Аурелиано Буэндиа имел основания, ему самому пока не очень
ясные, не одобрять их решения. С той минуты, как он увидел
сеньора Брауна в первом появившемся в Макондо автомобиле --
оранжевой машине с откидным верхом и гудком, наводящим своим
тявканьем ужас на городских собак, -- бывший воин не переставал
возмущаться раболепством людей перед этим гринго и понял:
что-то изменилось в нравах мужчин с тех пор, когда они
закидывали за плечо ружье, оставляли своих жен и детей и
уходили на войну. После Неерландского перемирия местной властью
в Макондо были алькальды, лишенные самостоятельности,
неполномочные судьи, выбранные из числа мирных и уставших
консерваторов города. "Это правление убожеств, -- замечал
полковник Аурелиано Буэндиа, глядя на идущих мимо босых
полицейских, вооруженных одними деревянными дубинками. -- Мы
столько воевали, и все ради того, чтобы нам не перекрасили дома
в голубой цвет". Когда появилась банановая компания, местные
чиновники были заменены деспотичными чужеземцами, которых
сеньор Браун поселил в электрифицированном курятнике, чтобы они
наслаждались преимуществами своего высокого сана и не страдали
от жары, москитов и бесчисленных неудобств и лишений,
выпадающих на долю тех, кто живет в самом городе. Место прежних
полицейских заняли наемные убийцы с мачете. Запершись в
мастерской, полковник Аурелиано Буэндиа размышлял над этими
переменами, и впервые за все долгие годы своего молчаливого
одиночества он почувствовал мучительную и твердую уверенность в
том, что с его стороны было ошибкой не довести войну до
решительного конца. Как раз в один из этих дней брат уже давно
забытого всеми полковника Магнифико Висбаля подошел вместе с
семилетним внуком к одному из лотков на площади, чтобы выпить
лимонаду. Ребенок случайно пролил напиток на мундир
оказавшегося поблизости капрала полиции, и тогда этот варвар
своим острым мачете изрубил мальчика в куски и одним ударом
отсек голову его деду, пытавшемуся спасти внука. Весь город
смотрел на обезглавленное тело старика, когда несколько мужчин
несли его домой, на голову, которую какая-то женщина держала в
руке за волосы, и на окровавленный мешок с останками ребенка.
Аурелиано Буэндиа. Он снова был охвачен возмущением, таким же,
какое пережил в молодости возле трупа женщины, забитой
прикладами за то, что ее укусила бешеная собака. Он поглядел на
любопытных, столпившихся на улице, и своим прежним громовым
голосом, воскрешенными его безмерным презрением к самому себе,
обрушил на них весь груз ненависти, уже не умещавшейся в его
груди.
мальчикам оружие, и они покончат с этими сволочами гринго.
побережью на семнадцать сыновей полковника, как на кроликов;
они целились точно в середину крестов из пепла. Аурелиано
Печальный в семь часов вечера вышел из дома своей матери, как
вдруг в темноте прогремел выстрел и пуля пробила ему лоб.
Аурелиано Ржаной был найден в своем гамаке на фабрике, где он
обычно спал, меж бровей у него торчал ломик для колки льда,
вогнанный по самую рукоятку. Аурелиано Пильщик проводил свою
невесту домой из кино и возвращался к себе по ярко освещенной
улице Турков, убийца, так и не обнаруженный среди толпы,
выстрелил в него из револьвера, и Аурелиано Пильщик упал прямо
на котел с кипящим маслом. Через пять минут после этого кто-то
постучал в дверь комнаты, где Аурелиано Аркайя находился с
женщиной, и крикнул: "Торопись, там убивают твоих братьев".
Женщина рассказывала потом, что Аурелиано Аркайя вскочил с
постели и открыл дверь, за дверью его встретил выстрел из
маузера, раздробивший ему череп. В эту ночь смертей, пока в
доме готовились читать молитвы над четырьмя покойниками,
Фернанда как безумная металась по городу в поисках мужа,
которого Петра Котес, думая, что уничтожают всех, кто носит имя
полковника, спрятала в платяном шкафу. Петра Котес выпустила
Аурелиано Второго оттуда только на четвертый день, когда из
полученных телеграмм стало понятно, что ярость невидимого врага
направлена только против братьев, отмеченных крестами из пепла.
