудование теперь принадлежат ему. Он провел утро, подписывая
бумаги - но прежде прочитывая их по несколько раз, чтобы знать, к чему
это приведет. Кемми получила ежемесячные отчисления с личного счета
Джи-Джи, но все остальное имущество и ответственность, пришедшая
вместе с ним, легла на плечи Уэйна.
справишься с этим..."
был полон репортеров и фотокорреспондентов. Когда Уэйн начал
помогать матери выходить из машины, вокруг защелкали камеры, и у нее
хватило рассудка, чтобы накинуть на лицо черную вуаль. Уэйн
отмахивался от вопросов, когда навстречу им из дома вышел Джордж
Ходжес.
магазине. Каблуки стучали по мраморному полу. Около мемориальной
комнаты, где лежал Джимми Джед Фальконер, Уэйна и Кемми ждало
множество людей. Большинство из них были знакомы Уэйну, и он начал
пожимать им руки и благодарить за приход. Женщины из Женской
Баптистской Лиги столпились вокруг Кемми, утешая ее. Высокий
седовласый мужчина пожал ему руку, и Уэйн узнал в нем священника
близлежащей Епископальной церкви.
одним из врагов его отца - одним из тех, кто входил в коалицию
священников, оспаривающих свободную трактовку Фальконером
Евангелия. Фальконер завел дела на священников, которые были
противниками "Крестового похода", и Уэйн планировал содержать эти
дела в порядке.
дубовые двери в комнату, где был выставлен гроб. Большинство людей
последовало за ними на почтительном расстоянии. Комната была полна
букетов цветов; на стены были нанесены бледные фрески в голубых и
зеленых тонах, изображавшие поросшие травой холмы с пасущимися
стадами, за которыми присматривали играющие на лирах пастухи. Из
скрытых динамиков раздавалась органная музыка. Исполнялся "Старый
и тяжкий крест" - любимый гимн Дж. Дж. Фальконера. Блестящий
дубовый гроб был обтянут белой материей.
он болен! - мысленно кричал он. Это ты мне не сказала! Я бы смог
излечить его, и он не лежал бы сейчас мертвым! Неожиданно он
почувствовал ужасное одиночество.
Дрожь страха затрясла его, и он снова стал маленьким мальчиком, не
знающим, что ему делать, в то время как все вокруг смотрят на него. Он
закрыл глаза, оперся на край гроба и заглянул в него.
ошибся! Труп, одетый в желтый костюм, белую рубашку и черный
галстук, был так прекрасно убран, что походил на манекен в витрине
магазина. Волосы причесаны прядь к пряди, плоть розовела, словно
живая. Губы трупа были крепко сжаты, как будто он пытается не выдать
какой-то секрет. Ногти на скрещенных на груди руках, были чисты и
наманикюрены. Уэйну в голову пришла мысль, что Дж. Дж. Фальконер
отправляется на Небеса в виде куклы из дешевого магазина.
молнии. Его отца нет, остался только маленький мальчик, играющий на
сцене и мямлящий свои исцеляющие заклинания в ожидании озарения,
которое посетило его, когда он держал на руках Тоби. Он не готов
остаться один, о Боже, он еще не готов, еще не готов...
бессильной ярости. Он затрясся и не мог остановиться.
мемориальной комнате с красным от слез лицом.
ожидании удара.
и гости наступая друг другу на ноги покинули комнату.
было к нему Джорджа Ходжеса. Он остался в комнате наедине с трупом
отца.
пальцы. Затем он подошел к двери и запер ее.
захочет, он сделает это. Еще не поздно, поскольку его папа еще не в
земле! Он должен воскресить Дж. Дж. Фальконера, Величайшего
Евангелиста Юга, и тогда все сомнения и обвинения в его адрес,
касающиеся его способностей к исцелению, разлетятся как сечка на
сильном ветру. Потом они с отцом пойдут на Крикморов и навсегда
пошлют их гореть в Аду.
залитым слезами. - Я знаю, я грешен, и именно поэтому ты позволил
демонам забрать моего отца. Но я не готов остаться один! Пожалуйста...
если ты позволишь мне сделать только одно это, я никогда больше ни о
чем тебя не попрошу.
Голоса Господня, зазвучащего у него в голове, знака, знамения или еще
чего-нибудь.
плечи.
сила исцеления и насколько она сильна. Вставай сейчас же. Ты мне
нужен, давай, вставай...
собрать всю свою целительную силу - где там она? Была ли она
израсходована давным-давно? Молния его не ударила, голубого сияния,
исходящего из ладоней, не появилось.
закричал: - Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ВСТАВАЙ И ИДИ!
надо!..
СЕЙЧАС ЖЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!
желтую материю, а по лицу текли струйки пота и слез. Макияж цвета
человеческого тела стал опадать со щек трупа, открывая бело-серую
кожу. Уэйн сконцентрировался на задействовании энергии из глубин
себя, оттуда, где в глубине его души кипел вулкан, где метались дикие
языки пламени. Он думал только о том, как вдохнуть жизнь в запертое в
гробу тело, желая вернуть ему Жизнь.
отчетливым треском. В его сознании возникла странная картина
смертельной борьбы орла и змеи. В голове Уэйна пульсировала черная
боль, а из его левой ноздри на белую обивку гроба закапала кровь. Его
руки начали зудеть, потом чесаться, потом гореть...
высокое напряжение; он сжимался и вытягивался, лицевые мускулы
покрыли лицо рябью. Руки с идеальными ногтями начали ритмично
сжимать и разжимать кулаки.
нитками телесного цвета порвались и открылись. Глаза, глубоко
утонувшие в глазницах, были цвета серого мрамора. Сильно дергаясь,
губы растягивались, растягивались... и рот раскрылся, порвав белые
швы. Внутри рта все было отвратительно серым и виднелись куски
материи, засунутые туда, чтобы щеки казались полными. Голова
задергалась словно в агонии, а тело затрепетало в руках Уэйна.
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Афанасьев Роман