Амаранта разыскала книжечку, где были записаны данные о
племянниках, и, по мере того как прибывали телеграммы,
вычеркивала оттуда имена, пока не осталось лишь одно -- имя
самого старшего. Этого человека со смуглой кожей и светлыми
зелеными глазами очень хорошо помнили в доме. Звали его
Аурелиано Влюбленный, он был плотником и жил в селении,
затерянном среди отрогов горного хребта. Прождав напрасно две
недели сообщения о его смерти, Аурелиано Второй отправил гонца
предупредить Аурелиано Влюбленного о нависшей над ним угрозе,
думая, что он ни о чем не знает. Гонец вернулся с известием,
что Аурелиано Влюбленный находится в безопасности. В ночь
истребления к нему пришли двое и разрядили в него свои
револьверы, но не сумели попасть в крест из пепла. Аурелиано
Влюбленному удалось перескочить через забор и скрыться в горах,
где он знал каждую тропинку благодаря своей дружбе с индейцами,
продававшими ему древесину. Больше о нем не слышали.
Президент республики выразил ему соболезнование телеграммой, в
которой обещал провести тщательное расследование и восхвалял
покойных. По приказу президента алькальд явился на похороны с
четырьмя венками и хотел возложить их на гробы, но полковник
выставил его на улицу. А после похорон написал и лично отнес в
почтовую контору резкую телеграмму на имя президента
республики, которую телеграфист отказался передать. Тогда
полковник Аурелиано Буэндиа обогатил текст послания крайне
недружелюбными выражениями, положил в конверт и отправил
почтой. Как это случилось с ним после смерти жены и столько раз
случалось в войну, когда погибали его лучшие друзья, он
испытывал не горе, а слепую, беспредельную ярость, опустошающее
бессилие. Он даже объявил, что падре Антонио Исабель --
соучастник убийц и нарочно пометил его сыновей несмываемыми
крестами, чтобы враги могли их узнать. Дряхлый служитель Божий,
уже немного повредившийся в рассудке и в своих проповедях с
амвона пугавший прихожан нелепыми толкованиями Священного
Писания, явился в дом с чашей, где обычно держал пепел для
первого дня поста, и хотел помазать пеплом всю семью и
доказать, что он легко смывается водой. Но страх перед
несчастьем так глубоко проник в души, что даже сама Фернанда не
согласилась подвергнуться опыту, и никто больше не видел, чтобы
хоть один Буэндиа преклонил колени в исповедальне в первый день
поста.
вернуть себе утраченное спокойствие. Он забросил изготовление
золотых рыбок, ел лишь через силу и бродил по дому словно
сомнамбула, волоча по полу плащ и пережевывая, как жвачку, свой
глухой гнев. К концу третьего месяца волосы его совсем
поседели, прежде подкрученные кончики усов обвисли над
выцветшими губами, но зато глаза снова стали теми горящими, как
два угля, глазами, что испугали всех при его рождении и в былое
время одним лишь своим взглядом заставляли двигаться стулья.
Сжигаемый муками ярости, полковник Аурелиано Буэндиа тщетно
старался пробудить в себе предчувствия, которые в молодости
вели его по тропинкам опасности к пустыне славы. Он погибал,
заблудившись в этом чужом доме, где никто и ничто уже не
вызывало в нем ни малейшей привязанности. Однажды он вошел в
комнату Мелькиадеса, пытаясь обнаружить следы того прошлого,
что предшествовало войнам, но увидел лишь мусор, грязь да кучи
всякой дряни, накопившейся после стольких лет запустения.
Переплеты на книгах, которые уже давно никто не читал, и
раскисшие от сырости пергаменты были покрыты мертвенно-бледной
растительностью, а в воздухе, когда-то самом чистом и светлом в
доме, стоял невыносимый запах прогнивших воспоминаний. В другой
раз, утром, он увидел под каштаном Урсулу -- она плакала,
припав головой к коленям своего покойного мужа. Полковнику
Аурелиано Буэндиа, единственному из всех обитателей дома, не
дано было видеть могучего старца, согнутого полувеком бурь и
непогод. "Поздоровайся с отцом", -- сказала Урсула. Он
задержался на минуту возле дерева и еще раз убедился, что даже
это опустевшее место не рождает в нем никаких чувств.
Аурелиано Буэндиа.
должен скоро умереть.
умирает не тогда, когда должен, а тогда, когда может.
гордыни, которые еще тлели в сердце полковника Аурелиано
Буэндиа, но он принял их короткую вспышку за внезапный прилив
былой силы. И стал допытываться у матери, где закопала она
золотые монеты, найденные в гипсовой статуе святого Иосифа.
Корнев Павел
Семенова Мария
Шилова Юлия
Семенова Мария
Фазиль Искандер
Херберт Фрэнк